Гончая
Шрифт:
Длинная майка, которую я использовала вместо ночнушки, была ни разу не сексуальная, застиранная до непонятного цвета и растянутая, но Бронзовый Бог, выйдя из ванной комнаты, наградил мое скромное облачение таким жарким взглядом, что оно вполне могло бы носить звание «Лучшее эротичное белье года».
Отодвинулась к стене, освобождая для Рика часть кровати и смущенно мямля:
– Не очень удобно, наверное, будет. Кровать узкая и скрипит…
– Отличная, – возразил он, покачавшись на пружинах. – Мне нравится. Иди сюда.
Я завозилась, устраиваясь поудобнее, наконец, повернулась
– Хорошо, – тихонечко прорычал Бронзовый Бог. – Только не шевелись.
Согласно кивнула. Двигаться и в самом деле не хотелось – просто лежать, наслаждаясь этой тихой, полной умиротворения паузой. Секс, страсть, яростное проникновение и взрыв эмоций – это, несомненно, очень важная составляющая отношений, но вот такие моменты… Они, наверное, еще важнее.
– Засыпаешь?
– Угу, – едва ворочая языком, ответила я.
– Спи, солнце. Отдыхай.
«Солнце? – подумала сонно. – Нет. На солнце больше похож ты, а не я. Рыжий, яркий, жаркий. Один...»
Казалось бы, не успела я смежить веки, а Рик уже гладит меня по плечу и будит тихим голосом:
– Просыпайся, спящая красавица. Пора.
Я зевнула и, не раскрывая глаз, села на кровати.
– Не выспалась?
– Угу.
– Сегодня ляжем раньше, обещаю.
Я скептически хмыкнула. Как же! Словно это от нас зависит… Подавила очередной зевок и поплелась в ванную, чтобы вручную открыть глаза.
– На завтрак нет ничего, – сообщил Бронзовый Бог, когда я вернулась. – Вчера все слопали.
– После рейда позавтракаем, – отмахнулась я. – Все равно сейчас спать хочу больше, чем есть.
Утро было серым, пасмурным, ни капельки не летним. И это, скажем прямо, не поспособствовало моему окончательному пробуждению, наоборот, со страшной силой захотелось вернуться в тепленькую постельку, прижаться к Рику и не вставать до скончания времен.
В машине было сыро и пахло хвойным освежителем воздуха. Я на секундочку прикрыла глаза и тут же услышала:
– Приехали… Кошка, не спи! Иди вперед, я машину в гараж поставлю и догоню.
Тоскливо вздохнув, я выбралась из машины и с еще меньшей охотой, чем обычно, поплелась к моргу. Дежурный встретил меня широким, аппетитным таким зевком.
– Аши уэ ам.
– Чего?
Потер левым кулаком правый глаз и повторил:
– Говорю, наши уже в прозекторской.
– А гости?
– И гости, и руководство. Пончик с вечера дрыхнет у Тельзы в кабинете. Не знаю, будить ли...
Я скривилась.
Похоже, сегодняшний выход в лимб обещает превратиться из поисков следов убийцы в какое-то долбанное парадное шествие. Бессмысленное и беспощадное, потому что все равно ведь ничего не найдем.
– Будить начальство чревато для здоровья, – нравоучительным тоном заметила я перед тем, как скрыться на лестнице, ведущей в подвал.
«Тихо, как в морге», – мысленно хихикнула я, заходя в прозекторскую и осматриваясь.
Регина лежала в лимб-кресле, пока еще без маски и перчаток и не привязанная. У нее в изголовье стояла колобок-Оливия,
рядом хмурился заспанный Бран. Доминик полусидел на жестяном столе, где Тельза обычно рассматривала образцы и проводила некоторые простейшие опыты.– Всем доброе утро! – Я достала из рюкзака крем для лица и стала торопливо наносить его на кожу. – Как-то вы рано. Я с календарем сверялась, до рассвета еще прилично…
– У нас бессонница, – мрачно сообщил Бран, искоса глянув на свою половину.
Хм. Понятно.
– Рожать скоро, – с извиняющейся улыбкой пояснила Лив. – Вот и не спится. Я слышала, на поздних сроках так у всех.
– Это морг, а не гинекология! – подала голос Регина и нервно одернула подол атласной туники. Я отметила, что Цепкие ручки за неполные сутки успела трижды переодеться. Интересно, она с собой весь гардероб приволокла? Планирует надолго задержаться? Не хотелось бы… – Может, начнем уже, наконец?
– Конечно, начнем. – В прозекторскую вошел Рик, двумя руками держа перед собой сложенную в несколько раз цветастую ширму – алые маки на иссиня-черном шелке. И где только нашел? Хотя… Если вспомнить, что Лив с Браном тоже экраном пользовались...
Я улыбнулась. Все-таки Рик молодец! Раньше меня догнал, я ни за какие коврижки не захочу, чтобы на то, как мы с ним переходим грань между лимбом и реальностью таращились посторонние.
– Это что? – Дом оторвал задницу от столешницы, на которой до этого восседал, и с задумчиво осмотрел принесенную Риком вещь.
– Что-то, что не позволит тебе пялится на мою женщину, пока мы будем делом заниматься.
Дом презрительно скорчился, обронив:
– Можно подумать, я там чего-то не видел, у этой твоей женщины.
Оу. А это было неприятно. Я опустила ресницы, чтобы желающие увидеть отблеск боли в моих глазах обломались. Рик же со стуком поставил ширму у второго лимб-кресла и повернулся к моему бывшему.
Я заметила, как хищно дернулись ноздри у Регины – стервятница явно ожидала кровавого зрелища, как губы Лив сложились в удивленную букву «О», как деликатно отвернулся Бран… Кажется, сейчас кому-то второй раз сломают нос. Или ногу… Хотя, конечно, лучше бы вырвали язык... Я вздохнула.
Ох, как же мне хотелось, чтобы Рик популярно объяснил Доминику, как тот не прав и насколько низко, насколько не по-мужски вести себя так... Но снова пачкаться об этого жалкого типа, да еще зная, что он здесь якобы с заданием из Центра... Увольте.
– Рик, ты мне не поможешь? – попросила, махнув рукой в сторону холодильника. Новые традиции – это здорово, но и о старых забывать не стоит, а приветствие мертвеца – одна из самых важных.
Мой Охотник замер, не торопясь выполнять просьбу, и я даже успела испугаться, что он потребует объяснений или спросит, с какой такой радости я защищаю Дома, когда тот целиком не прав. Но Рик посмотрел мне в глаза… и лишь кивнул, промолчав.
Девушку – точнее, то, что от нее осталось – достали из холодильника. Отмытая от грязи и крови, она не стала выглядеть лучше, и в искалеченном лице по-прежнему сложно было увидеть хоть что-то, что намекнуло бы мне, какой она была при жизни. Просто безымянное, обезображенное смертью тело.