Гончаров и женщина-убийца

– Исключительно в память о незабвенном дядюшке?

– Не издевайтесь, пожалуйста. Коллекция стоит очень больших денег. Он говорил, что в ней есть несколько вещиц работы самого Фаберже. Врал, конечно, но если это и подделки, то высококлассные, тоже стоящие больших денег. Если бы вы мне помогли разыскать ту женщину, я бы вас отблагодарил.

– Фабержевскими яйцами? Благодарю, но мне сейчас некогда. Как-нибудь в другой раз. Тем более, что вашим делом занимаются официально. Кстати, коллекция была застрахована?

– В том-то и дело, что нет, хотя я не единожды предупреждал старого дурака, а он все отнекивался. Доигрался, болван. Половину уперли. Говорил, прекрати домой девок водить. Куда там, самый умный. Натащит шлюх полный дом и кобенится: "Это табакерка Марии Стюарт, это шкатулка Екатерины Второй, а это ночная ваза Людовика Четырнадцатого..." Тьфу! Не дядька, а дитя малое. Завтра похороны, может быть, подойдете? Я слышал, что убийцы частенько приходят на похороны своих жертв. Не исключено, что завтра эта баба явится на кладбище и вы ее узнаете. Василий Степанович согласился, но он находился подальше вас, и зрение у него плоховатое, в долгу я не останусь. Я прошу...

– Хорошо, я приду, но не думаю, что она там появится, не тот расклад. Где обычно ваш родственник цеплял девочек?

– Где угодно, но предпочитал знакомиться в недорогих ресторанчиках Старого города. Особенно любил "Салют", ныне переименованный в "Лесной трактир". Там у него знакомый официант, или, по-новому, половой. Зовут его Яша, или Яков Семенович. Я там несколько раз бывал, в обществе дяди.

– Как величали твоего дядю?

– Павлом Андреевичем звали, а я Андрей Петрович.

– Хорошо, Андрей Петрович, ступай домой, дел у тебя предостаточно, ведь, кроме тебя, у него родственников не было?

– Никак нет, не было, - почему-то по-солдатски ответил он.

– Ну и отлично, значит, его квартира тебе достанется. До завтра.

Наконец-то я остался наедине с собой и мог выполнить задуманное мероприятие. Выдохнув мешающий в таких случаях воздух, я поднял рюмку, но...

– Из-за твоих дурных гостей я не могу выпить чашку несчастного кофе! Полчаса хожу под дверью в надежде, что ты догадаешься поскорее выпроводить этого мурашика. Ну и друзья у тебя, что ни друг, то алкаш или дефективный.

– То же самое можно сказать о моих любовницах, одной из которых ты, к несчастью, являешься. Дайте мне наконец спокойно выпить мою водку. Я уже, как бешеная собака, весь истек слюной.

– Сначала свари мне кофе, образина неумытая. Как перед людьми не стыдно! Видела бы моя покойная мама, с кем живет ее очаровательная козочка...

– С дурным козлом, что по собственной глупости впустил ее в дом.

– Но сначала объел все ее бутоны.

– Их сожрали другие козлы, более предприимчивые. Лопай свой кофе и иди в койку, сейчас я расскажу тебе иную сказку.

– Неужели? Ты заинтриговал меня, я полна ожидания. А может, ты смеешься над несчастной нетоптаной женщиной? Горе тебе тогда. Я уже в кроватке. Только не вздумай, как прошлый раз, смыться из дому. Я твою трусливую породу уже изучила.

В двенадцать часов я наконец-то отправил ее в бюро обмена, а сам отбыл в ресторан "Лесной трактир".

Посетителей еще не было, их роль выполняла сама прислуга. В нерешительности я топтался у входа, ожидая, когда на меня обратят внимание. Они были настолько поглощены жратвой, что казалось, не ели целую вечность. Мне пришлось негромко покашлять. Только тогда упитанная русская красавица в расписном кокошнике соизволила поднять на меня томный взор уставшей от доения коровы.

– Извините, молодой человек, ресторан еще не работает.

– Замолчи, Люська, - одернула ее товарка качеством чуть похуже. Мужчинка кушать хочет, а ты клиента отпугиваешь. Мужчинка, иди ко мне, тетя Галка тебя накормит, напоит и спать с собой положит. Ты хочешь переспать с тетей Галей?

– Не очень, - честно признался я, подходя к их столику.
– Мне, девушки, нужен один хрен, он у вас работает.

– У нас, дядя, много хренов работает, а ты что, голубой?

– Нет, фиолетовый. Мне нужен официант Яша.

– Тогда тем более садись, его еще нет, придется подождать. Кушай, не стесняйся, Люська, налей ему коньяку.

– Чего ради? Он нас не хочет, а мы его коньяком поить должны.

– Это он меня не хочет, про тебя разговора не было.

– И не надо, он, наверное, ничего уже не может, так только, носит для декорации, вроде галстука. Тебя как зовут?

– Лука.

– Во, слыхала, Галка, и имя у него какое-то ветхое, как он сам. Лука, а как твое фамилие?

– Мудищев я, бабоньки, и имею большую беду, "величины неимоверной, осьмивершковую елду". А прадед мой, "Порфирий, еще при Грозном службу нес, и подымая ... гири, порой смешил царя до слез".

Официантки немного опешили от такого нескромного заявления, а потом залились счастливым смехом аттестованных идиоток:

– Ой! Не могу, Галка, держи меня, я сейчас описаюсь. Ой, восьмивершковый! Галка, не могу.

– Вот это мужчинка! Ой, Люська, а вершок - это сколько?

– Не знаю, наверное, много, не могу.

– Да врет он все, девки, наговаривает на себя, - вмешалась третья, до сих пор молчавшая очкастая вобла.

– Нет, но все-таки, какой длины вершок?
– не унималась практичная Галка.
– А вот и Яшка, он все знает. Яшенька, скажи нам, глупым бабам, сколько стоит вершок?

– Примерно четыре сантиметра, - ответил лысый унылый тип, которого я дожидался.
– А вам это зачем?

– Нам незачем, это, Яшенька, к тебе пришел клиент с восьмивершковым прибором. Если что, зови на помощь.

– Перестаньте галдеть, не слушайте их. Вы ко мне?

– Да, если вы Яков Семенович. У меня к вам буквально несколько вопросов.

– А почему я на них должен отвечать? Кто вы такой, позвольте узнать. Сейчас такое время, что на слово не поверишь. Ваши документы, пожалуйста. Все в порядке, чем могу быть полезен?

– Вы знаете, что Павел Андреевич умер?

– Нет, откуда мне знать. И когда это случилось?

– Когда вы его видели в последний раз?
– игнорируя его вопрос, жестко спросил я.

– Так сразу и не скажешь, вчера его точно не было, а вот позавчера, кажется, был. Точно был. Он еще клеился к высокой красивой брюнетке. Она сидела одна вон за тем столиком, он через меня передал ей бутылку шампанского и плитку шоколада. Она поблагодарила его и в ответ передала большое румяное яблоко. Старый ерник расцвел и чуть не кончил прямо под стол. Через десять минут они танцевали, а еще. через полчаса она сидела за его столиком. Еще через полчаса пили на брудершафт.