Гонщик

– Личный код Мартина Шебо.
– И тотчас слышу в клипсе ехидный "Привет" от Мартина.

Система "разумный дом" едва успевает распахнуть передо мной двери сначала квартиры, а потом и лифта. Влетаю в кабину и ору:

– Вестибюль!

– Принято, Брайан, - откликается автоматический голос, и кабина лифта медленно движется вниз, испытывая мое терпение. Эх, лучше бы я воспользовался лестницей!

Только оказавшись на улице, соображаю, что впопыхах забыл прихватить куртку и выскочил, как был: в майке, легких домашних штанах и тапках. К счастью, нагреваемый тротуар надежно защищает мои ноги от холода, и все же я ежусь, ощутив на лице и обнаженных руках холодное прикосновение падающего снега, и рысцой бегу к своему мобилю.

Мой дом входит в элитный жилой комплекс "Преданье старины" - очень модное местечко, стилизованное под Европу середины двадцатого века, - с невысокими (по нынешним меркам) десятиэтажными домами, высаженными там и сям деревьями и уличной парковкой вместо расположенных на крышах гаражей. Хотя последний пункт порой вызывает у меня сомнения - не слишком ли дизайнеры переборщили с "натурализацией". Конечно, с одной стороны, именно наличие уличной парковки позволило мне обнаружить своих преследователей и указать на них Мартину, а с другой… Черт, холодно-то как… Гораздо удобнее подниматься из квартиры прямо в теплый гараж, а не бежать пол-улицы, ежась от холода, будто пингвин.

– Пингвины не ежатся от холода, - звучит у меня в ухе голос Мартина.

Оказывается, последние слова я произнес вслух, и Мартин услышал меня через крохотную клипсу гарнитуры.

– Тебе виднее, - ехидно бормочу я.

Мое ехидство объясняется просто: в доме у Мартина живет семейка самых настоящих королевских пингвинов. Это у Мартина такое странное хобби - тащить в дом всякое зверье. Он просто балдеет от всякой живности, и запросто мог бы стать очень неплохим ветеринаром или космозоологом. Но страсть к машинам все же оказалась сильнее, и он стал гонщиком…

Пробегаю мимо стройных рядов аэромобилей, с трудом заставляя себя не пялиться слишком пристально на подозрительный "сектарт". Мне очень хочется рассмотреть, есть ли там кто внутри, но стекла в мобиле затемнены, так что я все равно ничего путного не увижу. Рысцой бегу дальше - к стоящему чуть в стороне серебристому спортивному "сантвиллю" и чувствую, как едва заметно вибрирует на запястье браслет коммуникатора - это посылается код доступа в бортовой компьютер моего аэромобиля. Естественно, код верен, поэтому "сантвилл" приветливо подмигивает мне огнями.

– Открыть дверь, - командую. Мобиль выполняет приказ. Я плюхаюсь на водительское сиденье и поспешно тяну за собой дверь, отрезая салон от холодной зимней улицы и падающего снега.

– Здоров, сачок, - хрипловатым голосом старшего тренера Билла рокочет бортовой компьютер.
– Ты будешь сегодня паинькой и благоразумно выберешь автоматический режим или предпочтешь гонять на ручном в надежде, наконец-то, свернуть себе шею?

– Режим ручной, - выбираю я.

– Астероид тебе в зад, - высказывается компьютер и придвигает ко мне консоль ручного управления.

Не могу удержаться от ухмылки - компьютер очень точно воспроизводит манеру говорить и интонации нашего тренера. Электронный слепок с его разума подарили мне ребята из команды (во главе с самим Биллом, разумеется) на мое двадцатишестилетие. Поначалу я хотел установить чип на систему "разумный дом", но потом предпочел бортовой компьютер мобиля.

Привычно пробегаю пальцами по сенсорной панели управления, запуская инерционный движитель вертикального взлета, и ощущаю, как меня опутывают крепкие страховочные ремни. Кладу одну руку на штурвал, а другую на кнопку отключения гравитационного якоря.

– Ну что, Мартин, я готов.

– Сильно не гони, - советует он.

Мой сантвилл относится к классу спортивных мобилей. Он не только имеет вертикальный взлет (впрочем, как и все современные аэромобили, которые представляют собой некий гибрид мини-самолета и авто, вернее электромобиля), но еще способен взлетать по высокой дуге, сразу набирая скорость для разгона. Так что при желании я могу оторваться от любых преследователей, но сейчас-то мне нужно совсем другое. Поэтому я плавно поднимаюсь над крышами, убираю колеса в пазы днища, разворачиваюсь и неспешно двигаюсь к ближайшей развилке воздушного шоссе, которое кокетливо подмигивает в ночной темноте разноцветными огоньками разметки, висящими, казалось, прямо в воздухе. Выруливаю на средний, так называемый общепользовательский, скоростной уровень и спрашиваю у Мартина:

– Куда дальше?

– Давай к ближайшей промзоне, - откликается он и после паузы добавляет: - Синий сектарт двинулся за тобой… Космические кочерыжки! Он даже и не думает скрываться!

– А что я тебе говорил!
– радуюсь я.
– Что будем делать?

– Выведем его к промзоне, зажмем в тиски, заставим приземлиться и спросим, какого хрена ему от тебя нужно.

– Как бы не спугнуть, - сомневаюсь я.
– Сейчас на шоссе почти пусто, он сразу просечет, что ты преследуешь его, и даст деру.

– Ну уж нет. Фиг он меня засечет! Я пойду по автоматическому шоссе с выключенными фарами.

Я колеблюсь - идея Мартина мне не шибко нравится. Автоматическое шоссе расположено над пассажирским, и там постоянно, даже ночью, весьма оживленное движение: на очень приличной скорости льется почти сплошной поток автоматических грузовиков и прочей беспилотной техники. Автоматическая (она же беспилотная) техника не имеет световых сигналов; подобные машины пользуются локаторами, детекторами и прочими полезными штучками, и Мартину, чтобы спрятаться среди них, придется выключить фары и идти в темноте по приборам, а приборы в его сектарте явно не предназначены для "слепого" вождения. Предполагается, что владельцами сектарта будут респектабельные предприниматели средних лет, которые не станут носиться на огромных скоростях, а уж тем более лавировать среди автоматических грузовиков практически на ощупь! Конечно, какой никакой радар и прибор ночного видения в сектарте есть, но…

Ладно, отгоняю сомнения прочь. Такой опытный гонщик, как Мартин, сможет пройти по приборам и на сектарте. И вообще, мы, то есть космические гонщики, привыкли ходить по приборам - в сверхскоростных межпланетных клиперах по-другому и нельзя, да и астероиды на наших гоночных трассах куда опаснее, чем движущиеся в полутора километрах над землей "разумные" машины.

– Заметано, Мартин. К промзоне так к промзоне.

Сказано сделано. Через полчаса я выпадаю из шоссе и зависаю рядом с уродливым рекламным шаром какого-то завода-автомата. Эти висящие в воздухе рекламные шары - единственный источник освещения на всю промзону - здесь, как правило, не бывает людей, а механизмам свет ни к чему. Рекламу же видно и с проходящего над нами пассажирского шоссе. К счастью, свет реклам довольно ярок и позволяет легко обозревать окрестности.

Смотрю на экран заднего обзора. Ага, вот он, преследователь. Завис сзади и даже не пытается спрятаться: хоть бы фары выключил, подлец, или затаился за рекламным шаром, что ли! Ладно, ему же хуже. А где же Мартин? Его что-то не видно.

– Я прямо под вами, - откликается Мартин.

– Ничего не вижу, кроме спутниковой антенны…

– Глаза протри, - с ноткой самодовольства советует он, - я прямо рядом с ней.

– Класс!
– не могу удержаться от восхищенного вздоха: да он просто гений маскировки!