Голубая Луна - Возвращение

Хок и Фишер долго смотрели друг на друга. Хок выглядел внезапно постаревшим.
– Нет, - сказал он наконец.
– Я не слышал.

– Покажи нам, - сказала Фишер.

Скотт быстро кивнул головой. Он оглянулся вокруг себя, чтобы убедиться, что у него достаточно места, и коротко, понимающе улыбнулся, увидев, что первые ряды толпы уже отступили от него. Казалось, он не сосредоточился, не приложил никаких усилий, но тут же исчез, а на его месте стояло нечто, что никак нельзя было назвать человеком. Ростом он был около восьми футов, покрыт тёмной чешуёй, а его длинный хвост нетерпеливо метался из стороны в сторону. У него были клыки, когти, копыта и ужасающая лицо - маска. При одном взгляде на него хотелось его убить. Демон не был естественным существом, и сама его неправильность заставляла всех вздрагивать. Оно хотело вырваться на свободу, рвать, убивать и творить ужасные вещи, и каждый мог это чувствовать.

Демон запрокинул свою ненавистную морду и торжествующе завыл - мерзкий звук, который эхом разнёсся по Большому залу и вызвал тошноту у всех, кто его слышал. Хок и Фишер были на ногах, с топором и мечом в руках, готовые броситься на демона…

Но он просто стоял на месте и не делал никаких движений, чтобы напасть. Оно хотело убить мужчин и женщин и снискать славу, но что-то удерживало его. Просто стоя там, он был самым опасным и смертоносным существом в этом зале, и можно было сказать, что мысли, которые двигались в его неправильной форме головы, и эмоции, которые бушевали в его демоническом сердце, не имели в себе ничего человеческого… и всё же, всё же, что-то удерживало его на месте. Он снова изменился, так же легко, как человек снимает плащ, и Кристофер Скотт вернулся, стоя перед помостом. Его лицо было белым и осунувшимся, он выглядел больным и потрясённым. Он крепко обнял себя, словно боясь, что то, что было внутри него, может снова вырваться наружу. Хок заставил себя вернуться на место, и через мгновение Фишер тоже.

– Впечатляет, - произнёс Хок на удивление ровным голосом. Он окинул взглядом недовольную толпу, многие из которых всё ещё были потрясены и встревожены. Он не знал, как долго они будут молчать, и поэтому заговорил первым.
– Демон. Ну. Каждый год ты видишь что-то новое. Насколько ты контролируешь свою… другую сущность, Кристофер Скотт?

– Не так сильно, как мне бы хотелось, - твёрдо сказал Скотт.
– Я чувствую, как оно внутри меня напрягается, сопротивляясь прутьям клетки, которая его удерживает. И с каждым днём становится всё сильнее. Вот почему я пришёл сюда, Сэр. Потому что я просто не могу больше это сдерживать. Не в одиночку. Пожалуйста, Сэр Хок. Скажите, что вы можете мне помочь.

– Ты пришёл в нужное место, - сказал Хок.
– У нас есть репетиторы на все случаи жизни. Мы найдём того, кто сможет тебе помочь.

– Но, - сказала Фишер, - мы оставляем за собой право приковывать тебя в подвале каждое полнолуние.

– Спасибо, - сказал Скотт.
– О, спасибо вам. Он всё ещё говорил это, когда охранники повели его прочь.

Следующим был тёмный маг. Он не скрывал того, кем он был; более того, он превозносил это. Ободренный восторженным вниманием толпы, он принял перед Хоком и Фишер выверенную позу, чтобы продемонстрировать свои тёмные одежды, клубящийся тёмный плащ и множество демонических амулетов, висящих на цепочках на его груди. Он даже отрастил аккуратно подстриженную козлиную бородку и добавил немного тонкого тёмного макияжа вокруг глаз.

– Все тёмные искусства подвластны мне!
– сказал он величественно.
– Я могу вызывать духов из мерзких глубин бездны, поражать живых и повелевать мёртвыми. Все силы тьмы склоняются передо мной…

– О, приступай, сказал Хок.
– У нас нет целого дня.

– Точно, - сказала Фишер.
– Драматурги-любители прослушиваются по соседству.

И каким-то образом, перед лицом их совершенно обыденного внимания и неподвижных взглядов толпы, оказалось, что повелитель тёмных сил ничего не может сделать. Он пытался скандировать и проклинать, но слова просто не шли, а руки слишком сильно дрожали, чтобы справиться со страшными знаками-жестами. Он схватился за один из своих демонических амулетов, но тот лопнул у него в руке, и он уронил его на пол, где тот раскололся на сотню осколков. В конце концов он топнул ногой, произнёс несколько детских ругательств и, не оглядываясь, вышел из зала.

– Попробуй ещё раз в следующем году, - крикнул ему в вслед Хок.
– Только в следующий раз оставь нервы дома.

– Хороший спич, однако, - сказала Фишер.

– Я слышал и похуже, - сказал Хок.

Следующий участник прослушивания утверждал, что умеет летать, но когда на него надавили, он смог лишь зависнуть в нескольких футах от пола.

– И это всё?
– сказал Хок.

– Вот почему я здесь!
– сказала молодая ведьма, тяжело опускаясь на пол.
– Мне нужна тренировка!

– Возвращайся, когда сможешь коснуться потолка, - безжалостно сказала Фишер.

Молодая ведьма едва успела отойти с дороги, как вперёд вышла зрелая женщина солидного возраста и комплекции, в платье такого яркого цвета, что оно почти доминировало, таща за собой возмущённого молодого человека. Она сердито посмотрела на Хока и Фишер, громко фыркнула на других преподавателей и подтолкнула вперёд своего высокого худощавого сына.

– Покажи им, на что ты способен, Сидни!

– О, мама!
– воскликнул Сидни, уставившись на свои ноги.
– Я не хочу. Оставь меня в покое! Ты ставишь меня в неловкое положение!

– Не будь глупцом, Сидни! Это твой шанс. А теперь покажи им свои чудеса!

– Не хочу поступать в Академию Героев, - пробормотал Сидни, все ещё упрямо глядя в пол.
– Не хочу быть героем. Я же сказал тебе. Я хочу быть портным и делать интересные вещи из тканей.

– Где же здесь деньги?
– проворчала его мать, схватила его за руку и хорошенько встряхнула.
– Где слава и известность? Если бы твой отец был жив, он бы очень расстроился из-за тебя. Теперь покажи им свои чудеса, или будут неприятности!

Сидни издал весьма удручённый вздох, и с потолка, словно проливной дождь, посыпались камешки, появившиеся из ниоткуда. Из толпы, тесно прижавшейся друг к другу и не успевшей рассыпаться, раздались крики и проклятия, но ни один из камешков не был достаточно велик, чтобы причинить кому-либо вред. Каменный дождь резко прекратился, и Сидни устроил настоящий дождь.

Хотя это было больше похоже на морось и длилось недолго, чтобы никто не промок. Он заставлял одежду людей временно менять цвет, вылечил несколько головных болей, отрастил волосы на лысой голове и создавал ощущение, что может грянуть гром, если подождать достаточно долго. Затем он сложил руки на впалой груди, шмыгнул носом и твёрдо уставился в землю.

– Ты закончил?
– спросил Хок, вполне вежливо, учитывая обстоятельства. Ведь даже самое маленькое чудо, в конце концов, было чудом.

– Не смей так разговаривать с моим Сидни!
– огрызнулась его мать.
– Когда-нибудь он станет великим человеком, нравится ему это или нет! Он может сделать всё, если только приложит к этому усилия.

– Ты уже совершил один великий поступок, не так ли, Сидни?
– сказала Лили Пек, недавно вернувшаяся в зал. Что-то в её голосе заставило Сидни поднять голову и посмотреть на неё, и она ласково улыбнулась ему.
– Скажи мне, Сидни, как давно умерла твоя мать?

– Прошло уже четыре месяца, - сказал Сидни.
– Я так скучал по ней, когда был один, поэтому я призвал её обратно. Только это не совсем она. Просто её восставшее тело, говорящее всё то, что я мог помнить. И теперь я не могу избавиться от неё. Не могу заставить её снова лечь и оставить меня в покое. Вот почему я в конце концов позволил ей запугать меня и заставить прийти сюда. Потому что надеялся, что кто-то здесь сможет научить меня тому, что мне нужно знать; чтобы она снова стала мёртвой.