Гончаров и шайка мошенников

Обмотав правую руку какой-то тряпкой, палач вопросительно посмотрел на толстяка, а я подумал, что критический момент уже наступил и Макс совершенно напрасно ожидает большего.

Поощрительно кивнув, толстяк со жгучим любопытством уставился мне в глаза. Лопоухий медленно, с загадочной улыбкой шел на меня, обещая рассказать мне удивительную сказку. Черт побери, почему медлит Макс, может, он не видит, что я уже немного нервничаю и мне неприятно смотреть на лезвие в руках этого маньяка. Особенно теперь, когда рука, его сжимающая, уже замахнулась для удара. Палач смотрел на меня, и в его широко открытых глазах я читал мучивший его сокровенный вопрос. От напряжения у него на лбу выступил пот, над переносицей ритмично пульсировала мощная синяя жила, неожиданно на нее сел невесть откуда взявшийся большой черный шмель, и лопоухий, виновато улыбаясь, завалился у моих ног.

Звука выстрела я не слышал, очевидно, стреляли с глушителем, к тому же я был слишком занят своей предстоящей смертью.

– Ну и скотина же этот Макс, без эффектов он не может, - пробормотал я, с интересом наблюдая, как выдергивает пистолет второй парень и тут же падает, сраженный неслышной пулей. С секундным опозданием за ним следует тушканчик.

Что-то господин Ухов чересчур разошелся, подумал я, с удовольствием слыша пронзительно-поросячий визг толстяка. Кажется, он понял, что и его будут убивать, и теперь в слепой панике мечется в замкнутом пространстве подвала. А вот его бы расстреливать не стоило. Мне бы очень хотелось на досуге с ним потолковать. Черт возьми, но где же сам Макс, почему он до сих пор не кажет свое личико? И почему стреляет от входа, а не из-за двери, как мы договаривались?

– Ну все, что ли?
– спросил пока невидимый голосом Андреева.

– Да, мне кажется, на сегодня хватит, - не очень удивившись, ответил я. Заходите, на улице ужасно холодно.

– А, господин полицейский!
– протискиваясь через транспортерное отверстие, узнал меня инструктор.
– Так это вы были столь любезны, что позвонили мне? Я очень вам признателен, но где же Гриша?

– Насколько я заметил, они в обнимку с той грязной свиньей только что уползли под столы. Будьте так добры, не убивайте его, и если не трудно, то развяжите меня, что-то ноги затекли.

– Погодите немного, возможно, они вам больше не понадобятся.

– Это так-то вы платите за добро?

– Не думаю, что вы хотели сделать мне добро, просто у вас получилась некоторая накладка, которая сыграла мне на руку. Григорий, это я, выходи, не бойся. Все позади. Все уже позади, будем считать, что ты просто был немного не в себе.

– Это точно, - лязгая зубами, из-под стола показался мой двойник, обкрутили они меня, шакалы гребаные.

– Ничего, я тебя прощаю, только больше так не делай. Пойдем отсюда поскорее.

– Пойдем, - согласился Гришка, - только сначала дядю Володю прикончи, глаза бы мои его не видели. Пристрели его, иначе он нам житья не даст, хряк вонючий.

– Конечно пристрелю, и его и этого мента, все будет хорошо. Ты иди в машину, нечего тебе смотреть.

Как я понял, меня будут убивать, причем второй раз за какие-то десять минут. Это очень много, особенно если учесть, что моя психика, подорванная алкоголем и сигаретами, необычайно слаба. Нужно было срочно что-то предпринимать, потому как на Ухова надежд я больше не возлагал. С ним случилось что-то из ряда вон выходящее, иначе я никак не мог объяснить причину его отсутствия. Зная, в какой я могу оказаться ситуации, он бы приполз на брюхе.

Тем временем Андреев выволок из-под стола упирающегося и визжащего толстяка и обстоятельно его пристрелил. Времени у меня оставалось совсем немного, но все-таки я удивился спокойствию и хладнокровию, с каким он это проделал. Как-то рачительно и по-хозяйски. Наверное, так хозяин режет скотину. Совершив этот очередной кровавый акт, он подошел ко мне, намереваясь поставить окончательную точку на всей этой истории.

– Ну, гражданин-товарищ мент, вы готовы?

– Нет еще, - искренне и сердечно ответил я.
– За что вы меня?

– За ваш длинный нос. За то, что вы знаете, как я выкинул Николая Лунина из самолета, за то, что вы об этом будете трепать дальше, за то, что мне грозят неприятности, - словом, многое-многое за что.

– Но я же не один это знаю.

– Вашего ментовского напарника я упаковал еще раньше. Связанный, он лежит недалеко отсюда и дожидается своего часа. Я бы его замочил раньше, да не знал, как будут развиваться события, но ничего, не огорчайтесь, я убью его через минуту после вас. Простите меня великодушно.

Опять смерть ехидно глянула на меня из черного набалдашника глушителя и опять была отведена самым неожиданным образом.

– Михаил, не стреляй, - спокойно и властно приказала Барыня, невесть как появившаяся в подвале.

– Наташка, ты? Зачем приехала?
– раздраженно, как пес, у которого отняли кость, спросил Андреев.
– Я и сам, как видишь, прекрасно справляюсь. Ухмыльнувшись, он кивнул на четыре трупа.
– Или ты тоже хочешь попробовать?

– Хочу.

– С тобой все ясно, завлекательная это, я тебе доложу, привычка - вышибать мозги.
– Протянув ей пистолет, он озабоченно проинструктировал: - Бери чуть выше глаза...

– Сюда, что ли?
– холодно спросила Барыня, уперев ствол ему в лоб.

– Наташка, перестань дурачиться, - сразу закостенел инструктор, - такими вещами не шутят.

– А я не шучу. Сейчас я тебя убью, для этого я сюда и ехала.

– За что?

– За то, что ты зверь, за то, что требуешь с меня очень много денег.

– Но послушай...

Барыня слушать не захотела, и в активе подвала появился еще один труп.

– Благодарю вас.
– Я признательно кивнул ей, но она, никак на это не отреагировав, принялась самозабвенно блевать, видимо, смерть Андреева ее очень травмировала.

Переждав, когда она основательно очистит желудок, я вежливо попросил ее меня развязать. Она отрицательно замотала головой, и я тоскливо подумал, что мне сегодня встреча со смертью предстоит в третий раз.

– Натали, а почему ты не хочешь меня развязать?
– весело спросил я.

– Я тебя развяжу, если ты выполнишь два моих требования.

– Заранее согласен.

– Прежде всего ты сделаешь то, о чем мы с тобой говорили вчера утром.

– Нет проблем. Что еще?

– Там, в машине у Михаила, сидит этот придурок Гришка. Ты должен его пристрелить, иначе он все испортит, я ему больше не доверяю.

– Как скажешь, начальник. Развязывай, замочу его как белую лебедь, он у меня уже в печенках сидит.

Бритвой Владика она перерезала веревки и протянула мне оружие, которое я тут же направил на нее. Сразу все поняв, она не стала делать ненужных движений, просто уселась на пол и замолчала.

Оглушив ее рукоятью, я бережно ее спеленал и отправился на поиски Макса. Он лежал тут же, за дверью, а рядом с ним скучал почему-то живой прыщавый пацанчик, труп которого я не мог отыскать.

– Иваныч, прости ты меня ради Бога, - едва только я отклеил пластырь, заохал Макс.
– Не ожидал я, что он появится так рано. Зашел со спины - и по темечку, я и улетел. Я ведь один был, никому из ребят дозвониться не мог.