Голубой огонь

Она не слышала, как Дэрк покинул постель, и не знала, ого он рядом, пока он не обнял ее и не притянул к себе ее худенькое тело. На мгновение она сжалась, но затем тепло любви разлилось в ней, и она снова ожила.

— Прости, дорогая, — сказал он нежно и поцеловал ее в то место, где над ухом завивались короткие волосы.

Она забыла про гору и повернулась к нему. Волна облегчения поглотила ее и вынесла из мрака. Она обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке.

— Дэрк, это было ужасно! Ты был так далеко, и я не знала, как добраться до тебя.

— Я знаю, — сказал он. — Временами дьявол непримиримости поселяется во мне. И ты прячешься от меня за твоим непроницаемым взглядом. Мы не должны допускать, чтобы это повторилось, любимая. Ты знаешь, как я люблю тебя. Никогда не забывай этого.

«Он тоже знает, как сильно я его люблю», — подумала она. Не было нужды, чтобы он слышал эти слова. Она говорила это своими руками, обнимающими его лицо, своими губами, прижимающимися к его губам. Объятия были тем слаще, что, хотя и ненадолго, они были так пугающе далеки друг от друга.

Прежде чем они возвратились в тепло одеял, она еще раз повернулась к горе.

— Я помню, как они называют ее: Старый Серый Пана. Ох, Дэрк, как хорошо быть снова дома. Вчера я не находила себе места. Я не могла найти тебя, и мне было страшно.

Его руки нежно сжимали ее плечи.

— Ты видишь ущелье, которое разрезает холм там, внизу? Дом, где ты жила ребенком, находится как раз напротив. Это дом твоего отца. Попытайся найти его, на уровне ниже того, где мы находимся, на противоположном холме.

Ее пристальный взгляд скользнул через ущелье и двинулся вдоль холма напротив, к белому дому с красной черепичной крышей и с затейливыми железными кружевами вокруг крылец и балконов. Под этим углом он не выглядел знакомым, но она знала, что это был дом, который она с такой радостью посещала, будучи еще девочкой, о котором она столько мечтала и в который так стремилась в течение йоханнесбургской зимы.

— Твой отец ждет тебя сегодня, — сказал Дэрк. — Мара заедет за тобой днем, ты не должна бояться.

— Ты будешь там? — спросила она.

— Наверное, нет. У меня есть работа на выезде. Но ты не должна разочаровать его. Он рассчитывает на тебя.

Она представила себе старого слепого человека, ставшего жалким и беспомощным, и уже готова была отбросить страшные воспоминания о сверлящем взгляде, не осуждать и простить.

— Я поеду, — пообещала она. — Но помни, что я делаю это больше для тебя, чем для него.

Он возбужденно засмеялся, взъерошил ее короткие волосы и еще раз поцеловал ее.

— Ты должна отрастить волосы, — приказал он. — Я хочу, чтобы они были до плеч. Я не хочу быть женатым на коротковолосом мальчике. — Он поднял ее на руки, и она обхватила его за шею, когда он нес ее обратно к кровати.

Потом она некоторое время лежала, мечтательная и умиротворенная, покинутая страхами и тревогами. Она любила его очень сильно. Она хотела доставлять ему только радость, служить ему, быть такой, какой он хотел ее видеть. Древнейшее сильное желание Евы, женщины овладело ею, и в этот момент она больше не хотела ничего.

Даже когда она поднялась во второй раз, даже после того, как Дэрк ушел на работу, чувство наконец обретенного дома не покинуло ее. Когда она осталась одна, то с легким сердцем стала подходить к каждому окну в доме и рассматривать виды, которые сохранились в ее памяти, при свете ясного дня. За домом свободная от облаков Голова Льва возвышалась своей шишкообразной вершиной над холмом, отделяющим Стол-гору от океана.

Она даже достала фотоаппарат и проверила запас пленки, затем попыталась сделать один или два снимка из окон верхнего этажа, потому что каждый вид приводил ее в восхищение и потому что ей хотелось вновь почувствовать себя мастером своего дела.

Дэрк говорил, что внизу есть ванная, которую она, если захочет, может использовать как темную комнату. Она должна закупить оборудование и вернуться к своему занятию. Этим утром она смогла даже припомнить без обиды, что Джон Корниш назвал ее талантливой. Наверное, она сумела бы сделать несколько снимков в окрестностях Кейптауна, которые он одобрил бы, если бы когда-нибудь они опять увиделись, что маловероятно. Зная, как переживает Дэрк, нельзя допустить этого снова. Если он придет, то для мистера Корниша ее дома не будет. Очарованность раскаявшейся Евы все еще не оставляла ее.

ГЛАВА V

Днем Мара заехала и привезла новую служанку — чернокожую девушку по имени Виллимина Кок. Коротко — Вилли, как сказала Мара. У девушки были привлекательные мягкие манеры, ее английский был естествен, как язык, с которым она выросла. Мара быстро объяснила Вилли ее обязанности, словно не рассчитывая на то, что Сюзанна сможет это сделать сама. Девушка тихо проговорила:

— Да, мисс Белман, — и пошла переодеваться в рабочую одежду.

— Она отлично справится, — сказала Мара мимоходом — Образование у нее несколько выше, чем необходимо, но она нуждается в практике. Если вы готовы, мы можем ехать. Ваш отец ожидает вас.

Под напором ее стремительности Сюзанна чуть не сказала: «Да, мисс Белман», но сдержалась. Несомненно, эта красивая светловолосая женщина неплохо получает за свою способность так ловко управляться с делами.

Надев пальто, Сюзанна повесила на плечо фотоаппарат, надеясь, что позже представится возможность его использовать. Когда они сели в автомобиль и поехали по короткой узкой улочке, Сюзанна внимательно взглянула на свою спутницу.

Сегодня Мара, казалось, была менее оживлена, чем накануне, и, хотя она была достаточно вежлива, в ее манерах чувствовались прохлада и, возможно, недовольство. Сюзанне хотелось знать, связано ли это с отношением Никласа Ван Пелта к браку его долго не замечаемой дочери и его подопечного. Во всяком случае, помня хохот Дэрка по поводу хозяйничанья Мары, она не доставит ей сегодня хлопот.

Хотя дом Ван Пелта находился недалеко, на противоположной стороне ущелья, необходимо было въехать по дороге на вершину холма до того места, где находился мост через расщелину, а затем проделать длинный путь в объезд, спускаясь по той стороне. Дом показался Сюзанне более знакомым при подъезде к нему с другой стороны. Он был похож на английскую букву «л» и имел кружевные железные перила вдоль верхней и нижней веранд. Короткая часть буквы «л» тянулась по направлению к лицевой части и была увенчана острой красной кирпичной крышей. Под скатами крыши виднелся старомодный пышный орнамент. Низкая каменная стена, окрашенная в белый цвет и надстроенная более чем причудливой железной решеткой, охранялась с высокой сторожевой будки, позади которой возвышался огромный куст рододендрона.