Гомер и история Восточного Средиземноморья
Шрифт:
Так, название высящейся вблизи Адрастии Терейской горы (Тг|ре(цс брос) часто сопоставляется с исключительно популярным во Фракии (до 50 примеров) именем Т^рце, один из носителей которого, в частности, основал в V в. до н.э. Одрисское царство. О глубочайшей древности этого имени говорит то, что в греческих мифах его в варианте Тцреис носит царь фракийцев, якобы в незапамятные времена обитавших в Фокиде (Thuc. 11,29 и др.). Многочисленные исследователи возводят троянский ороним к данному фракийскому имени [Fick, 1905, с. 148; Jokl, 1929, с. 282; Bredow, 1986, с. 181]; для него В. Томашек предложил сближение с и.-е. ter-«преодолевать, побеждать», др.-инд. tardh «победитель» [Tomaschek, 1980, И, 2, с. 37], ср. хет. tarhu- «герой», также Tarhu- как имя бога грозы.
Рассмотрим название Перкштц - город между Абидосом и Лам-саком на малоазийском берегу Геллеспонта (II. 11,835 и сл.); согласно комментарию Страбона (XIII, 1,20), эта местность была шестым владением Приама из девяти, на которые было разделено побережье, «называемое Троей». Этот топоним в книге Гиндина [Гиндин, 1981, с. 137 и сл.] был сопоставлен с формой Шркц, приводимой Стефаном Византийским под словом 6pdKT|, где он, ссылаясь на Арриана, пишет: «А Фракия - страна, которая называлась Перка
В пользу второго истолкования топонима Перкота можно привлечь контекст из «Илиады» (XI.221 и сл.), повествующий о выходце из знатной троянской фамилии Антенориде Ифидаманте, Мать Ифи-дЯманта Феано, супруга троянского старейшины Антенора, была дочерью фракийского царя Киссея, а братья его Архелох и Акамант возглавляли вместе с Энеем войско из троянской Дардании (11,823 и сл.). Ифидамант был воспитан во Фракии у деда Киссея, по достижении зрелости женился на одной из его дочерей и прочно обосновался по другую сторону Геллеспонта, но, узнав о Троянской войне, он устремляется на защиту Илиона. Его корабли причалили в Пер-коте, откуда он пешком с дружиной прибыл в троянскую столицу (XI,229 и сл.)- Этот рассказ замечателен нарисованной в нем картиной кровнородственных и брачных связей, соединяющих знатные семьи Фракии и Троады, когда сыновья выданных в Трою замуж фракиянок получают воспитание в роду своих матерей и предпочтительно берут замуж своих двоюродных сестер из этого рода. Имя царя Киссея (Кшат^с, производное от кюабс «плющ», также Кюстбс эпитет Диониса) может быть навеяно ролью плюща в дионисийском культе, выводимом греками из Фракии. Кстати, того же мифического фракийского царя под именем Кюоеис Аполлодор (111,12,5) объявляет уже отцом Гекубы и тестем самого Приама.
Едва ли покажется случайной тенденция приписывать различным троянским персонажам происхождение по материнской линии от фракийских царей. В истории Ифидаманта хорошо прослеживается заинтересованность этих правителей Фракии и судьбах своих илионских сородичей. Но к тому же этот контекст подкрепляет и толкование топонима Перкота как соотносимого с обозначением Фракии: Перко-та в нем предстает привычной гаванью для прибывающих в Троаду фракийских кораблей.
В то же время надо подчеркнуть, что эта местность вообще изобилует «лесной» топонимикой. Так, вблизи Перкоты находилось поселение, известное уже Гомеру как TTiTueia «Сосновая местность» (II. 11,829), позднее также TTitut) «Сосна», находившееся под высокой горой, покрытой сосновым лесом (Strab. XIII,1,15). Заманчиво видеть в этом названии греческий эквивалент к фрак. Perkota. Неподалеку находился упомянутый город Лампсак, известный еще микенцам (ср. в главе 2 о мик. ra-pa-sa-ko), вторым названием которого было Штиоисга «Сосновый» (Strab. XIII, 1,18). В честь другого вида сосны было названо поселение КаХ^ Пебкл «Прекрасная Сосна», где действительно росло дерево этой породы (Pinus maritima), славное высотой и древностью (Strab. XIII,1,44). Поэтому для названия Перкоты можно допустить синкретизм значений «область, обращенная к стране Перке», т.е. к Фракии, и «область, изобилующая горным лесом», причем рассмотренные реалии наводят на мысль, что в троянских условиях и.-е. рег№о- могло скорее конкретизироваться в смысле «сосна», как в древневерхненемецком или древнеисландском, нежели «дуб», как в большинстве индоевропейских диалектов.
Описание этих мест в «Троянском каталоге» содержит одну удивительную деталь: в перечне городов, подчиненных Асию Гирта-киду (11,835 и сл.), поэт наряду с Арисбой, Перкотой, Абидосом и Практием, неожиданно называет Сеет (Ет^сттбс), фракийский город, находившийся отнюдь не в Троаде, а напротив Абидоса, на другом берегу Геллеспонта [1)е15с11е>№, 1976, с. 439]. Это трудно объяснить, если не допустить, что Сеет в троянской традиции входил наряду с Абидосом, Арисбой и т.д. в одно владение легендарного Асия, раскинувшееся по обеим сторонам пролива. Геллеспонт не только не оказывается помехой ни для языковых, ни для этнических, ни, по преданиям, для брачно-родственных связей, но, в глазах Гомера, это троянское владение, зависимое от Приама, простирается через пролив, захватывая часть фракийской земли.
Еще далее к востоку в море, возле города Пария (Пбрюу) -название, определенно родственное имени Пбр(.с из р(а)гуа- «наилучший», - впадала река Граник (Грб;чко<: или Грт'цд.кос), на берегу которой в 334 г. до н.э. разыгралась первая битва Александра Македонского с Дарием III. По верному наблюдению Георгиева, основа Огап- может представлять фракийскую параллель к греч. кр^иц, дор. крб^а «источник» [Сео^еу, 1957, с. 154]. Недавно это греческое слово, как и родственное крошбе с тем же значением (из кгозпо-), далее др.-англ. кгоеп «волна» из герм. Игах по-, было сопоставлено с др.-инд. $гарауап «варить, кипятить» (из и.-е. к’геэ) как обозначения клокочущей, «кипящей» воды [Елоева, 1984, с. 12]. Комбинаторное озвончение кг- > gr- встречается и в других фракийских формах (ср. этникон в Мигдонии Краотьшес, вариант Грасттшуес, область обитания этого племени Красттош(а или Граатал’Са, герой-эпоним Грбсттос, или река в Дакии Кр1оос, она же Сила [Ое1$сЬе\у, 1976, с. 266 и сл.]). Этим подкрепляется и этимология Георгиева, и фракийская атрибуция гидронима Грбшкос, где придется также принять комбинаторную депалатализацию к’ по соседству с -г, ср. фрак. брусХос «мышь» из и.-е. arg’- «белый, блестящий».
Наконец, за Граником протекает река Айсеп, восточная граница Троады. По Страбону (XIII,1,9-10), Айсеп впадает в Пропонтиду (Мраморное
море) невдалеке от острова Кизик. О жителях этих мест в «Илиаде» говорится (11,844 и сл.): «те, что Зелею населяли у подножия Иды, богатые, пьющие черную воду Айсепа троянцы». Название города 2ёХек1 образовано от хорошо известного фракийского слова, зафиксированного у Гесихия, в словаре Фотия и в других источниках в вариантах lbеХАс, СесХа, lb|.ХаС < ге//'а и везде толкуемого как обозначение вина у фракийцев. Оно тождественно слав. геЦе, родственно др.-инд Иа1а «вино», греч. х^ХСс «вино» из и.-е. lbИе1- [Ое1БсЬе\у, 1976, с. 180; Георгиев, 1977, с. 15] и примыкает к индоевропейским словам со значением «зеленый цвет, растительность», например, лит. 2аЦа5 «зеленый» или то же самое слав. геЦе в смысле «трава, злак» и др.Гидроним АГст-тртос построен по обычной во фракийском языке модели речных названий, с которой мы уже познакомились на примере «Рудой реки», Родопы (ср. также ZdXS-атта «Золотая река», Mo"uvss-етга «Мутная река»). Начальный элемент Al о- представлен во фрако-вифинских гидронимах Aesius, Aesyros, во фрак. Люйрлг], Oesyma, названии города на берегу Стримонского залива, откуда, кстати, согласно «Илиаде» (VIII, 304 и сл.), происходила одна из жен Приама. Он родствен основе (tf)ois-, др.-инд. е$а- «быстрый», выступающей в таких европейских названиях рек, как лит. Aise, умбр. Aesis, кельт. Isara, вероятно, сюда же фрак. 'I отрос «Дунай» из Isros [Detschew, 1976; Рокоту, 1959, с. 300]. Отраженная в конечной части форма -apos хотя и необычна для сложных гидронимов Фракии, где в этой позиции представлены лишь варианты -ара, -ора, однако точно соответствует фрак. Apos, названию одного притока Дуная [Detschew, 1976, с. 19], далее др.-прусск. apus «колодец, источник», хет. hapaS «вода». (О точном хетто-лувийском соответствии к названию Айсепа см. ниже, в гл. 6.)
Название выходящей к морю вблизи Зелен огромной горной гряды Иды, окаймляющей Троянскую долину с востока, указывает на связь Трои с догреческими Балканами в целом, обнаруживая соответствия в обозначении одноименного горного массива на Крите, горной вершины Идомены в Акарнании и, наконец, в догреческом апеллативе 16т| «лесистая гора, корабельный лес». Это слово индоевропейское, восходящее к uidhtf^a «лес, дерево», цр.-ирл. fid, др.-англ. widu, wudu [Рокоту, 1959, с. 1177] (обзор материала и подробную литературу вопроса см. [Гиндин, 1967, с. 132 и сл.], там же о многочисленных продолжениях этой основы в позднеанатолийских языках). Сейчас оно интересует нас лишь как еще один пример непосредственного «перехода» названий из Трои на Фракийский Херсонес, где известен город с омонимичным троянскому горному массиву названием I6ti и поселок "IScucoc [Detschew, 1976, с. 214].
Особо надо обсудить название берущей начало на Иде реки Eirrd-Trapoc в северной Троаде. Его греческое толкование в смысле «Поток с семью переправами» бросается в глаза своей семантической нестандартностью, заставлявшей в эллинистическое время греков либо переделывать его в ПоХитторос «С многими переправами», либо объяснять его необходимостью семь раз переходить через реку по пути к святилищу, основанному Лисимахом, полководцем Александра Македонского (Strab. XIII, 1,44). Все это слишком уж отдает народной этимологией. В упоминавшейся монографии Л.А. Гиндина [Гиндин, 1981, с. 131, ср. с. 76 и сл.] было намечено сопоставление начального "Етгта- с исключительно распространенным элементом (H)epta-, Epte-, Ipta-, E(p)ta-, встречающимся в огромном числе фракийских сложных имен-композитов, как правило, в сочетании со вторыми компонентами -centus, -ports, -zenus и т.д., имеющими значения «сын», «рожденный», «происходящий от кого-либо» [Георгиев, 1977, с. 79, 83, 90; Detschew, 1976, с. 181, 239, 374]. Во фракийском антропонимы такого типа часто содержат в начальной позиции имена различных божеств, ср., например, Dias-centus, Di-poris, Di-zenus и т.п. со значением «сын небесного бога, Зевса» [Гиндин, 1981, с. 77]. Комбинаторный анализ, побуждающий видеть также и во фракийском (H)epta- скорее всего некий теоним, делает очень наглядным вывод Дечева о тождестве этой основы с редким именем богини-матери в Анатолии 1 тысячелетия до н.э. [Detschew, 1976, с. 167], представленным в трех вотивах в виде Мт|трС "1ттта или Мт|тре1 Итгта. Данным вотивам посвятил в свое время специальную заметку П. Кречмер, напомнивший, что в рукописях комментария Прокла к «Тимею» Платона кормилица детей Диониса зовется "1тгга [Kretschmer, 1927, b, с. 76]. Греческим отзвуком малоазийского почитания богини Гипты являются, кроме того, орфические гимны 48 и 49, где Гипта славится как царица, спутница великого фригийского бога Сабазия и пестунья Диониса, а священными ее местами названы горы на северо-западе Анатолии: Тмол в Лидии и - что особенно интересно для нас - Ида в Троаде, массив, на склонах которого как раз находились истоки реки Гептапор.
Кречмер выявил в этом позднем теониме продолжение имени заимствованной хеттами у хурритов во II тысячелетии до н.э. великой богини, жены хурритского бога грозы Тешуба Hepit- или hfipit-. Это имя отражено также во многих сложных хеттских антропонимах, где оно выступает в виде Hepa-, например, Hepa-muwa «Мощь богини Хепат», Цера-pija «Данный богиней Хепат» и др. [Laroche, 1966, с. 68, 293]. Надо заметить, что по отношению к фракийским формам речь не должна идти о заимствовании имени богини-матери из позднеанатолийских языков. Во-первых, судя по крайней редкости упомянутых вотивов, имя Хепат в I тысячелетии до н.э. уже утратило в Малой Азии всякую популярность, за исключением эзотерического культа орфиков, и это делало бы совершенно необъяснимым его чрезвычайную распространенность во Фракии, где в римско-эллинистическое время насчитывается до 70 случаев фиксации имен с данным теофорным компонентом (в Анатолии этого времени лишь один раз появляется имя 1тгтас [Zgusta, 1962, с. 204], а композиты хеттского и фракийского типа не встречаются вовсе). Во-вторых, при массе отражений этого имени в ономастике Фракии культ Хепат в историческую эпоху для фракийского ареала уже не засвидетельствован ни одним источником. В это время великим женским божеством фракийцев была богиня Бендида, которую Гесихий (s.v. B^vSic) отождествляет с Артемидой и параллельно (s.v. Kussi'issTi) сближает с фригийской Великой Матерью Богов Кибе-лой-Кибебой. Скорее всего, изображение именно Бендиды находим на многих сосудах из Рогозенского клада, где великая богиня представлена то в виде охотницы, то на колеснице, запряженной крылатыми конями, то выезжающей на львице подобно Кибеле. Но точно так же с обитательницей Иды - Кибелой определенно должна была сближаться якобы властвующая на Иде Гипта (Хепат).