Голубая зона

Она была в отчаянии. За жизнь боролась ее лучшая подруга, не какая-то неизвестная ей женщина из новостей.

– Мы оба знаем, что в Тину стреляли, потому что приняли ее за меня.

Он обнял ее, и Кейт пыталась чувствовать себя в безопасности в его объятиях. Но она знала. Каветти и Маргарет Сеймор ее предупреждали. Как там они говорили? Что тут дело не в мести? Тут все глубже. Они называли это «страховкой». Чтобы те, кто вздумает, как ее отец, пойти против Fraternidad, знали, что с ними поступят так же.

Им наконец удалось заснуть в объятиях друг друга просто от страшной усталости.

И утром они решили подождать. Еще один день, самое большее два. Пусть полиция пока действует на свое усмотрение.

Потому что ночью Кейт проснулась. Она лежала, прижавшись к Грегу, футболка была мокрой от пота.

Они знали.

Они нашли ее. Будет обязательно следующий раз. В этом она была уверена. И что произойдет тогда? Когда они ее найдут?

Что случится, когда они поймут, что пострадал посторонний человек?

Кейт зашевелилась, освобождаясь от объятий Грега. Посидела немного в темноте, прижав коленки к груди. Она молилась, чтобы ее семья была в безопасности, где бы они ни были. Она достала из-под футболки подвеску, которую дала ей мать в последний день перед отъездом. Половинка золотого солнца. «У нее свои секреты, Кейт. Когда-нибудь я тебе о них расскажу». Смогут ли они когда-нибудь соединить две половинки?

«Мамочка, мне так хотелось бы услышать про эти секреты сейчас».

Кейт встала и прошла по темной квартире к входной двери. Дотронулась до тяжелой щеколды. И закрыла ее.

Глава двадцать пятая

– Кейт. – Том О’Герн коснулся ее руки. – Идите домой.

Они сидели на скамейке у двери в операционную.

– У вас очень усталый вид. Сегодня уже ничего не произойдет. Я знаю, вы хотите быть здесь. И все же поезжайте домой и немного поспите.

Кейт кивнула. Она понимала, что он прав. За последние двое суток она спала не больше шести часов. Уровень сахара упал. Она не ходила на работу. За неделю после того, как в Тину стреляли, она практически не бывала нигде, кроме больницы.

– Обещаю, как только будут новости, я сразу позвоню. – Он проводил ее до лифта и обнял.

– Я знаю.

Тину перевели в палату для больных с травмами головы в больницу Белвью на Двадцать седьмой улице, лучшую в городе. Кейт спустилась в вестибюль и вышла на Первую авеню. Было темно, примерно шесть часов вечера. Она просидела в больнице весь день. Такси нигде не было видно, поэтому она прошла на Вторую авеню и села в автобус.

Кейт нашла свободное место в конце автобуса, села и на мгновение прикрыла глаза. Том прав, она вымоталась. Ей необходимо поспать. Этим утром она ушла из квартиры, не сделав себе укола инсулина. Грега не было, у него шестнадцатичасовая смена. Плохо. Впервые после трагедии с Тиной она будет в квартире одна.

Кейт немного вздремнула. Поездка в автобусе показалась мгновенной. Она очнулась как раз вовремя, чтобы сойти у Девятой улицы, в паре кварталов от того места, где она жила. Когда она сошла с автобуса и направилась к дому по Второй авеню, она почувствовала беспокойство.

Возможно, это ощущение вызвал у нее мужчина, отлепившийся от стены здания через дорогу от автобусной остановки. Он бросил под ноги окурок сигареты и пошел за ней на небольшом расстоянии. Звук его шагов четко доносился до нее. Она приказала себе не оглядываться.

«Кейт, ты страдаешь паранойей. Это же Нью-Йорк. Ист-Виллидж. Здесь всегда народ. Мало ли кто идет в том же направлении».

Она увидела его отражение в витрине магазина. Все еще идет за ней. Руки в карманах кожаной куртки. На глаза надвинута кепка.

Вовсе это не паранойя. Не в этот раз. Не то что в квартире. Сердце застучало. По спине побежали холодные мурашки.

«Иди быстрее, – велела она себе. – Твой дом совсем рядом».

Кейт перешла через Вторую авеню, направляясь к Седьмой улице. Сердце едва не выскакивало из груди.

Повернула на свою улицу. Чувствовала, что преследователь идет в нескольких футах от нее. Впереди был магазин, где она иногда покупала продукты. Кейт направилась туда, заставляя себя не оглядываться. Она почти вбежала в магазин.

На секунду она почувствовала себя в безопасности. Схватила корзину и пошла по рядам, надеясь, что он не зашел за ней. Она побросала в корзинку несколько предметов, которые якобы были ей нужны, – молоко, йогурт, хлеб. Но все время она просто ждала, поглядывая на окно. Там проходили люди. Постепенно она начала успокаиваться.

Она вынула кошелек и направилась к кассе. Немного нервно улыбнулась Ингрид, кассирше, которую знала, стараясь отделаться от навязчивой мысли: что, если она последний человек, который видит ее живой?

Кейт вышла на улицу. На мгновение почувствовала облегчение. Слава Богу! Он ушел.

И тут же она замерла.

Он все еще был тут. Стоял, прислонившись к запаркованной машине на другой стороне улицы! Говорил по телефону. Их глаза встретились. Ничего ей не показалось.

«Ладно, Кейт, какого черта тебе теперь делать?»

И она побежала. Сначала не слишком быстро, потом быстрее, не сводя глаз со здания с зеленым тентом у входа, всего в нескольких ярдах от нее.

Мужчина тоже ускорил шаг. Сердце Кейт бешено колотилось.

Последние несколько футов Кейт бежала изо всех сил. Пальцы рылись в сумке в поисках ключей. Она сунула ключ в замочную скважину входной двери. Замок открылся. Она толкнула дверь, ожидая, что мужчина попытается проникнуть в дом вслед за ней. Оглянулась. Человек в кепке перешел на другую сторону в нескольких футах от нее.

Кейт вскочила в вестибюль и захлопнула за собой дверь. К счастью, замок кликнул, послушно закрывшись. Все позади. Слава Богу! Кейт прижалась спиной к стене вестибюля. Спина была мокрой от пота.

Этому нужно положить конец. Она это знала. «Тебе следует к кому-нибудь обратиться, Кейт».

Но к кому?

К семье? «У тебя больше нет семьи, Кейт. Смирись с этим, они уехали навсегда».

К Грегу? Она очень его любила. Но что они могут сделать? Собрать вещи и уехать? В последний год его стажировки?