Головы моих возлюбленных

– Идем, – сказала Кора, – веди машину ты, а потом подожди на улице, внизу. Если этого парня нет дома, я не войду. Тогда придется нам вместе идти в дискотеку.

И мы двинулись в путь, езды было всего ничего. В случае чего Кора вполне могла вернуться домой пешком. Дома осталась Эмилия со своими пластиковыми пакетами и спящим Белой.

– А если я не вернусь, можешь прямиком ехать на заправку и залить две полные канистры, – приказала Кора.

Я прождала ровно пять минут, пока в передней той квартиры, о которой шла речь, не зажегся свет, после чего повела свой «кадиллак» на заправочную станцию.

Пока я добралась до дома, Эмилия успела подтащить пластиковый пакет к самым дверям.

– По счастью, – произнесла Эмилия, – сверток и впрямь нетяжелый, мы могли бы прекрасно уладить дело и с дюжиной пакетиков поменьше.

– Если вся эта затея с джипом пройдет благополучно, куда мы после этого поедем, – спросила я, – куда поедем и что мне прикажете делать с Белой? Сколько это займет времени?

Эмилия несколько замялась.

– Ну часов пять от силы, – ответила она.

– Тогда придется брать Белу с собой, – решила я, хотя все это мне вообще очень не понравилось. А нельзя ли мне просто-напросто остаться дома? Дорогу будет показывать Эмилия, одной из нас придется с ней ехать, но разве нельзя обойтись без другой?

На пороге возникла Кора, размахивая двумя ключами сразу.

– Получилось даже слишком просто, – сообщила она, – этот тип пошел за вином, я залезла к нему в карман пальто, поцелуй, глоток вина – и с концами. По счастью, машина стояла в подземном гараже, поэтому он и не услышал, как она отъезжает.

– А вдруг машина понадобится ему прямо сегодня вечером? – спросила я.

– Ничего не понадобится, тогда он просто возьмет другую, а вдобавок он и вообще не собирался больше выходить из дому. А к завтрашнему утру джип снова будет стоять в гараже, и он слегка удивится, когда увидит, что ключ торчит в замке зажигания…

– Кора, а я не могла бы здесь остаться, или ты, мне бы очень не хотелось, чтобы Бела ехал с нами.

– Или все вместе, или никто, – отрезала Кора.

Эмилия тем временем выглянула из окна. Хотя было всего одиннадцать, но погода плохая, и потому на улице – ни живой души.

– Ну, – сказала она, – пора за дело. Кора, подгони-ка машину задом к крыльцу.

Кора так и сделала, я напялила на Белу какую-то теплую одежку, Эмилия заперла в ванной повизгивающего пса, потом мы подтащили наш пакет к самой машине и дождались, пока улица опустеет окончательно. Кора открыла дверцу, нам пришлось еще раз поднять тяжелое тело и сзади затолкать его в машину.

– Девочки, а вам надо переодеться, – приказала Эмилия, – что-нибудь темное и кроссовки.

Пиппо завывал в ванной, как молодой волк.

– Нет, так у нас ничего не выйдет, – произнесла я, – соседи услышат вой и поймут, что дома никого нет.

Короче, мы снова освободили Пиппо, хотя Кора и ругалась, потому что тем временем разорался Бела.

Наконец мы двинулись в путь, с ребенком, собакой, теплыми покрывалами и покойником. Рюкзак Дона лежал у ног той, что сидела рядом с водителем. Сперва за рулем сидела я, потому что Коре предстояло в дальнейшем одолевать крутой подъем.

– А чего ты сказала своему ваятелю, когда так внезапно заявилась к нему?

– Раньше я часто бывала с ним, еще до того, как познакомилась с Хеннингом. Он много месяцев ходил за мной по пятам, но, на мой взгляд, он слишком злоупотребляет травкой. Последний раз мы виделись на выставке Джентилески. А перед этим я еще спросила, нет ли у него каталога, но этот сквалыга даже и не покупал его. Но он пришел в такой восторг от возможности снова меня увидеть, что посулил непременно раздобыть каталог и доставить мне в ближайшее время.

– Мадонна! – возопила Эмилия. – Опять в нашем доме очередной молодой человек.

– Послушай! – рявкнула я. – И это тоже будет не последний молодой человек в доме у Коры, а поубивать их всех ты, конечно, не сможешь. Ну а теперь открой нам всю правду: чем тебе так не угодил Дон – тебе-то он, в конце концов, ничего дурного не сделал.

Кора поддержала меня:

– А твоя версия, что он принес бы в дом смуту, как-то и меня не слишком убеждает. Он ушел бы дальше, и проблема разрешилась бы сама собой.

– А вы даже глупее, чем я думала, – сказала Эмилия. – Да он лучше меня владел немецким, он прочел письмо от Фридриха и смеялся, когда читал. Он прекрасно понял, что на вас обеих довольно много крови. А к слову сказать, я не была уверена, что цианистый калий подействует.

Вдалеке я вдруг увидела синий свет. Машины, что ехали перед нами, разом притормозили, да и позади тотчас возникла вереница машин.

– Полиция! Вот дерьмо – ты уж извини, Эмилия, а что мне теперь прикажете делать?

Кора сплюнула жвачку на рюкзак Дона.

– А ну выходи, пусти меня за руль, а сама прикинься дурочкой.

Мы стали прислушиваться. Полиция проверяла одну машину за другой. Развернуться на узкой дороге, да еще с полосой встречного движения, было невозможно. Словом, мы попали в ловушку.

Потом Коре велели опустить боковое стекло. Два молодых полицейских попросили у нее документы. Один из них осветил фонариком заднее сиденье. Кора, вдруг заговорив на ломаном итальянском, протянула им свои права. Но полицейские требовали предъявить документы на машину. Сперва Кора якобы ничего не понимала, потом с нервическим хихиканьем начала объяснять им, что документы остались лежать на тумбочке у ее друга, это ж надо! Прежде чем полицейские начали задавать очередные вопросы, Эмилия высунула голову из окошка и попросила господ полицейских говорить потише, чтобы не разбудить младенца. Я оглянулась и с ужасом увидела, что Бела лежит как раз на теле покойника. Эмилия перепеленала его, Пиппо залаял.

– Господи, того и гляди, наша деточка заплачет, какие же вы жестокие, господа, – произнесла Эмилия строгим тоном. И полицейские махнули, что мы можем следовать дальше. Мы еще слышали, как они говорят, что, в конце концов, им велено искать не трех женщин, а двух беглых арестантов.

Едва затор рассосался, мы все закурили. Когда слегка успокоились, Эмилия вдруг поинтересовалась:

– Сколько вам, собственно, лет?

– Двадцать.

– А мне пятьдесят пять, и в вашем возрасте никаких дружков у меня не было, хоть я и не могу сказать, что тут есть чему завидовать.