Гончаров и кровавый бизнес

– Все нормально.

– Показывай, бабки при мне.

– Может быть, это тебе показать в центре Красной площади? Прыгай в тачку, хоть немного отъедем.

Запрыгнул он кузнечиком, но дальше испытывать судьбу я не решился, поэтому не сильно, но резко рубанул ему по кадыку. Пока он переваривал собственную боль и мое коварство, мы уже находились в лесочке за стадионом, а его руки, скованные наручниками, пребывали в нерабочем состоянии. Раскурив сигарету, я выпустил целый клуб дыма прямо ему в нос. Закашлявшись, он чихнул и устрашающе прошипел:

– Козел вонючий, ты мне за это ответишь.

– Сэр, как вам будет угодно. Но, сэр, сперва бы я хотел получить несколько ответов от вас. Вы уже в состоянии вести дружескую беседу?

– Сука рваная, тварь паскудная...

– О, сэр, я вижу, что ваша речь не отличается изысканностью, но это не беда, друг мой. Всего за несколько минут я научу вас хорошим манерам и умению вести светский разговор.

– Ты чё делаешь, падла?
– испуганно вращая глазенками, завопил мой ученик, когда я резко выпихнул его из машины.

– Сэр, сейчас вы все узнаете, не будьте таким нетерпеливым.

Через заднюю балку я продел тросик и закрепил его на наручниках у своего подопечного. Эти приготовления ничуть не улучшили его дурного настроения, а даже наоборот.

– Ты, лось! Чего ты придумал?

– Хочу немножко, для просветления мозгов, вас покатать, разумеется, сэр, на вашей собственной шкуре.

– Падла, я замочу тебя своими руками.

– Сожалею, сэр, но боюсь, что вам это не удастся, потому как уже через полкилометра вы будете мертвы, если, конечно, раньше вы не передумаете и не соизволите продолжить нашу беседу в надлежащем тоне. Всего вам доброго. Надеюсь, вы примете смерть достойно, как истинный джентльмен. Ваш труп я бы погрузил в грязные воды Темзы, но за неимением оной довольствуйтесь водами Волги.

– Ты чё? Сдурел? Мужик, не надо!
– воздев очи гори пронзительно заверещал отважный автомобильный сторож, едва только я сел за руль.

– Сэр, мне послышалось, что мои труды не пропали даром и просвещение приносит свои плоды? Наверное, согласуя свою речь и действия с правилами хорошего тона, вы хотите мне что-то сказать?

– Сука ты... То есть сэр... Чего ты от меня хочешь?

– Истины! Истины, друг мой. Только с нею мы можем познать вселенную. Ответь мне на несколько вопросов правдиво, и мы расстанемся навсегда, как и подобает настоящим мужчинам. Итак, перейдем к делу. Кто и сколько тебе заплатил за то, чтобы ты передал руководителю группы "Турне" заведомо ложную информацию? Молчишь? Повторяю для недоумков...

– Ничего никому я не передавал, и кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?

– Кто я такой, ты сейчас узнаешь, а по поводу твоей непричастности поговорим позже, когда я доставлю тебя на опознание. Усек, недоумок? А теперь приготовься к небольшому, но приятному путешествию до того самого руководителя рок-группы, но сначала я заткну тебе пасть, а то от боли ты будешь очень сильно кричать, и это вызовет нездоровый интерес к нашей дружеской прогулке.

– Не надо! Прошу, не надо, я правда ничего не знаю!

– Тогда заруби себе на носу, что ты являешься пособником убийства Бориса Кондратьева, и поэтому я намерен тебя казнить без суда и следствия.

– Но я правда его не знаю, - уже в голос заливался мерзавец, утирая скованными руками слезы пополам с дорожной пылью.

– Подонок, рассказывай все, что тебе известно, только не ври, если хочешь вернуться к маме живым.

– Я его видел впервые. Он подошел ко мне в начале предпоследнего заезда и попросил, чтобы я передал на словах тому патлатому... Вот и все, что я знаю.

– Врешь, начнем сначала. Сколько он тебе заплатил?

– Немного, тысячу рублей.

– Да уж, не густо, сам-то он за это убийство получил куда как больше. Опиши подробно его внешность и в чем был одет.

– Ну, это, на вид ему было лет сорок пять - пятьдесят. Ростом меньше меня где-то сантиметров на десять. Получается метр шестьдесят. Худенький, и что я заметил, совсем лысый. У меня колено волосатей будет. Одет он был в ярко-зеленый спортивный костюм. И еще я запомнил его нос, большой и висячий, как банан. Ну и все. Вроде больше сказать нечего.

– Ты забыл про его голос: тембр, акцент? Может быть, какой-нибудь дефект речи? Картавость или заикание?

– Точно, а ты откуда знаешь? Конечно, как я сразу не вспомнил. Бабий у него голосок был, тоненький, к нему его помятая рожа никак не клеилась.

– Ты уверен в том, что раньше он тебе нигде не встречался?

– Да нет же, говорю тебе, в первый раз этого гномика с кривыми ногами вижу. Анекдот, а не мужик. Его запомнить на раз можно.

– Почему?

– Не знаю, какой-то он несуразный. Сам худой и хлипкий, а голова и ноги крупные, будто чужие. Кажется, я все тебе рассказал, вези теперь туда, где взял, да сними браслеты.

– Ты мне не все рассказал.

– Клянусь мамой, все как ни на есть...

– Нет. Ты ни словом не обмолвился о том, что он тебе сказал в конце.

– А-а!
– На секунду в глазах парня мелькнул страх. Он съежился и передернул плечами, словно отгоняя кошмар.
– Откуда ты все знаешь? А может, ты от него? Прости, я не хотел, но ты сам...

Упав на колени, парень забился в натуральной истерике, и мне понадобилось влить в глотку этому подонку больше ста граммов водки, прежде чем он мало-мальски успокоился.

– Так ты не от него?

– От кого?

– Ну, не от гнома?

– Нет, успокойся. Так что он тебе сказал на прощанье?

– Он мне сказал, чтобы я забыл о нашей встрече и подальше засунул язык, а если я кому-нибудь проговорюсь, то он вырвет его вместе с кишками. Но тогда я не шибко-то испугался, уж больно смешной был этот гном, и еще он...

Выстрела я не слышал, просто Сергей Иванов вдруг мягко улегся у моих ног, а из его правого виска потекла струйка крови. Второй выстрел, наверное, будет адресован мне. Не теряя и доли секунды, я запрыгнул в машину, каждое мгновение ожидая своего бесславного конца. По грунтовой лесной дороге я пер как ошалелый и только через полкилометра вспомнил, что за мной тащится труп Сергея. Разрубив капроновый трос одним ударом ножа, я полетел дальше, стараясь поскорее убраться от этого негостеприимного места. И только выбравшись на людную трассу, я остановился перевести дух и привести в порядок свои идиотские мозги.

Почему-то стало жалко покалеченное тело Сергея. Нет, не его самого, а именно его тело, изуродованное дорогой. Так или иначе, он был обречен, его бы убрали, будь он нем, как целая стая рыб. Видимо, игра идет по большому счету, а на виду у меня только куцый хвостик огромной морковки. На кой черт мне понадобилось лезть в это тухлое болото потерявших совесть дельцов? Они придавят меня, как таракана, и даже наутро обо мне не вспомнят. Придавят? Но почему не придавили только что? Судя по ювелирной дырке в ивановском виске, стрелки у них высокой квалификации. Что же помешало им? Непонятно. Судя по бесшумному выстрелу, у них в большом почете глушитель. Вот вам, господин Гончаров, и первый ответ на то, почему никто на трибунах стадиона не слышал выстрела, поразившего Кондратьева. Глушитель и оптический прицел, потому что стреляли они со стороны стадиона, с расстояния не менее ста метров. Но почему все-таки я остался в живых? Совершеннейшая чушь! Но как бы то ни было, номер машины они видели на все сто процентов, а по нему только круглый идиот не установит места жительства. И опять повторится старая история. Ну уж нет! Первое, что я сделаю немедленно, так это отправлю Милку на какой-нибудь курорт, причем инкогнито.