Голубая Луна
Шрифт:
Подобная информация заставила меня похолодеть и почувствовать страх.
– Господи, оскорбленная женщина...
– Так с подушками лучше? – спросил он.
– Ага, спасибо.
Поднявшись на ноги, он уже собрался вернуться на стул к двери, когда я попросила:
– Не надо, – и протянула ему руку.
Он взял ее. Его кожа была совсем теплой, а ладонь – чуть влажной. Вообще-то вампиры могут потеть, но делают это крайне редко. Сжав его руку, я посмотрела ему в глаза. Лунный свет был достаточно ярким, чтобы разглядеть его лицо. Его кожа была бледной, почти светящейся. А необыкновенные
– Ты сегодня питался, иначе у тебя была бы холодная кожа, так откуда пот?
Отняв у меня руку, он отвернулся.
– Ты не хочешь этого знать.
– Нет, хочу.
Коснувшись кончиками пальцев его подбородка, я повернула обратно его голову.
– Что не так?
– Разве у тебя самой недостаточно проблем, чтобы волноваться еще и о том, что беспокоит меня?
– Скажи, в чем дело, Дамиан. Я правда хочу знать.
Он глубоко и почти судорожно вздохнул.
– Вот, теперь ты это сделала. Прямой приказ.
– Говори, – повторила я нетерпеливо.
– Сидеть здесь и смотреть, как ты спишь, было для меня счастьем. Думаю, если бы Ричард знал, насколько, он бы выбрал для этого Ашера.
Я нахмурилась.
– Не совсем поняла…
– Ты тоже это чувствуешь, Анита. Не так сильно, как я, но чувствуешь.
– Чувствую что, Дамиан?
– Это.
Он поднес руку к моему лицу, и мне тут же захотелось зарыться лицом в его кожу. Меня мгновенно охватила острая потребность затащить его на кровать и уложить рядом с собой. Не обязательно для секса, просто чтобы его касаться. Чтобы касаться руками этой бледной кожи, купаться в силе, которую источала его плоть.
Я с трудом сглотнула и отстранилась от его руки.
– Что происходит, Дамиан?
– Ты некромант, а я – живой мертвец. Ты уже дважды меня поднимала. Один раз – из гроба, и второй – почти из-за самой границы истинной смерти. Ты вылечила меня своей силой. Я – твое создание. Я могу сколько угодно приносить клятвы верности Жан-Клоду, как Мастеру Города, и почитать его, но именно за тобой я бы пошел даже в сам ад. Не из чувства долга, а по своей воле. Я не знаю ничего лучше, чем быть рядом с тобой. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем исполнение твоих желаний. Когда я рядом с тобой, мне очень трудно сделать что-то значительное, как, например, питаться или просто уйти, не спрашивая твоего разрешения.
Я сидела и смотрела на него во все глаза. Я просто не знала, что сказать, и это сегодня начинало входить у меня в привычку. Но мы сидели в темной комнате, совсем близко, поэтому я должна была сказать хоть что-то…
– Дамиан, я… я не хотела, чтобы так получилось. Я совсем не хочу, чтобы ты был кем-то вроде немертвого слуги.
– Знаю, – сказал он тихо. – Но теперь я также понимаю, почему совет вампиров взял за правило убивать некромантов. Я служу тебе не из страха. Я хочу это делать. С тобой я во сто крат счастливее, чем без тебя. Чуть-чуть похоже на любовь, но… намного страшнее.
– Я знала, что нас что-то связывает. Даже знала, почему. Но я и понятия не имела, что для тебя эта связь так сильна, – прошептала я.
– До
вчерашней ночи я не сознавал, что тебя тянет ко мне так же, как меня к тебе. Ты могла выбрать Ашера. Он обожает тебя, а ты помнишь себя в его постели. Но ты выбрала и поцеловала меня. Обняла меня. Не думаю, что это случайность.Я покачала головой.
– Не знаю. Я события прошлой ночи вообще помню плохо. Мунин чем-то похож на сильное опьянение.
– А помнишь, что ты мне сказала?
– Чего я только ни говорила, – сказала я совсем тихо, так как боялась, что ту фразу, которую он хочет услышать, я помню.
– Ты сказала: “Никакой крови. Лучше трахни меня”.
М-да, вот и она, эта фраза. Даже вспоминать было так стыдно, что я начала ерзать. Пришла моя очередь отворачиваться.
– Это говорил мунин, – сказала я тихо. – Ты один из немногих мужчин, с которыми я общаюсь, и с которыми у Райны не было секса. Может, ей захотелось разнообразия.
Тронув мое лицо, он заставил меня повернуть голову и посмотреть ему в глаза.
– Это не так, и ты это знаешь.
Я опять отстранилась от его руки.
– Знаешь, у меня дома сейчас и так тесно от парней. Я польщена, спасибо за предложение, но спасибо, нет.
– И насколько ты счастлива с двумя мужчинами у себя в кровати? – спросил он. – После секса с Ричардом метки связывают вас сильнее, чем когда-либо.
– И что, все, кроме меня, знали об этом? – спросила я.
– Жан-Клод запретил тебе говорить. Хотя я считал, что ты имеешь право это знать.
– Сегодня утром, еще до десяти, я почувствовала, что Жан-Клод проснулся. Я почувствовала, что он проснулся, Дамиан. Почувствовала жестокость его радости, его триумф, ощутила, как он торжествует, – я попыталась скрестить руки на груди, но правая отказалась со мной сотрудничать. – Черт все это побери!
– Я очень долго был слугой своей первой госпожи, Анита. Мысль служить тебе или кому угодно, приводит меня в ужас, – он коснулся повязки на моей правой руке. – Но я вижу, что они тебя используют, Анита. Вижу, как утаивают от тебя информацию.
Он взял мою забинтованную руку в обе своих и продолжал:
– Я дал клятву Жан-Клоду, но мое сердце заставляется биться твоя сила, и именно твой пульс я ощущаю, как вкус вишен на языке.
Я осторожно отняла у него руку.
– О чем ты, Дамиан?
– О том, что ты не должна быть единственной из троих, кто не знает, что происходит.
– А ты можешь мне рассказать? – поинтересовалась я.
Он кивнул.
– Я могу ответить на многие твои вопросы. На самом деле, если ты облачишь их в форму приказов, я не смогу отказаться на них отвечать.
– Ты отдаешь мне все ключи от своей души, Дамиан. Почему?
Сверкнув в темноте белоснежной улыбкой, он ответил:
– Потому что я служу в первую очередь тебе. Я пытался с этим бороться, но не смог. Поэтому перестал. Я вверяю тебе себя по собственному желанию, испытывая даже радость.
– Если ты имеешь в виду то, что я думаю, разве Ашер ничего тебе вчера не говорил по поводу того, что за секс со мной Жан-Клод тебя убьет?
– Говорил, – ответил он просто.
Я пристально посмотрела на него.