Гомункулус

Конечно, он поехал в Германию, точнее — в некоторые из тех немецких королевств и герцогств, которые были позже объединены пруссаками в германский «райх». Ведь именно сюда ездили «учиться» начинающие русские ученые и выходцами именно отсюда были большинство академиков и профессоров по естественным наукам в Москве, Санкт-Петербурге, Харькове, Казани. Здесь Рулье рассчитывал не только познакомиться с знаменитыми натуралистами — он надеялся найти ответы на мучившие его вопросы.

У него было мало времени — всего четыре месяца, и все же он успел узнать и повидать многое. И если он узнал не все, что хотел и о чем мечтал, то в том была не его вина: мало ли кто чего хочет и о чем мечтает. Жизнь, практика жизни лишний раз показала, что мечта — это желание того, чего в данное время никак не получишь, не увидишь, не услышишь, что сейчаснеосуществимо.

В Берлине знаток инфузорий и других простейших животных Эренберг ^[23] поразил его своими микропрепаратами и своей зоркостью: в капле болотной воды он видел простым глазом то, чего не видели другие.

— Вот что значит наметанный глаз! — восторгался Рулье. — Крохотная точка, я едва вижу ее в десятикратную лупу, а он… И как он знает их, этих невидимок…

Через некоторое время, уже в Баварии, он восхищался снова. Это было в Эрлангене, где жил Карл-Теодор Зибольд ^[24] , тогда еще сравнительно молодой ученый.

23

ЭренбергХристиан (1795–1876) — немецкий зоолог, большой знаток простейших животных, описавший множество их видов.

24

ЗибольдКарл-Теодор (1804–1885) — один из крупнейших немецких зоологов середины XIX века. Изучил размножение и развитие беспозвоночных. Выделил простейших в особую группу животных, установил тип членистоногих, отделил кишечнополостных и иглокожих от червей.

Рулье и Зибольд пили чай в саду. Тут же, рядом с чашками, стоял микроскоп, лежали часовые стекла и кое-какие инструменты, а к стулу был прислонен сачок. Разговаривая, Зибольд посматривал вокруг.

Вдруг он вскочил, отбежал в сторону и быстро взмахнул схваченным на ходу сачком.

— Есть! — подмигнул он Рулье и запустил руку в кисейный мешок.

Вынув из сачка стрекозу, Зибольд оторвал ее длинное, узенькое брюшко. Блеснули н'oженки, стеклышко…

— Прошу вас! — показал Зибольд на микроскоп.

Рулье пригнулся к окуляру. В светлом кругу проворно двигались и поодиночке и стайками крохотные тельца.

— Семенные тельца стрекозы, — пояснил Зибольд. — Я выдавил их из семехранилища самки.

— Самки? — удивился Рулье. — Я думал, что вы просто хотите показать мне семенные тельца стрекозы и поймали для этого самца.

— Что в этом интересного? — усмехнулся Зибольд. — Вот семенные тельца, добытые из самки, — это замечательно. Конечно, не сами эти тельца. Вы только подумайте…

И Зибольд заговорил об оплодотворении у насекомых.

Оказывается, у насекомых семенная жидкость попадает в особый мешочек, сообщающийся с каналом, по которому яйца выходят наружу из тела самки. Проходя по каналу мимо отверстия мешочка, яйцо оплодотворяется: из мешочка выдавливаются семенные тельца. Таким образом, самка носит в себе запас семенной жидкости, и он сохраняется подолгу: у шмелиной матки всю зиму, у пчелиной матки — несколько лет. Семенной мешочек — семехранилище — был известен еще натуралистам XVIII века, его нашел у пчелы и нарисовал Сваммердам.

Зибольд рассказывал, а Рулье слушал и удивлялся:

«Выдавил из семехранилища… А оно чуть больше булавочной головки. И он сразу нашел его и выдавил из него на стеклышко капельку жидкости меньше точки величиной. И все это проделал в одну — две минуты… Вот это глаза! Вот это руки!»

— Я указал на все значение этого мешочка, но… никто не обратил внимания на мое открытие, — жаловался Зибольд. — А ведь оно замечательно, и это не мелочь, а очень важная вещь: самка оплодотворяется один раз, но носит в себе запас семенных телец и может откладывать оплодотворенные яйца всю свою жизнь. По крайней мере, пока не будет истрачен весь запас семенной жидкости.

Рулье сочувственно кивал головой, хоть и не понимал и не мог поэтому оценить открытие Зибольда. Он сделал это лишь гораздо позже, когда сам достаточно изучил жизнь пчелы.

Но о пчеле Рулье писал через шестнадцать лет после своей поездки за границу и встречи с Зибольдом. А пока… пока он был глубоко разочарован: мечты не сбылись.

Он убедился, что той науки, той зоологии, которой ему хотелось и которую он искал, нет и за границей.

Что такое зоология? Наука о животных.

Но какмы изучаем животных?

Можно ли это назвать действительно наукой о животных, а не о музейных чучелах и анатомических препаратах? Зоологи собрали и собирают множество фактов, но не пытаются объяснить их, а набор фактов, пусть и очень богатый, еще не есть наука.

Рулье искал в немецких университетах и музеях подлинной науки, но гораздо чаще видел только «ученость»: знание фактов, но не понимание их. Целью ученого было накапливать факты, а не пытаться объяснить их. Зоологи руководствовались в своей работе словами Кювье: «Называть, описывать и классифицировать — вот основание и цель науки».

Музеи старались раздобыть побольше животных из далеких стран. Лишь кое-где Рулье увидел коллекции местных животных. Студенты чаще знали райских птиц, колибри и попугаев, чем овсянок, славок, камышевок и обычных рыб своей родины.

Жизнь животного оставалась мало изученной: зоологи обращали гораздо больше внимания на внешность птицы, зверя, насекомого.

Что такое вид? Четкого ответа на этот вопрос не было. Кювье утверждал, что виды постоянны, Ламарк и Сент-Илер уверяли, что виды изменчивы. Мопса и борзую считают за один вид, это только «породы». А они разнятся между собой гораздо сильнее, чем многие виды, даже роды птиц.

Мы классифицируем животных, описываем новые виды, но как? Часто ничего не зная об этом животном: перед нами лежит только его сухая шкурка, да еще попорченная молью.

Все это и многое другое огорчало Рулье и заставляло его «сомневаться» в зоологии. В одной из немецких гостиниц он написал статью и послал ее в Москву.

Статья называлась «Сомнения в зоологии как науке».

Что делать? Рулье знал, что. И он указал это в своей статье.

Факты без объяснения еще не есть наука. Но и теория, построенная не на изучении фактов, не на опыте, а умозрительно, — тоже не наука. Виды изменчивы, и эта изменчивость зависит от среды, от условий, в которых живет животное. Поэтому нужно изучать животных не только по чучелам и препаратам: необходимо изучать и жизнь животного. Зоология — наука о живых животных в природе, а не о чучелах и препаратах в музейных коллекциях.

Всестороннее изучение животного и не простое собирание фактов, но и объяснение и обобщение их — вот чего хотел Рулье от зоологии. Лишь изучение образа жизни животного позволит понять и объяснить особенности его строения.

Рулье не нашел такой зоологии за границей. Это огорчило его, но не смутило.

Ученик Дядьковского, последователь Ламарка и Сент-Илера знал, что ему делать.

К. Ф. Рулье (1814–1858).