Гончие смерти. Сага дальних миров

Это хоть и не явное, но продолжительное унижение, которому подвергали друг друга родители, мешало Роберту видеть каждого из них в реальном свете. Когда он стал старше, то часто останавливал отца, ссорившегося с матерью, причем так громко, что их голоса доносились до соседского дома Батлеров.

* * *

В очередной раз Говарды переехали в деревню, расположенную около водопада Уичита. Но и здесь они пробыли очень недолго. У Роберта сохранились неприятные воспоминания об этой деревне. Он увидел практически необитаемую голую землю. Бесконечные мили белых барханов солончака лежали, словно обглоданные кости великанов, там, где верхний слой почвы был снесен безжалостными ветрами. В солнечный день на них было невозможно смотреть — слепило глаза.

Здесь мальчик впервые увидел характерные для Северного Техаса «синие бураны». Для «синего северянина» характерно потемнение горизонта и внезапно поднимающийся ледяной ветер, и тогда теплый день превращается в холодный вечер. Синева с горизонта распространяется по всему небу, а моросящий дождь обычно сменяется обильным снегом или колючим градом. Если ветер усиливается, неминуем буран.

Роберту тогда было около семи лет, а значит, настала пора пойти ему в школу. Но списки учеников свидетельствуют, что Роберт пошел в первый класс тогда, когда ему исполнилось уже восемь, и сам он подтверждает в письмах этот факт. Возможно, мальчик еще не полностью оправился от своей болезни, но могла существовать и другая причина. Школьники всегда и везде с определенным подозрением относятся к новичкам, очень часто устраивают настоящие заговоры против ученика, только что появившегося в классе. И разумеется, Роберт, вечный новичок, был для них идеальной жертвой.

Слабый, замкнутый, постоянно ищущий защиты у материнских колен, Роберт всегда служил естественным объектом для насмешек. Даже когда он еще не ходил в школу, он часто боялся выйти со двора, зная, что его выследят соседские мальчишки.

Мальчишки в Северном Техасе жестоки не более, но и не менее, чем их остальные сверстники. По словам Лэрри Мак-Мэрфи из графства Арчер, у маленького Роберта Говарда были серьезные причины для страха. Мак-Мэрфи пишет:

«Широко используется метод запугивания в его самых грубых формах. Обычно слишком умных закидывают экскрементами, поскольку в маленьком городке человек, наделенный мозгами, становится прямой угрозой для людей, ими не обладающих. У меня был друг, очень сообразительный мальчик, выросший в сельской местности, где отхожие места чаще всего устроены вне дома. Когда он достиг второй ступени школы, его ум выделил его как личность чрезвычайно опасную, и в те дни, когда ему хватало безрассудства отвечать на поставленные учителем вопросы, сверстники жестоко расправлялись с ним, окуная головой в дерьмо».

Применялись ли такие средства воздействия к Роберту или нет, он, несомненно, знал о подобных случаях. Это видно по одному из эпизодов рассказа «Сплошь негодяи в доме» («Багряный жрец»). Юный Конан, кое-как перебиваясь воровством, бежит из тюрьмы и узнает, что его девушка изменила ему. Убив своего соперника, он хватает неверную возлюбленную и тащит ее под мышкой по карнизу окна.

«Добравшись до заранее намеченного места, Конан остановился и крепко ухватился пальцами свободной руки за выбоины в стене. Девушка то принималась молить его о прощении, то скулила без слов. Конан посмотрел вниз, прислушался к шуму, доносившемуся из дома, и швырнул девицу прямо в выгребную яму. Понаблюдав с любопытством за барахтавшейся в дерьме изменницей и с удовольствием выслушав все то, что она ему кричала, варвар захохотал во все горло, что позволял себе крайне редко».

Для Роберта любое перемещение, а особенно туда, где подобная дикая практика считалась обычной, было чрезвычайно сложным. Переезд на новое место обостряет любые противоречия, которые только могут быть у семилетнего ребенка с окружающими его людьми, и требует большей приспособляемости в условиях незнакомого окружения. Когда ребенок, испытывающий различные страхи, оказывается в ситуации, подобной описанной выше, у него стремительно исчезает способность к приспособлению. Это стало трагедией всей жизни Роберта Говарда: быстро сменявшиеся люди и события не давали ему возможности приспособиться к ним.

Сознавая потребность сына в самовыражении, доктор Говард принял предложение о работе в Бэгвелле. Этот городок расположен в графстве Ред-Ривер в Восточном Техасе на краю Сосновых лесов. Здесь Говарды жили почти в центре города, в так называемом Доме Пекаря, прямо за церковью Христа.

Хотя Бэгвелл прошел путь большинства мелких железнодорожных городков, в 1914 году в нем кипела довольно-таки оживленная жизнь. Он насчитывал пять сотен человек, включая сто семьдесят избирателей, около десятка магазинов, пару банков, по три церкви и отеля и две аптеки. С помощью имевшейся железной дороги и раскинувшихся вокруг хлопковых полей Бэгвелл быстро становился центром хлопководства. Каждый день в Бэгвелле останавливалась дюжина поездов.

Сэм Базби, который все еще живет в доме, где он родился, хорошо помнит доктора Говарда. Мистер Базби, которому сейчас за восемьдесят, поведал о проделке, в которую был вовлечен доктор Говард вскоре после переезда в Бэгвелл. Базби имел обыкновение регулярно охотиться с компанией приятелей. После охоты они обычно разводили огонь и готовили тушеное мясо или барбекю. Один из охотившихся был большим любителем поживиться на дармовщину. Он никогда не вносил свою долю, и ему решили преподать урок. Его подговорили украсть цыпленка из курятника Базби. Тот, заранее предупрежденный об этом, выскочил из дома с ружьем и всадил в незадачливого воришку заряд птичьей дроби.

Обезумев от боли, бедняга помчался в аптеку. Джим Риз, аптекарь, послал за доктором Говардом. Когда тот услышал, что у человека огнестрельная рана, то не стал тратить времени, седлая лошадь, а схватил сумку и побежал к пострадавшему. За это время Базби с помощью аптекаря выковырял всю дробь из ягодиц несчастной жертвы, и, когда доктор прибыл на место, эта парочка спорила о том, кому же из них оплачивать услуги доктора.

«Доктор увидел, что повреждения несерьезны,— вспоминает Сэм Базби,— и страшно разозлился. Он начал проклинать всех, кто только попадался ему на глаза, а чертыхаться, надо сказать, он умел. Джим Риз пытался его успокоить, уверяя, что вызов будет оплачен».

В конце концов доктор Говард успокоился. «Черт меня побери,— сказал он,— я не могу брать деньги за то, чего не делал».

Мистер Базби продолжает свой рассказ: «Я слышал, он был очень хорошим доктором. Мать миссис Мак-Уортер назвала в его честь одного из своих мальчишек».

В Бэгвелле была школа. Хотя все называли ее «маленький красный школьный домик», это бьи дом, выкрашенный при перестройке в белый цвет, с кружевной резьбой по дереву в викторианском стиле, которой были отделаны балконы и карнизы. Здесь Роберт пошел в первый класс.

В восемь лет он уже умел читать. Он глотал книги одну за одной. Хорошо известно, что дети, рано начавшие читать, обладают чрезмерной впечатлительностью и прекрасной, почти фотографической памятью. У Роберта такая память сохранилась и в зрелые годы. Друзья поражались его способности мгновенно проглатывать книги, причем впоследствии выяснялось, что он прекрасно помнит их содержание. Конечно, интерпретация — совсем другое дело. Тщательное самокопание Роберта часто мешало ему правильно понять прочитанное, ведь обычно умение приспосабливать действительность к своим собственным ощущениям заставляет сухие факты оживать, но лишает их какой бы то ни было объективности.

Хотя восьмилетний Роберт по-прежнему оставался замкнутым и робким, он сумел победить свои страхи настолько, что смог ходить в школу и даже завел нескольких друзей. Эта дружеская привязанность, вероятно, была инициирована доктором Говардом, поскольку в основном мальчики оказались сыновьями его коллег. За все детство Роберта большинство его друзей были детьми близких приятелей отца, в основном медиков. Сверстников привлекало также живое воображение мальчика, а также придуманные им интересные истории, которыми он сопровождал каждую игру с ними.