Гонконг (др. изд.)
Шрифт:
Накамура слушал печально и кивал головой. Как Посэто-сама не видит, что его самого обманывают?
К Ябадоо в деревню Хэда явились чиновники от губернатора. Старого самурая требовали к ответу. Прибыл русский корабль, и срочно требуется по распоряжению правительства получить от Ябадоо сведения для Америки. Прибыли Посьет и Кокоро-сан. По этому случаю все пути в Симоду из Хэды перекрыты, охраняются, нет прохода и судам и людям. Никого и никуда не пускают, но почему – об этом никому не говорят. Знать запрещено.
У старика душа замерла. Но самурай – это воин. Никогда не боится, смело идет вперед. Кокоро-сан! О-о! Неужели начнется розыск снова? Ужасное положение!
Ябадоо боевым маршем самурая повел чиновников к себе домой.
– У вас корова доится?
– Нет, нет... Уже давно не доится.
– Почему?
– Да незачем. Некому есть молоко. Это противная варварская еда.
– Жаль. Нужно адмиральское молоко для американца – приказано корову послать в Симоду.
«Корову я бы отдал. Но если отдать корову и окажется, что она доится, то дать повод к обвинению в политических ошибках и розыску» – так подумал Ябадоо.
Выяснилось, что для американского консула правительство ищет дойную корову, американец старый, хотя нахал и бабник и хорошо танцует, а как известно, если старый человек хорошо танцует, это негодяй. А он – негодяй. Но без молока у него кишки плохо работают, и может быть конфликт с Америкой, у которой десять тысяч военных судов.
– Нужна дойная корова. У правительства все надежды только на Ябадоо-сан. Посьет, который тут жил и сейчас в Симоде и собирается сюда приехать вместе с Харрисом, сказал американцу, что есть у вас дойная корова.
– О-о! – Ябадоо переменился. Уже не в первый раз правительство не могло без него обойтись. Да, он поможет.
Ябадоо сказал, что старая корова зарезана, как имевшая сношения с иностранцами. Но есть еще две коровы, которые доятся. Они отелились. У них есть молоко. Я сам их раздою. Умею! Для правительства я готов.
Но на самом деле Ябадоо не убил корову, которую доил Янка Берзинь. Он очень любил это животное. Молоком этой коровы кормили любимого в семье мальчика. Это еще важней, чем западный флот и стальные машины. Если все семьи выродятся, то кто будет плавать на западных кораблях? А Япония населится корейцами и китайцами. Сам тенно поплывет! Его семья – божественного происхождения и выродиться не может.
– Также есть другие коровы. Беременные. Родятся телята, я сам раздою их для Америки. А сейчас одну подарю правительству, не жалея, для Соединенных Штатов.
– А когда это будет, как она пойдет в Симоду?
– Пока дорога перекрыта, можно дать Америке слабительного отвара из кореньев. А через два дня после отплытия Кокора-сан корова будет в Симоде. А зачем пришел Посьет?
– Нет, мы возьмем корову на наш корабль!
Ябадоо сказано под величайшим секретом!
В Симоду из России пришла шхуна «Хэда», которую строили в этой деревне. Русский император прислал в подарок тенно, сиогуну и Японии. Дар этот уже передан в Симоду. Приезжала из Эдо особая комиссия. Кавадзи к русским больше не подпускали. Никому из тех, кто с русскими знаком или встречался, к ним не разрешено даже приближаться. Даже полицейских переменили. Уэкава назначен капитаном западного корабля. «Хэда» уже стала японская. Уэкава-сан очень умело управляет и командует. Готов экипаж из молодых японцев. Все в парусине. Кокора-сан и его экипаж перейдут на другой русский корабль «Оливуца» и уходят в Китай и в Англию. Война у них закончилась, и секреты не разглашаются.
Но Ябадоо уже слыхал все это. Вся деревня знает все то, о чем велено молчать,
храня секрет.Ябадоо поклялся свято сохранять тайну. Он и корову свою отстоял, и любимого мальчика-внука не выдал и спас. Такой милый, хороший мальчик с синими глазами. В этом нет ничего плохого. А соседка-старуха стыдила и пугала хэдских девиц, показывая на морских солдат, когда они входили в деревню с пением и говорила: какая беда скоро всем девицам будет; ведь пришли морские солдаты с синими глазами.
– Какой хороший ребенок! – сказал старший губернаторский уполномоченный, увидя мальчика на руках у няньки.
– Да, это моя жена родила мне сына, – отвечал Ябадоо, подливая сакэ в чашки и подкладывая огромного живого морского рака в чашку гостя. – Уже старые мы, а какой ребенок родился! В этот год я ел морских раков, живых... Если я умру, то моего сына обещал вырастить мой третий зять Уэда Таракити, он западный инженер и герой труда на кораблестроении. Его знают в Эдо.
– А как живет Ота-сан? – спрашивал Колокольцов на закате, задержавшись с Корсаковым и переводчиком под сенью лавровишневых гигантов. Солнце садилось за холмы.
– Очень хорошо, – отвечал Мориама. – Он переехал в Эдо и открыл банк. Отделение в Осака. У него анонимные совладельцы.
– Кто же?
Мориама дернул головой кверху, улыбнулся.
Ота-сан хотел бы растить внука... Но отец ребенка очень его любит и решает воспитывать сам. У семьи богатый новый дом в Эдо. Построен для дочери Ота-сан любящим супругом.
– Для...
– Для Оюки.
– Она счастлива?
– Очень. Уже ждет второго ребенка.
– Кто же муж?
– Капитан-инженер флота Ямаока-сан. Или... Ах, кажется, я ошибся... кажется, Ямадо-сан.
В Японии очень ценятся дети. Ота-сан любит внука и говорит, что он самый лучший ребенок в Эдо; когда вырастет, то пригодится Японии. Ота-сан не уступает Ябадоо-сан в глубине человеческих чувств!
Колокольцов отправился на корвет, куда матросы только что перевезли его вещи с «Хэды». Александру Александровичу надо осмотреться, прежде чем завтра после сдачи «Хэды» переселяться совсем. Он без интереса раскрыл бумаги, разложил некоторые книги.
В дверь постучали.
– Ну что же, завтра обмен ратификаций? – спросил Римский-Корсаков. – Итак мы с вами, Александр Александрович, опять в дальнее плавание! Как говорится: два брата на медведя...
Глава 38
А ДВА СВОЯКА – ЗА КИСЕЛЬ
«В исходе 11 часа свезли с корвета „Оливуца“ ратификацию японских трактатов, причем салютовали 13 выстрелами.
В 1/2 1 часа в момент размена ратификаций на берегу подняли на мачте русский и японский национальные флаги, с корабля салютовано 21 выстрелом.
В 1/2 3 часа прибыли на шхуну вице-губернатор города Вакано Меосиро и командир шхуны – офицер Уэкава Деничиро, которым, по приказанию кап. I ранга Посьета, сдана шхуна.
В 5 часу прибыла японская команда на шхуну.
В 6 часов по спуске флага командир шхуны лейтенант 23 флотского экипажа Колокольцов, 4-го флотского экипажа мичман Казин и нижние чины – 1 фельдшер, 2 квартирмейстера и 16 рядовых – перешли на корвет «Оливуца».