Голубой молоточек. Охота за сокровищами

Даже стоя между двумя вооружёнными охранниками, он не выглядел как человек, совершивший несколько убийств, и казался бледным, слабым и беззащитным. Как часто закоренелые преступники производят такое впечатление!

— Уильям? — спросил я.

Он кивнул головой, глаза его наполнились слезами, которые потекли по щекам, как крупные капли крови.

Джек Баймейер сделал шаг вперед и коснулся мокрого лица своего сына. 

Эдгар Уоллес ОХОТА ЗА СОКРОВИЩАМИ

Среди уголовников считается, что даже самый заурядный офицер полиции — человек богатый и его припрятанные сокровища добыты с помощью воровства, подкупа и шантажа. Обитатели всех пятидесяти тюрем и трех исправительных колоний страны твердо убеждены, что высокопоставленные сыщики при помощи гнусных, бесчестных средств скопили достаточное количество земных сокровищ, чтобы работа сделалась для них просто хобби, а нищенское жалование — самой незначительной статьей их доходов.

Поскольку мистер Дж. Г. Ридер уже более двадцати лет имел дело исключительно с грабителями банков и фальшивомонетчиками — аристократами и капиталистами уголовного мира, молва приписывала ему загородные дома и огромные тайные капиталы. Нет, в банке на его счету денег было немного. Было ясно, что он слишком умен, чтобы держать деньги там, рискуя быть разоблаченным властями. Нет-нет, все было где-то припрятано, и заветной мечтой сотен нарушителей закона было в один прекрасный день обнаружить укрытое сокровище и жить потом долго и счастливо. Единственным приятным моментом во всем этом, соглашались они, было то, что, будучи уже немолодым человеком, — ему было за пятьдесят — он не мог унести сокровище с собой, на тот свет, так как золото плавится при определенной температуре, а ценные бумаги редко печатаются на асбесте.

Однажды в субботу главный прокурор обедал в клубе со знакомым судьей — суббота один из двух дней в неделю, когда судьи питаются как следует. Разговор незаметно перешел на некоего мистера Дж. Г. Ридера, старшего над прокурорскими детективами.

— Он очень знающий специалист, — нехотя признал прокурор, — но я просто не выношу его шляпу. Именно такую всегда носил как бишь его там… — Он назвал известного политика. — И терпеть не могу его черный сюртук — люди принимают его за коронера, когда он входит в контору. И все же специалист он хороший.

Бакенбарды у него просто отвратительные, к тому же меня не оставляет ощущение, что, если я сурово поговорю с ним, он зальется слезами — такая чувствительная душа. Я бы сказал, слишком нежная для нашей работы. Он извиняется перед рассыльным каждый раз, когда вызывает его!

Судья, который неплохо разбирался в людях, ответил ледяной улыбкой.

— Этот человек весьма похож на потенциального убийцу, — сказал он цинично.

И все же он был несправедлив к мистеру Ридеру, поскольку тот был неспособен нарушить закон, совершенно неспособен. Однако существовало немало людей, имевших совершенно превратное представление о безобидности Дж. Г. как личности. Одним из этих людей был некто Лью Коль, сочетавший изготовление банкнот с самыми заурядными кражами со взломом.

Поговорка о том, что дольше всех живут те, кому постоянно угрожают, соответствует истине, как и большинство поговорок. На десятках судебных процессов, покидая свидетельское место, мистер Ридер встречал злобный взгляд подсудимого и с вежливым интересом выслушивал, что именно должно случиться с ним в ближайшем или отдаленном будущем. Потому что он был крупным специалистом по фальшивым купюрам и многих отправил на каторгу.

Мистер Ридер, этот безвредный человек, видел заключенных с пеной ярости у рта, видел и совсем бледных, и побагровевших от злости, слышал, как они выкрикивают проклятия в его адрес, а потом встречал этих людей после освобождения из заключения и обнаруживал, что это вполне дружелюбные создания, слегка смущающиеся, слегка иронизирующие над своими почти забытыми взрывами гнева и страшными угрозами.

Но когда в начале 1914 года Лью Коля приговорили к десяти годам, он не выкрикивал угрозы, не грозился вырвать сердце, легкие и другие жизненно важные органы из хрупкого тела мистера Ридера.

Лью лишь улыбнулся, и его глаза на мгновение встретились со взглядом детектива. Задумчивые бледно-голубые глаза фальшивомонетчика не выражали ни ненависти, ни ярости. Нет, в них ясно читалось: «При первой же возможности я убью тебя».

Мистер Ридер прочитал эту мысль и тяжело вздохнул, — он терпеть не мог всякую суету и не любил, насколько вообще был способен что-либо не любить, когда лично его пытались сделать виноватым за исполнение общественного долга.

Прошло много лет, и в жизни мистера Ридера за это время произошло немало перемен. Его перевели из отдела по работе с фальшивомонетчиками на более общую практику в прокуратуру, но он не забывал улыбки Лью.

Работа в Уайтхолле была не слишком трудной и очень интересной. К мистеру Ридеру поступало большинство анонимных писем, которые прокуратура получала в большом количестве. В большинстве случаев с ними было все ясно, и не требовалось слишком большого ума, чтобы понять их движущие мотивы. Ревность, злоба, стремление напакостить, а иногда и желание получить материальную выгоду составляли смысл большинства из них. Но иногда…

«Сэр Джеймс собирается жениться на своей кузине, а еще и трех месяцев не прошло, как она упала за борт парохода, пересекавшего Ла-Манш. Во всем этом есть что-то подозрительное. Мисс Маргарет совсем не любит его, потому что знает, что ему нужны ее деньги. Почему меня в ту ночь отправили в Лондон? Он же так не любит водить машину в темноте. Странно, что он решил сам вести машину в ту ночь, тогда еще и дождь лил как из ведра».

Это письмо было подписано «Друг». У юстиции немало таких друзей.

«Сэр Джеймс»- это сэр Джеймс Тайзермайт, во время войны он был директором какого-то общественного департамента и за свою службу получил титул баронета.

— Взгляните-ка, — сказал прокурор, прочитав письмо, — помнится, леди Тайзермайт утонула в море.

— Девятнадцатого декабря прошлого года, — подтвердил мистер Ридер. — Они с сэром Джеймсом отправились в Монте-Карло и собирались по дороге остановиться в Париже. Сэр Джеймс доехал до Дувра от своего дома, недалеко от Мейдстона, и оставил машину в гараже отеля «Лорд Вильсон». Ночь была бурной, и плавание оказалось трудным. Они были на полпути, когда сэр Джеймс обратился к помощнику капитана и сообщил, что пропала его жена. Ее багаж, паспорт, посадочный билет и шляпа были в каюте, но сама леди исчезла, ее так и не нашли.

Прокурор кивнул:

— Я вижу, вы знакомы с делом.

— Я помню его, — отозвался мистер Ридер. — Мне нравится думать о нем. К сожалению, я во всем вижу зло и часто думал о том, как легко… Впрочем, боюсь у меня слишком извращенный взгляд на жизнь. Очень трудно иметь преступный мозг.

Прокурор подозрительно взглянул на него. Он никогда не мог сказать наверняка, говорит ли мистер Ридер серьезно.

Но в этот момент его серьезность не вызывала сомнения.

— Это письмо бесспорно написал уволенный шофер, — начал он.