Гончаров и дама в черном

Всего секунду, переваривая услышанное, мы оставались на месте, а потом, опережая старуху, кинулись в избу.

Мать уже успела перерезать веревку и освободить захват петли, но поднять свою дочку с пола у нее не хватило сил.

Любаня лежала на домотканом половичке посредине своей крохотной комнатки, занимая своим грузным телом практически все пространство.

* * *

Мы с Максом сидели на даче под яблоней и ждали, когда подъедет Вера Григорьевна в сопровождении полковника. Он, да и вообще никто еще не знал о том, для чего она нам понадобилась, как не знали они и о драме, произошедшей в деревне Излучино. Тяжелый тряпичный мешочек с золотом хранился у Макса за пазухой, и это мешало ему обдирать низкорастущий кустарник вишни. Милка с видимой неохотой накрывала стол для встречи отцовской подруги. За ней из-за кустов укоризненно наблюдал ее громадный приемыш Брут. Весь его обиженный вид красноречиво говорил о том, что она занимается совсем не тем, чем положено бы заниматься хозяйке добропорядочного пса.

Видеть всю эту картину упорядоченного покоя после того, что случилось в деревне, не было никаких сил. Откинувшись на спину, я закрыл глаза и вскоре забылся тяжелым, почти полуобморочным сном.

Меня обступали какие-то удавленники с гнилыми веревками на шеях. Чередой, как на параде, они проходили мимо меня и, уплывая вдаль, призывно манили руками. Все они были разными, совершенно непохожими друг на друга, и только два знакомых лица повторялись с завидным постоянством. Одно из них было Ольгино, а другое принадлежало Любе. Потом словно шепот ветра пронесся надо мною, в котором постепенно я начал различать слова. "Бредет, шатаясь, через двор дурацкий маскарад, тяжелых ног и бритых лбов изысканный парад..." И вдруг, перекрывая этот шум ветра, неистово закричала Любаня: "Но ведь не каждый принял смерть за то, что он убил!"

– Проснись, да проснись же ты, скаженный! - шлепая меня по щекам, прямо в ухо кричала Милка. - Господи, всех соседей на уши поставил. Ты чего кричишь?

– Нет, ничего, - стряхивая наваждение, затряс я головой. - Так, муть приснилась.

– Иди умойся и садись к столу. Все уже собрались.

Действительно, вся компания была в сборе, не хватало только господина Гончарова. Кое-как ополоснув мятую морду, я присоединился к пирующим.

– Об чем речь? - выпивая штрафную, подключился я к разговору.

– Речь о соединении двух одиноких сердец, - усмехнулась Милка, глазами показывая на счастливую пару. - Майн фатер и айн фрау того...

– Не вижу тут ничего дурного. Любви все возрасты покорны, как справедливо заметил классик и недавно повторил наш друг Ухов. А у нас с Максом для молодых готов подарок. Максимилиан, прошу тебя, вручи подобающим образом.

– Да чего там... Я не умею... Вот, держите. - Вытащив из-за пазухи килограммовый мешочек, Ухов положил его между Верой и полковником.

– Что это? - встрепенулась Вера. - Можно посмотреть?

– Для этого он вам и даден.

– Господи, Алексей, ты посмотри, да это же золото!

– Точно, золото, - зачем-то понюхав песок, подтвердил тесть. - Откуда? Костя, неужели вам удалось докопаться до самого дна истины?

– А то как же! - скромно ответил я.

– Значит, вы знаете, кто задушил Ольгу?

– Конечно.

– И кто же этот Маэстро?

– Любаня Арбузова, племянница Петра Геннадьевича. К сожалению, ее больше нет в живых. Когда мы приперли ее к стенке, она зашла в избу, чтобы собраться, а вместо этого взяла и повесилась.

– Вот как! Интересно. Расскажите-ка нам все подробно.

Выполняя просьбу полковника, мы тщательно, во всех деталях пересказали все то, что нам довелось увидеть. Все то, чему мы были свидетелями.

– Печальная история, - вздохнув, констатировал полковник. - И подарок печальный. Наверное, мы с Верой от него откажемся.

– Но почему, Алексей? - живо возразила молодая. - Подарок - он и есть подарок.

– Как знаешь, но я бы от него отказался.

– Правильно, папаша, - тихо, но внятно прошипела Милка. - Зато от моего подарка ты не откажешься. Будешь хранить его до самой смерти. Держи. - И через весь стол она швырнула небольшой прозрачный пакетик.

– Что это? - разворачивая полиэтилен, удивился тесть. - Какие-то волосы?

– Ты не ошибся, отец, - нервно захохотала Милка. - Это действительно волосы, а теперь сравни их с волосами своей невесты.

– Ну и что? Тут и гадать не приходится, это волосы Верочки. Только я не понимаю твоего юмора, зачем и как ты их отрезала?

– Я их не отрезала. Я их вытащила из узла веревки, которой была задушена Ольга Арбузова.