Голоса животных и растений

Как-то слишком уж прозаично звучало мнение советских ученых, объяснявших влияние растений друг на друга действием физиологически активных веществ — колинов: по их словам, одни растения с помощью колинов буквально подавляют соседние (таковы, например, перекати-поле, горицвет волжский), в результате чего, как правило, растут в гордом одиночестве; у других колины действуют слабее. Ученые обнаружили, что в малых концентрациях колины могут даже выступать в роли стимуляторов.

Когда вспоминаешь нашу песенную рябину, мечтавшую перебраться к дубу, то версия о колинах кажется грубоватой, чересчур прямолинейной и плоской. И вовсе не о них возникают мысли перед вольнолюбивым дубом, в одиночку растущим «среди долины ровныя»… Песенные образы ближе к нашей жизни со всеми ее сложностями и радостями.

Поглощенные житейской суетой, мы даже не представляем, как разумна и сознательна жизнь растений, как они добры и снисходительны к нам, возмутительно равнодушным и даже злым по отношению к природе. Они выручают нас из беды в силу своих возможностей.

Сколько чудных преданий окружает бегство Святого Семейства в Египет! Первый отдых в египетских пределах Путники имели в Матариэ. Иосиф, оставив Богоматерь с Младенцем под громадным тенистым деревом, отправился искать приют в селении. Ветви дерева заботливо склонились над Путниками, чтобы дать Им больше тени и прохлады, возможность лучше отдохнуть. Когда Богоматерь удалилась из-под этой гостеприимной сени, дерево продолжало сохранять наклонное положение, листья его получили целебную силу, а рядом пробился родник прекрасной чистой воды. По другому преданию, при входе Святого Семейства в город Гермополис, в Верхнем Египте, одно высокое дерево, как бы не смея стоять пред Христом, нагнулось до самой земли, таким образом поклонившись Ему.

Неоценим вклад растений в укрепление добрых начал в человеке и в духовном и в физическом плане. Люди палеолита и мезолита питались почти исключительно мясом, и, судя по поведению их потомков, кочевников-скотоводов, сохранивших традиции мясного питания, им были свойственны вспыльчивость, нетерпеливость, необузданность, ярость, грубая страстность. Резкие, порывистые движения у них перемежались с ленью и апатией, гостеприимство, открытость сочетались с хитростью, которая отождествлялась с умом, и т. д. С учетом влияния питания на формирование облика человека впоследствии во всех религиях мира были установлены те или ограничения на мясную пищу. Переход на питание культурными растениями смягчил натуру людей: признаваемыми и уважаемыми стали такие качества, как нежность, ласковость, совестливость, сострадательность. Новый характер питания как бы сблизил телесное и духовное в человеке. «Природа оказывает терапевтическое воздействие, — цитировалось мнение американского ученого о растительном мире в журнале «Знание — сила» (1969. № 6. С. 22). — Деревья и травы молчаливы, неагрессивны, нейтральны. Они не несут опасности, и, что особенно важно, конкуренция, существующая среди них, скрыта, не выставлена напоказ. Они дают отдых перенапряженной системе реакций больного человека». Наверное, это так. И вместе с тем — и не совсем так: внешнее спокойствие часто бывает обманчиво. И быть может, терапевтическое действие флоры имеет корни не в этом покое, а именно в одушевленности.

Русские писатели и поэты искони видели флору одушевленной и близкой человеку. «Цветы рябин другое дело. Они как жизнь, как наше тело, делимое в предвечной мгле», — писал С. Есенин. (Есенин С. Сочинения. М., 1994. С. 190.) М. Лермонтов сравнивал с человеком пальму, сосну, тростник, А. Фет и С. Есенин — березы… Как подметил писатель Г. Гачев, русские черпают из растительного мира «гораздо больше прообразов, чем из животного мира, и смерть растений чаще в русской литературе, чем смерть животных, и даже Холстомер Толстого — животное травоядное, кротость поглощающее». (См.: Гачев Георгий. Национальные образы мира. М., 1998.) В этом наше отличие от европейцев. Вечное бытие мнится русским художникам слова не телесным, но растворенным в воздухе, сущим на поверхности, под ветром. И душу свою они видят переселенной не в тело животного и даже не в человеческое тело — в родных и близких, — но в травы, деревья: «Надо мной, чтоб вечно зеленея, темный дуб склонялся и шумел».

Русский дух уподобляет себя, человеческую душу растению или птице, которая тоже воздушна и с далью-высью связана.

Растения и впрямь ведут себя как разумные, отзывчивые существа. Тонкие экспериментальные наблюдения, проводимые над растениями, когда одни люди подходят к ним со злобою (колют их, режут, обдирают кожу, наносят раны и делают опыты), а другие проявляют к ним любовь и сострадание (увлажняют, рыхлят почву, удобряют, перевязывают раны, ухаживают, смазывают и заботятся об оптимальных условиях роста), определенно говорят о наличии у растений памяти, что подтверждается наличием разного рода реакций в растениях уже при самом приближении к ним субъектов озлобленных и субъектов, их любящих. Таковы наблюдения и выводы священника Михаила (Труханова) в умной книге «Прикосновение любви». (М., 1994.)

Удивителен, полон интригующих тайн мир флоры! В Шотландии говорят с духами растений — и умудряются выращивать совершенно не соответствующие местному суровому климату растения. Священник, возносящий молитву о здоровье зерновых, обнаруживает затем, что они созревают быстрее других сородичей. Психиатр исцеляет растение, «приказав» агонизирующему листку не умирать, — и листок продолжает жить с частью, которая уже стала коричневой от тлена. Американский ботаник заставляет цвести растения, ранее никогда не имевшие цветков. Каким путем? Разговаривая с ними! По наблюдениям, проведенным в США, в штате Колорадо, растения с явным удовольствием внимали музыке Баха и Рави Шанкара, а при звуках рока с болью искривлялись, отворачивались. И сколько таких примеров еще можно привести!..

Проходя под дубом или вязом, невольно ощущаешь их индивидуальность — черты неповторимой личности, которую древние умели видеть в каждом дереве, кусте и цветке. В сказках и в обычаях ряда народов мира отражается тесная связь жизни человека с жизнью растения: либо за окончательным увяданием растения подчас сразу же следует смерть человека, либо — наоборот.

В Африке деревья прямо считаются хранителями человеческих душ. Нигерийский вождь в Калабаре хранил свою душу в священной роще. Когда у народа мбенга, живущего в Габоне, в один день рождаются двое детей, крестьяне сажают два дерева одной породы и пляшут вокруг них. Со времени проведения этого обряда вся жизнь детей неразрывными узами связана с судьбой этих деревьев: если дерево засохнет или его сокрушит ураган, значит, и ребенка ждет беда. В Камеруне народы эвондо и бамилеке убеждены в духовной взаимосвязи между жизнями человека и растений. Деревья в Камеруне, Мали или Сенегале нельзя опрометчиво без спроса рубить на дрова — можно загубить живую душу.

Рождение ребенка празднуют посадкой деревьев не только в Африке, но и в Европе. А вот еще пример: в Англии, в районе Бирмингема, ребенка, получившего перелом или страдающего рахитом, проводят через расщепленный ствол ясеня, после чего между деревом и ребенком якобы устанавливается симпатическая связь.

Пропитавшись насквозь африканским отношением к миру растений, вникнув в родные российские сказания и обычаи и вообще — пожив на белом свете, я стал ощущать в каждом знакомом растении нечто близкое: человеческую, живую душу — или душу его собственную.

В 1966 году американец Клив Бакстер, эксперт по детекции лжи, присоединил в своем кабинете один из электродов аппарата, регистрирующего эмоции подозреваемых, к листу растения — и с изумлением обнаружил, что стрелка полиграфа чертит зубчатые линии эмоционального состояния этого растения. Потом, увлекшись исследованием поведения домашних растений, он обратил внимание на то, как они переживают, когда возле них опускают живых креветок в кипящую воду, и даже при виде крови. Ученый нашел подтверждение тому, что растения умеют настраиваться на своих владельцев и неплохо разбираются в нравах чужих людей, быстро отзываясь на их появление.

Однажды Бакстер пригласил на свои опыты физиолога растений Перл Вейнбергер. При появлении гостьи растения как бы замерли, а полиграф вообще перестал показывать какие-либо данные об их жизнедеятельности. Бакстер был огорчен, что женщина не увидит результатов его работы, и на всякий случай справился: не приходилось ли ей работать с растениями? Она ответила, что сушила их на печи, а потом взвешивала. Тогда ученый предположил, что растения впали в обморочное состояние, почувствовав угрозу себе. То же явление он потом отметил и в других подобных случаях — когда растения усматривали в появившихся в помещении людях угрозу своему существованию… Загадкой остается лишь то, каким образом они узнают, что за человек перед ними.

Создается впечатление, что растения — природные телепаты. Однажды американец Роберт Миллер попытался доказать, что на растения можно воздействовать мыслью, причем с больших расстояний. Ученый попросил экстрасенсов-психиатров Ольгу и Амбруоза Уорралл, живших примерно в тысяче километров от его лаборатории, сосредоточить свои молитвы и мысли на посеянной им ржи во время вечерней молитвы. Ученый выбрал рожь, поскольку ее рост относительно легко контролировать. В девять вечера супруги Уорралл помолились, а наутро приборы поведали Миллеру о необычайно быстром росте колосовых: к утру растения выросли на 84 процента.