Гора из черного стекла

— Я верю. Я верю сеньору Жонглеру, и я верю в Грааль. Вперед, к Вечности! — Он поднес кубок к своему странному рту насекомого и выпил содержимое. Где-то в физическом мире его системы жизнеобеспечения отключились.

Даже Жонглер смотрел на него с интересом. Сначала Хепер с головой скарабея просто сидел, поглядывая по сторонам, потом его сим стал твердеть — реально тело умирало. Мягкие усики превратились в прутики, потом Клемент сполз с огромного каменного трона на золотой пол.

Все замерли в ожидании. Глаза устремились от распростертого на светящемся полу сима, похожего на дохлого таракана, лежащего посреди базилики святого Петра, к саркофагу у опустевшего трона. Отполированная алая крышка начала подниматься, сначала были видны только тени. Но вот тот, кто там находился, сел, его осветил отраженный золотыми стенами свет солнца. Это был человек, улучшенная копия молодого Риккардо Клемента, обнаженная и прекрасная, но глаза его блуждали. Эннеада стала перешептываться, все громче по мере того, как проходили секунды.

— Кто ты? — спросил Жонглер. Для большего эффекта он встал и протянул вперед руки. — Как тебя зовут, о воскресшая душа, о новорожденный бог?

— Я… Я Клемент, — сообщил обнаженный юноша. Он принялся разглядывать остальных с любопытством. — Я Риккардо Клемент.

Все облегченно вздохнули. Кое-кто вскрикнул от радости и облегчения.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Жонглер, даже его собственное больное сердце, находящееся далеко, билось от волнения. Они сумели! Им удалось отринуть Неизбежный конец, скоро и он сам станет бессмертным. Братство победило смерть — ужасный бесстрастный мистер Джинго повержен.

— Я… хорошо себя чувствую. — Прекрасное лицо было неподвижно, зато глаза моргали, словно от удивления. — Хорошо… иметь тело.

Его засыпали вопросами. Новый Клемент отвечал медленно, но все ответы были правильными. Тогда многие стали поднимать бокалы и с криком «к Вечности!» жадно пили, смеялись и переговаривались, убивая свои смертные физические тела. Один за другим некоторые сразу, другие медленнее — все зависело от способа самоубийства, который они выбрали, — симы Эннеады с головами зверей затвердевали на тронах. Некоторые тряслись и падали на пол, некоторые замирали там, где сидели.

Жонглер, Уэллс, Якубиан и Жиан Бао выпили свои кубки в отличие от остальных без колебаний, потому что они лишь делали вид, что совершают самоубийство.

Тут же открылись четыре саркофага, по одному для каждого — Жонглера, Уэллса, Жиан Бао и Якубиана, — ложные реинкарнации, которые Жонглер приготовил для них, дабы убедить остальных членов Братства, что они тоже перешли в Сеть. Пустые симы сели, моргая глазами как бы от удивления, — запрограммированный спектакль, который проходил без зрителей.

Ни один саркофаг больше не открылся.

Удивление быстро перешло в панику. Жонглер быстро отключил четыре ложных возрождения и перенес свое тело к ближайшему из Братства. Это был португальский фабрикант по имени Фигейра. Его сим бога Хнума с головой барана наполовину сполз на пол и был твердым, как мрамор.

— Какие-то неполадки? — спросил Жиан Бао с притворной мягкостью.

— Если ты задумал шутки шутить… — прорычал Якубиан.

— Они мертвы. — Жонглер слушал, свой голос как чужой, он ничего не понимал — неужели Иной сломался окончательно? Но ведь все выглядело нормально. — Они все умерли, они убили свои настоящие тела. Это не шутка, они должны были возродиться здесь… — Он повернулся к Риккардо Клементу. Прекрасный юноша по-прежнему сидел в саркофаге, безусловно живой, довольный просто тем, что живет в своем теле, он не обращал никакого внимания на то, что происходило. — Но ведь с Клементом получилось, почему же с другими?..

Уэллс разглядывал скрюченный застывший сим Имонны Дедобланко.

— Похоже, ты был прав, откладывая наше собственное перерождение. — Он встал. Он снова улыбался, хотя несколько натянуто. — Полагаю, что, когда мы решим небольшую проблему, нам достанется больший кусок пирога.

— Ничего не понимаю, — воскликнула Рени. — Что происходит? Что, все члены Грааля умерли?

Орландо ничего не слышал. Голоса в голове вернулись, заполняя ее шепотом, — тысячи птиц с мягкими крыльями, запертые в соборе, шелестят, машут крыльями, бормочут. Из последних сил он уцепился за одну мысль.

— Все верно, — сказал он. Ему было трудно говорить, каждое слово отнимало дыхание. Где-то далеко из его тела уходила жизнь, на этот раз ему не выкарабкаться, — Вот зачем я здесь.

Фредерикс дернула его за руку в знак вопроса, но Орландо вырвал руку. Он готовился броситься своим еле живым телом на огромную фигуру, по не сделал этого. Еще спускаясь в долину, он понял, что чудовище даже не заметит его нападения, но его удержало не сознание безнадежности предприятия, а нечто совсем другое. Подходя ближе, он увидел, что необъятная фигура, несмотря на огромные размеры и ужасный вид, начинает казаться жалкой — обманутой, испуганной и беспомощной. Это открытие изумило Орландо — герой, выходящий из игры. Но теперь Гардинер, кажется, понял, зачем он здесь, все еще живой и дышащий, но из последних сил.

Он протянул руку к мерцающему изображению комнаты Грааля. Остальные в это время были заняты спором и ничего, не видели, но Фредерикс видела.

— Орландо? Что ты делаешь?

Он чувствовал какое-то нефизическое сопротивление, но поверхность изображения была не тверже ртути. Когда его рука проникла внутрь, поверхность окошка, расположенного на руке великана, задрожала, а комната в свою очередь исказила и без того гротескные фигуры братьев Грааля. Орландо еще раз с трудом вдохнул воздух и шагнул вперед.

Теперь он был в золотой комнате. У него за спиной не было и намека на ворота, только блестящие стены, покрытые гравировкой. Орландо поднял меч и сделал несколько шагов к тронам и четырем хозяевам Грааля, которые были еще живы и двигались. Бог с желтым лицом первым увидел чужака, его глаза расширились от удивления, и остальные повернулись посмотреть, что он увидел. В этот момент из ниоткуда свалилась Фредерикс и упала рядом с Орландо.

— Не делай этого, — сказала она, .поднимаясь на ноги. — Не делай этого, Гардинер.

Орландо ее не слушал, а направил кончик меча на одного из них, которого звали Осирисом, чье мумифицированное тело выражало изумление, сквозь совершенно неподвижное лицо-маску.

— Ты, — крикнул ему Орландо. — Да, ты, запеленатый, я убью тебя.

Бог с головой сокола повернулся к Осирису, потом к желтолицему богу.

— Дьявол, Боб, что за чертовщина здесь происходит? — спросил он.

— Ты, дурной старый ублюдок, ты убил много людей. — Орландо изо всех сил старался говорить уверенно. — Хочу с тобой поквитаться.