Гончаров и портрет дьявола

– Вот и я о том же. Зачем тебе кошки?

– В хозяйстве все сгодиться.
– Выходя усмехнулся Макс.
– Привет.

К девяти вечера мы подъехали к берегу реки километром выше того места, что мне указала Ливицкая. Отправив машины с Милкой и Гербертом назад, наш отряд в составе пятерых человек ступил на лед. Возглавлял его Макс. За ним с отрывом в десять метров шел я. А дальше, уже с большей дистанцией следовал майор с двумя крепкими сержантами из отряда Ухова. По прочному льду припорошенному снегом идти было вполне терпимо. Единственным нашим неудобством был почти полный диск луны. Он освещал нас как прожектор сторожевого катера и по этой причине Макс стал забирать правее видимо расчитывая обогнуть дом и подойти к нему с противоположенной стороны, где нам легче было бы пройти незамеченными.

В десять, когда мы ступили на остров и до дома оставались считанный метры, нас учуяли собаки. Безмолвная снежная пустыня тут же огласилась злобным собачьим матом. Как и было договорено следующая за нами тройка тут же упала на лед, а мы с Уховым продолжали идти как ни в чем не бывало.

И своего дождались. Два мощных волкодава перемахнув через забор кинулись нам навстречу с единственным желанием порвать нам глотки. Две кошки выброшенные Максом на лед увязая в снегу тут же забарахтались к берегу. Но желаемого результата они не принесли. Барбосы с ходу оценили наше весовое превоходство и не обращая внимание на обреченный зверьков сделали выбор в нашу пользу.

Первый волкодав, который достался Максу, очень скоро об этом выборе пожалил. С переломанной лапой и распоротым брюхом он закрутился юлой жалобно скуля и разматывая по льду дымящиеся кишки.

Его собрату повезло гораздо больше. Опрокинув меня на спину он с утробным ворчаньем искал мое горло, куда намеревался всепиться со всей возложенной на него ответсвенностью. И он был близок к своей конечной цели и если бы не во время подоспевший Макс, я бы никогда не увидел жалобные глаза умирающего пса.

– Ну что ты, Иваныч, честное слово! С собакой справиться не можешь. Досадливо укорил он меня.
– Хоть на улицу тебя не выпускай.

– Так она же большая.
– Оправдывался я уже у ворот ограды.

– Ее надо за лапу ловить и не мешкая ни доли секуды резко выворачивать и подсекать. Иваныч, да ты весь в крови. Ты ранен?

– Это ты вылил на меня целый ушат собачьей крови. Стучи.

– Они и так уже нас заметили.
– Дубася сапогом по воротам усмехнулся Макс.
– Вон рожи - то в окна повыставляли. Эй, вы, отзовись.
– Помахал он сеткой с мороженной рыбой.
– Откой, говорю, морда твоя кержацкая.

– Чего стучите, люди добрые?
– Выходя на просторное крыльцо спросила полная сестра Татьяна.
– Опять рыбаки что ли? И чего вам дома не седится. Чего хотите?

– Погреться бы нам, добрая женщина.
– Скорчил Макс дебильно-туповатую рожу, которая и без того интеллектом не блистала.
– Рыбку ловили, замерзли как цуцики.

– Не можно к нам, ступайте домой, там и грейтесь. Лед добрый, до бережка близехонько, ступайте сынки, неча вам тута делать.

– Ну ты даешь, мамаша, так только нехристи поступают.
– Возмутился Макс.
– У меня товарищ пораненный. куда мне с ним тащится. Да ты не думай, мы же не забесплатно, кинем тебе сотнягу, а нам бы только часик обогреться, а там мы уйдем.

– Ну разве что часик...
– Неуверенно двинулась она к нам.
– Если часик, то пущу. В хоромы - то не можно, а в баньку пущи. А ты вправду заплатишь?

– Да хоть сейчас, держи вот.
– Протянул он ей обещанное.
– Но только ты уж, мать, уваж и нас. Принеси капельку самогоночки.

– Проходите, рыбаки чуханные, только тихонько, чтоб хозяин вас не учуял.

– Пригибаясь под окнами она отвела нас за дом и запихнула в теплый пристрой.
– Сидит, тута тепло, ишо печка горячая. Счас вам вина принесу. Только не шумите у меня, а то интно худо будет. И как это Пират вас не учуял.
– Сокрушаясь она закрыла дверь и мы остались в полной темноте.

– Плохо вы воспитали своего Пирата.
– Проворчал Макс включая фонарик.
– Послушай, Ивныч, а куда мы попали? Если верить твоему рассказням и рассказу той стервы, то мы каким - то образом можем проникнуть в дом. Насколько я помню, в твоей истории, баня соединяется с домом через коридор. Это же замечательно, мы можем одной рукой взять их всех голенькими. Только бы у тех олухов хватило терпения не лезть на рожон, а дождаться нашего сигнала. Как ты думаешь, они додуться?

– Тебе виднее, твои ребята.

– За Виктора и Димку я не волнуюсь, меня больше занимает майор. Тихо.

В углу за топкой заскрипела скрытая от нас дверь и появился огонек свечи, а следом послышалось гнусавое мычание. Макс резко направил туда луч и выдернул пистолет. Здоровенный бородатый мужичина, босой, но с бутылкой самогона и крупно нарезанным салом, ослепленный светом протестующе замычал.

– О, гроссфаттер, шнапс тринкен.
– Захохотал Макс.
– Гут, гут!

– Дурак, заткнись, ты все спутал.
– Зашипел я Максу в ухо.
– Карл, это который лысый. Да и откуда мы можем знать, что здесь есть немец?
– Давай, папаша, для сугрева в самый раз будет. Сам - то вмажешь?

– М-м-м! Мы-ы-ымм!
– Ответил он готовностью номер один и для пущей убедительности подставил стакан. Но это умный немой сделал зря. Увлеченный видом льющейся самогонки он даже не прочувствовал как Макс болевым приемом уложил его на пол.

– Одним меньше. На полчаса он полный труп.

– Но все же лучше его связать.
– Отхлебывая из горлышка самогон. Рассудительно заметил я.
– Очень кажется мне, что это и есть их штатный палач. Ты будешь?

– А то нет?!
– Принимая бутылку возмутился Ухов.
– За неё деньги плачены. Жадно забулькав он опростал всю бутылку. Аккуратно поставив тару в уголок спросил.
– Ну и что дальше?

– Сейчас за ним должна прийти жена. Будет двумя меньше.

– Логично.
– прикрепляя безвольное тело бородача к основанию топки одобрил мою мысль Макс.
– И останется у нас всего - ничего.

Сестра Татьяна явилась минут через десять когда укомплетованное тело его мужа уже начало шевелиться.
– Аркаша.
– Просовываясь в дверь тихо и вкрадчиво позвала она.
– Я же тебя просила не пить с ними вино.

– Мы тоже его об этом просили, да только он нам принес уже пустую бутылку.
– Очень натурально пожаловался Макс.
– Забирай своего Аркашу. В отрубях он.

Через минуту сердобольная сестра Татьяна лежала рядом с бородатым мужем. А мы с Уховым, проскользнув в коридор отправились выполнять поставленную перед нами задачу. Миновав узкий и длинный коридор мы очутились в большой комнате, где, судя по рассказам Ливицкой и происходили все действа. Три двери по разным сторонам комнаты давали нам полную свободу выбора. Вспоминая рассказ Наталии я выбрал левую. В полутемном коридоре нас ожидали четыре двери. Я выбрал самую дальнюю и не ошибся. Чиркнув зажигалкой мы увидели открытые пронзительные глаза Князя.