Голубая Сфера

–  Хвастаешься?

–  А как же? Ладно. Поживем увидим. Может, я и научу тебя чему. Хочешь?

–  А ты спрашиваешь?

–  Вон, командир идет.
– Ирмариса махнула рукой и к ним подошел Аррон…

–  И что?
– спросил Аррон.
– Она научила тебя чему нибудь?

–  Научила.

–  Точно?!

–  Да уж куда точнее то?

–  И ты знаешь эту самую энергию пространства?

–  Я знаю ее основу. Знаю, как входить в это сосотяние, знаю как выходить. Знаю как делать простые вещи и все.

–  А что так?

–  А что? Они сами этому учатся всю жизнь. Ты думаешь, она эти кольца штампует как монеты? Это можно назвать изобретением. Настоящим изобретением, потому что ни у кого из крыльвов таких нет. Она вложила в них все свое умение.

–  Как же получилось, что она сделала это за двенадцать миллисекунд?

–  Материализация может происходить мгновенно. Двенадцать миллисекунд для этого процесса - настоящая вечность. Кроме того, это время ни о чем не говорит. Она могла думать над ними годами. Думала, пробовала, создавала, уничтожала… Думаю, они у нас у всех вовсе разные. Как разные картины у художника.

–  Да. Это точно.
– сказал Аррон.
– И программы в наших машинах разные. У меня иногда возникает чувство, что эти машины ее дети.

–  Глупое чувство.
– произнес женский голос из машины Геракса.

–  Почему глупое?

–  Так записано в моей программе.

–  Где это?

–  Так записала Ирмариса. Если ты так решишь, сказать, что это глупость.

–  Все равно. Она тебя создала, значит, она твоя мать.

–  Она меня создала, это значит, она мой создатель.
– ответила машина.

–  А ты тогда кто для нее?

–  Я машина, которую она создала. Она меня создала, а не родила. Думай что говоришь.

–  По моему, наши машины подобного никогда не говорили.
– сказала Анлита.

–  В ваших машинах нет этой программы.

–  Какой?

–  Моей.

–  А какие в наших?

–  В ваших только управляющие системы.

–  А у тебя что?

–  У меня управляющая система и программа интеллектуального обмена.

–  В смысле, что программа всей этой болтовни?

–  Да. Программа болтовни.

–  Ирмариса, случайно, не оставила мне какого нибудь послания в твоей программе?
– спросил Геракс.

–  Оставила.

–  Какое?

–  Читать при всех?

–  Читай.

–  Будь с ней поласковей.

Все тут же рассмеялись.

–  Это все?
– спросил Аррон.

–  Все.

–  Я разве с тобой не ласков?

–  Ласков. Могу прокрутить запись…

–  Нет!
– воскликнул Геракс.

–  Почему нет?
– спросила Анлита.
– Давай, покажи.

–  Не покажу.
– ответила машина.

–  Почему?

–  Приказ командира - закон для меня.

Силлин фыркнула и отвернулась от Геракса.

–  А ты бы не фыркала, Силлин.
– сказала машина.
– Думаешь, он тебя не любит?

–  Ты чего несешь?!
– закричал Геракс.
– Прекрати сейчас же!

–  Э… Врагов поблизости нет? Вроде нет. Можно и поперечить.

–  Ну, Ирмариса! Вот комик!
– воскликнул Арнольд.

–  Что же ты замолчала?
– спросила Силлин.

–  Тебе так и скажи. Он же мне все гайки пооткручивает.

–  Аррон?..
– проговорила Силлин.
– Ты так и будешь молчать?!

–  А что мне говорить?

Силлин развернулась и хотела бежать. Она уткнулась в Анлиту и не смогла сойти с места.

–  Пусти!
– закричала она.

Анлита знаком показала Аррону что хотела сделать и он согласился. Силлин вырвалась и помчалась по улице. Анлита отправилась за ней и вскоре они обе скрылись за поворотом.

–  Кто тебя тянул за язык?
– спросил Геракс.
– Боже мой, вот ситуация! Какая-то железка пытается любовь со мной крутить!

–  Я не пытаюсь.
– сказала машина.

–  Ты уже крутишь?
– спросил Геракс.

–  Крутить то нечего. Обидел девчонку ни за что. Она же тебя любит.

–  Да что ты в этом понимаешь?!

–  Я ничего не понимаю. А Ирмариса понимала. Она тебя любила.

–  Кто?

–  Ирмариса. И я в твоей машине сижу как ее любовный подарок. А ты, балбес, ничего не понимаешь.

–  Как она могла меня любить? Она же не человек.

–  Ты не забыл что она тебе рассказывала о себе? Она не человек, не крылев, не ратион, не ливийская кошка. Она помесь нескольких разных видов. Понимаешь суть? Она может любить кого угодно.

–  Тогда не велика и потеря, если ей все равно кого любить.

–  Было бы ей все равно, она вышла бы за Шаронгера, который ей это предлагал.

–  Ты издеваешься?!

–  Я говорю то что записала Ирмариса. У нее было несколько мужей. Один из ливийских котов. Другой - чистокровный крылев. Третий - человек с одной планеты. Ливийский кот от нее отказался сам после двадцати лет жизни, крылев погиб в бою с эртами, а человек остался на своей планете, не пожелав никуда улетать с ней.

–  Она думала, что я ее полюблю?

–  Она поняла, что этого не будет и никогда больше не пыталась с тобой говорить на эту тему.

–  А зря не пыталась.

–  Это ты ей скажи, а не мне. Я только машина и больше никто.

–  Обижаешься?

Раздался какой-то сигнал.

–  Внимание, тревога!
– произнес переменившийся голос машины.

–  В чем дело?
– спросил Аррон, вздрагивая.

–  Сканер отфиксировал появление корабля норгов в системе.

–  Вот дьявол! В машину!
– приказал Геракс. Он вскочил внутрь и занял свое место. Его команда оказалась там же…

–  Ты не обиделся, командир?
– послышался голос машины.

–  В чем дело?

–  В программе записано объявить ложную тревогу в случае если ты спрашиваешь обижаюсь ли я на что-то. Между нами не может быть никаких обид, командир. Я - это ты. Прикажи отключить программу болтовни и ты больше не услышишь никаких глупостей.

–  И после этого мне будет не с кем вот так поболтать?

–  Будешь болтать со своей невестой.

–  Она мне не невеста.

–  Ты этого не знаешь точно.

–  А ты всегда влезаешь в мою голову, что бы разболтать мои секреты?