Гончаров распутывает узел

– Подложите колесо или два, с той и с другой стороны.

– Жанка, ты гений!
– Наконец сообразив чего она от меня добивается, я с восторгом принялся за работу. Под рычаг винта и основание пресса я подсунул по диску и таким образом у меня появился рабочий ход околоа двадцати сантиметров. По моему мнению, этого было вполне достаточно.

– А потолок на нас не рухнет?
– Прищурив раскосый глаз с сомнением спросила она.

– А бог его знает. Но другого выхода у нас нет. Начинаем что ли?

– А какая стена провалиться? Правая или левая?

– По моему тебя парализовали не газом, а пыльным мешком. Ну откуда я могу знать? Вероятно обрушиться правая стена, потому что левая капитальная принадлежит конторе. Но я вообще не уверен в том что у нас это получиться. Если кладка сделана больше чем в кирпич, то скорее всего лопнет станина или винт. Ты готова?

– Подождите, а если у нас получиться, то куда мы потом побежим?

– К черту на рога, ты меня утомила.

– Тогда вперед.

С противным свистом, с натугой пошел винт нашего импровизированного домкрата. Исчерпав свободный ход, плотно уперевшись в стены, он напрягся и застонал, всем своим существом сопротивляясь моим усилием.

– Ну как говориться, или пополам или вдребезги!
– Грязно выругался я и навалился на рычаг всем телом.

Что - то где - то лопнуло, а потом пошло легко и свободно. Однако никаких трещин на обреченной стене я не увидел, а значит наша затея кисло провалилась.

– Еще, Константин Иванович, еще, совсем немного.
– Приплясывая от возбуждения торопила меня Джамиля. Только теперь я обратил внимание на противоположенную конторскую стену, а точнее на ровный контур дверного квадрата вдруг на ней проявившийся. Кажется мы попали точно в яблочко. Выперли заделанный дверной проем. Хорошо бы знать куда он ведет.

– Осторожнее, Константин Иванович, оно может рухнуть на...

Закончить фразу она не успела. Нижняя часть кирпичной кладки выдавленная домкратом наружу, заставила верхнюю с грохотом рухнуть внутрь, на станину пресса. Слава Всевышнему, не причинив мне вреда.

– С нами Бог и двенадцать апостолов, - заржал я, - вперед, дочь киргизского народа! В борьбе обретем мы право свое!
– С победным кличем я первым прыгнул в золотисто пыльный пролом стены.

Такого поворота я ожидал меньше всего, впрочем хозяева к нашему появлению тоже были не подготовлены. Более того, как мне показалось, они испытывали легкий шок и какое - то внутреннее неудобство. Кажется мы прервали важный, спорный разговор, потому что их позы были неудобны и напряженны. Уставившись на нас баранами они молча переваривали увиденное.

– Добрый день, дамы и господа.
– Учтиво поклонился я.
– Извините за неожиданное вторжение, но на наших дверях заело замки и мы решили воспользоваться запасным выходом. Вы позволите мне немного передохнуть?

– Вот она, сука!
– Торжествующе завопила Джамиля и забыв все свое восточное искусство, чисто по бабьи отвесила несчастной Марго смачную пощечину. Ради справедливости и не желая оставаться в стороне, я тоже тихонечко прижал Леню.

– Кто вы такие и что здесь происходит?
– Озадаченно пискнул третий член триумвирата, уродливый вундеркинд.

– Закрой анус, - настоятельно посоветовала Джамиля, - или я заткну его графином.

– Костя, немедленно прекрати это безобразие.
– Пришла в себя Марго. Что за дикость? Что вы себе позволяете?
– Тоже, что и вы. Кажется товарищ Григорьев хотел обойтись с нами гораздо хуже, не так ли, Ленчик? Но жизнь переменчива - постоянна лишь жажда, жажда к деньгам и власти. Пойдем, Жанна, меня что - то тошнит, наверное наглотался пыли. Наведите порядок, уберите кирпичи, а то сидите тут как в свинарнике, смотреть противно.

Презрительно и гордо мы покинули кабинет Алферовой, а выйдя из приемной, в тесном коридорчике столкнулись с беспечным Шуриком. Его реакция на наше появление была адекватна хозяйской.

– А как...

– Вот так!
– В тон его вопроса ответила Джамиля и массивное его тело подпрыгнув над полом, ласточкой полетело в секретарскую и там протаранив мебель, на какое - то время успокоилось. Покинув контору через парадный вход мы очутились на противоположенной улице Песчанной. Дальнейший путь, вплоть до самой машины мы проделали споро и без всяких приключений.

– Тебя куда подвезти?
– Подъезжая к центру спросил я?

– А я вам больше не нужна?

– Лапочка, ты мне нужна всегда, а что касается этой истории, то думаю, что на ней можно поставить крест.

– Тогда высадите меня где - нибудь здесь. Жалко, что нам не удалось заработать.

Твердо решив не не касаться алферовских дел ни под каким предлогом, я этим же вечером пригласил жену в театр, а пока она приходила в себя от нервного шока, я хорошенько отпробовал крымского портвейна, так что великая пьеса Мольера прошла для меня не замечена. Но это не главное, проделки бармена в буфете были не менее увлекаттельны скапеновских. Когда мы вечером возвратились домой, то были обоюдно довольны и не только собой, но и нашим драматическим театром.

В наилучшем расположении духа мы готовились отойти ко сну. Телефонный звонок, прозвучавший в половине одиннадцатого был тревожным и ничего хорошего не предвещал. Опасаясь, что Шутов не прекратил своих гнусных домогательств, к телефону подошла Милка.

– Это тебя, - протягивая трубку с некоторым облегчением объявила она.

– Гончаров слушает.
– Недовольно ответил я.

– Константин Иванович, простите за поздний звонок, - Тактично и вежливо извинися Григорьев.
– У меня по нашему делу появились некоторые соображения.

– Ну и соображай себе на здоровье, а мне не мешай спать.
– С раэдражением я бросил трубку и забрался под одеяло, но не прошло и минуты как телефон затрещал с новой силой.
– Ну какого черта тебе надо?
– Проревел я вскакивая.

– Еще раз извините, - ответил он, - но мне самому хочется разобраться во всей Этой истории и вы должны помочь.

– Пусть тебе помогает твоя крыша, а я больше играть в ваши кирпичные игры не намерен, можешь это передать своей Марго.

– Вы меня не поняли, я хорошо заплачу. А от вас требуется только одно, рассказать все то чем вы распологаете и поделиться своими соображениями.

– Своими соображениями я уже делился за что ты и хотел отправить нас на небо.

– Извините, но я думал, что вы меня попросту шантажируете. Теперь же, когда я распологаю некоторыми новыми фактами, я все переосмыслил и у меня появились некоторые подозрения относительно одного конкретного лица.

– Поцелуй то лицо в его нижнюю часть.
– Уже заинтересованно посоветовал я.
– А сколько заплатишь?

– Сто минимальных окладов, но можно поторговаться.

– Ладно, приезжай, адрес мой наверняка известен.