Головорез

– Эта беда поправима. – Он поцеловал её в шею.

– Мне больше не свистят так часто, как раньше. И лучшие мужчины проходят мимо, не обращая на меня никакого внимания.

Чандлер пожал плечами.

– Мне казалось, ты осуждаешь подобное поведение.

– Так оно и было, – возразила она. – До тех пор, пока это не прекратилось. Тогда я начала задумываться над тем, что что-то со мной не в порядке.

– В жизни существуют две трагедии, – сказал он. – Одна – это не получить того, кого выбрало твоё сердце. Другая – это получить его.

Она подарила ему ответный поцелуй.

– Мой философ.

– На самом деле это Оскар Уайльд.

Они вышли из ванной, пересекли гостиничный номер и легли в кровать.

– Свет оставить или выключить? – спросил он.

– Выключи.

Ветер снаружи завывал, словно баньши, которого облили кислотой, в то время как внутри они держали друг друга в объятиях, защищая от бури. Мачты судов в Коэл-Харбор звенели такелажем, переваливаясь на приливных волнах.

– Вчера возле бассейна я слыхала, как девочка-подросток сказала своей маме, чтобы та втянула живот. Один взгляд на лицо её матери сказал мне всё. – Мой живот и так втянут, – ответила она. Вокруг бассейна были и другие женщины с пористой кожей, покрытые морщинами и складками. Я задумалась над тем, как они позволяют себе дойти до такого состояния? Затем я заметила двадцатилетнюю девицу, глядящую на меня с таким же самым выражением. Теперь, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу, что всё на полдюйма ниже, чем обычно должно быть.

– Ты преувеличиваешь.

– Не слишком. Ты видел Джейн Фонда в последние годы? Эти жилы на её шее? И посмотри на усилия, которые она прилагает, чтобы противиться возрасту. Я не готова к тому, что время убегает от меня.

– Даже король Канута не может задержать прилив. В прошлом году в моей школе была встреча выпускников. Четверо из нашего класса уже скончались. Один из них скончался, занимаясь подготовкой встречи! У нашего президента теперь сияющая розовая лысина, потеснившая волосы к самому затылку. Пришло время признать, что мы больше не молоды. Большинству из нас следовало бы прочесть "Портрет Дориана Грэя".

– Я держусь за мечту, – сказала Кэрол, – что однажды утром я проснусь и обнаружу, что я – это больше не я. Временами мне страшно взглянуть жизни в лицо.

Часто я думаю: "Как долго мне осталось?" То, ради чего я поступила в Бюро, давно исчезло. А как быть с той частью меня, которая хочет иметь детей и свой дом? Я не хочу закончить одинокой старой ведьмой, стучащейся в небесную дверь.

Цинк нежно провёл пальцем вниз по её лбу. Он скользнул по её носу, коснулся губ и вокруг подбородка опустился к горлу.

– Я не могу отвести рук времени, но я могу облегчить твои опасения. Выходи за меня замуж, Кэрол, и я отпугну их прочь.

Она приподнялась на локте.

– Это идёт от твоего сердца?

Он подтянул её голову к своим губам и зашептал в ухо:

Когда в превратностях судьбы и глаз людских Оплакиваю я свой жалкий жребий, К глухим вздымая небесам свои рыданья, И, глядя на себя со стороны, кляну свой фатум, Желая быть похожим на того, Кто счастьем более обласкан, Иметь его осанку и иметь друзей, как он, Владеть искусством, как вот этот, И кругозором, как вон тот, И это меньшее, чего бы мне хватило;

И вот, себя за эти мысли презирая,

Случалось думать мне о том – и естество моё Тогда, подобно проблеску зари над опустевшею землёю, У врат небес слагало гимны – Что память о любви такое мне даёт богатство, Что предложенье поменяться с королём Отверг бы я с презрительной усмешкой.

– М-м-м-м, – промурлыкала она, садясь на него верхом и позволяя ему скользнуть внутрь себя. – Кто это?

– Ты знаешь. Двадцать девятый сонет.

– А ещё какие-нибудь ты знаешь?

– А ты готова слушать всю ночь?

– Дело в том, сэр, – сказал Сэмюэль Джонсон 19 сентября 1777 года, – что когда человек знает о том, что будет повешен на следующую ночь, это замечательно помогает ему собраться с мыслями.

Они истощали друг друга с таким жаром, словно на рассвете их ожидала казнь, занимаясь любовью лицом к лицу и соперничая между собой за то, кому быть сверху.

При повторении они зажгли все лампы и развернули зеркало бюро к кровати. Стоя на четвереньках, выставив зад, Кэрол наблюдала, как Цинк прижался к ней сзади, постанывая, когда одна его рука играла с её клитором, а вторая мяла грудь.

Словно пара диких котов они катались и подпрыгивали на кровати до тех пор, пока кто-то в соседнем номере не застучал в стену. Цинк вошёл в неё с таким неистовством, что до крови прокусил ей плечо, а затем, мгновение спустя, Кэрол кончила. Судороги её оргазма почти сбросили его.

– Боже правый, – сказал Цинк, истекая потом и хрипя. – У меня ведь тоже сердце не восемнадцатилетнего.

– Ещё год таких упражнений изо дня в день, и я вгоню тебя в форму. Я могла бы навсегда остаться здесь, в твоих объятиях.

– Через некоторое время ты бы проголодалась.

– Ответ – да.

– Что да?

– Да. Я выйду за тебя замуж. пятница, 20 марта, 7:02 утра – Цинк!

– А?

– Вставай! Я нашла, детка.

Чандлер отогнал сон. С пылающим лицом, с растрёпанными волосами, в распахнутом купальном халате, Кэрол склонилась над самой кроватью.

– Ты меня слышишь? Я нашла. Связь между Мэрдоком и Максвеллом. Они вместе разбирали дело в 1978 году.

Чандлер отбросил покрывало и вскочил с кровати.

– Ты давно встала? – спросил он. Вместо ответа она подтолкнула его к окну.

– Час или два назад. Я не следила за временем.

Кресло и стол наполовину закрывали вид на город. Над парком Стэнли кружил орёл, охотясь за завтраком. Восходящее солнце окрашивало раскинувшийся внизу город в розовый цвет.

– Здесь записано, – сказала она, показывая на расписание заседаний. На странице за 17 ноября 1978 года имя Эвана Квана было обведено красным кружком. – Максвелл слушал это дело, – сказала она.

Кэрол положила дневник Мэрдока поверх расписания. Она открыла его на 17 ноября 1978 года. На странице было имя Эвана Квана.

– Боле того, – сказала она, снова тыча пальцем в дневник Мэрдока. Диагональная линия, прочерчивающая страницу, вела к 5 октября. Вдоль линии было написано:

"Кван Кок-су, Гонконг".

– Помнишь показания свидетелей, которые мы обсуждали в Сан-Франциско? Эти брат и сестра в отеле "Карлтон-Палас"?

– Ага. Мартин и Лотос Кван.

– Тут может быть какая-то связь.