Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция
Шрифт:
Певец Евгений Осин вспоминал:
— Во время моего выступления он вдруг попросил, чтобы ему «подыграли что-нибудь такое», и совершенно неожиданно выскочил на сцену, повергнув в шок администраторов и охрану…
Больное сердце нельзя подвергать таким испытаниям. Но он хотел победить и ради победы готов был на все. Борис Николаевич вернул себе симпатии тех избирателей, которые в нем успели разочароваться, но не стали ему врагами. Это как в семье — супруги ссорятся и все же надеются на возвращение былой любви. Ельцин словно проснулся, стал сильным и заботливым и смог вернуть эту любовь.
В середине марта рейтинг Ельцина прилично вырос. Он вышел на второе место после Зюганова, опередив других
Проблемы с сердцем в 1995 году несколько раз укладывали Бориса Ельцина в постель. Кремль пустился во все тяжкие для того, чтобы скрыть детали его болезни, и это, естественно, породило множество слухов в России и за рубежом. Говорили, что состояние президента на самом деле хуже, чем об этом сообщается. Так оно потом и оказалось.
Официально объявили, что Ельцин страдает от стенокардии или, точнее говоря, от ишемической болезни (ухудшение кровоснабжения сердечной мышцы). Это самое часто встречающееся сердечное заболевание и самая частая причина смерти. Предполагали, что у президента был инфаркт, а может быть, и два. Потом оказалось, что их было больше…
11 июля 1995 года президента доставили в Центральную клиническую больницу с болью в области живота, связанной с сердечным заболеванием. Через несколько дней появилось официальное медицинское заключение: у президента был «мелкоочаговый инфаркт миокарда» — то есть такой инфаркт, который не прорывает стенки сердца. Борис Николаевич не обладал носорожьей толстой кожей, остро переживал все кризисы, через которые ему пришлось пройти. Сердечная мышца пострадала и от злоупотребления алкоголем, поэтому у больного возникла острая сердечная недостаточность.
Тогда он провел две недели в больнице и еще две недели в санатории. Врачи говорили о необходимости изменить образ жизни, в частности отказаться от алкоголя. Пациент к рекомендациям не прислушался.
Неожиданные перемены в настроении Ельцина, его внезапные исчезновения из Кремля, когда он пропадал то на несколько дней, то на неделю, оставив дела и бросив страну на помощников, трактовались однозначно: Борис Николаевич злоупотреблял горячительными напитками.
К спиртному Ельцин привык на стройках.
Аркадий Иванович Вольский познакомился с Ельциным, когда работал в отделе машиностроения ЦК:
— Я знаю Бориса Николаевича лет тридцать. Не раз летал в Свердловск, где он был первым секретарем обкома. Наблюдал его и в таком виде, и в таком. Иногда после полета в Свердловск надо было три дня отгулов брать. Как навалится: «Ты что, не хочешь за Брежнева выпить? Ты что, вообще за партию не хочешь?»
Свердловская область соревновалась с Днепропетровской. Первый секретарь Днепропетровского обкома Евгений Викторович Качаловский, вернувшись домой, с восхищением рассказывал:
— Борис Николаевич мог вечером выпить литр. Утром все в разобранном виде, еле языком ворочают, а он в шесть утра уже на стройке, «накачку» дает. Истинно уральская натура.
А вот будучи руководителем Москвы, Ельцин не пил.
«Могу отметить, что за время моей работы с ним я ни разу не видел его пьяным, — вспоминал бывший второй секретарь горкома Василий Захаров. — Ни разу».
Спрашивать, почему Ельцин пил, наверное, нелепо. В нашей стране удивление скорее вызывают непьющие люди. Впрочем, помимо традиций есть, наверное, и другие причины для злоупотребления горячительными напитками. Несложно предположить, что в молодые годы он поднимал рюмку, потому что так было принято. Пристрастие к алкоголю появилось у него позже — как самое привычное
средство борьбы со стрессом.— Если утром на Бориса Николаевича смотришь и видишь, что он не в форме, — вспоминает Сергей Филатов, — то я это больше связывал не с горячительными напитками, а с простудным заболеванием, вообще с нездоровьем. Я не могу подтвердить, были ли у него запои. Мне кажется — нет. Это лучше знают домашние, охрана. Слухов, конечно, много на эту тему ходило. Я не исключаю, что по этой причине он иногда покидал работу, а иногда исчезал на долгий срок. То, что это мешало работе, — это факт.
Александр Шохин вспоминал в «Известиях», как Борису Николаевичу с явным удовольствием снова и снова подливали. Заранее предвидя ответ, как бы по простоте душевной спрашивали:
— Сколько наливать?
— Ты что, краев не видишь?
В молодости он, говорят, предпочитал коньяк и мог употреблять его в завидных количествах. Потом оценил водку, настоянную на тархуне.
— Однажды после пресс-конференции я шел по коридору, — вспоминает Сергей Филатов, — вижу, стоит группа охраны, значит, там президент. Открываю дверь — сидит Борис Николаевич в рубашечке. Перед ним пять или шесть стопок с коньяком, а в стороне бутылки стоят. Он выпивает стопку за стопкой и каждую оценивает, а охранники его оценки записывают. Вот это я видел своими глазами. Не знаю, часто ли бывало нечто подобное. Мне стало не по себе. Сидеть — неудобно, встать и уйти — тоже неудобно. Пришлось сидеть до конца, пока эта процедура дегустации не завершилась.
26 октября 1995 года он вновь был госпитализирован. Официальный диагноз был прежним — «острая ишемическая болезнь». Сообщили, что электрокардиограмма президента немногим отличается от предыдущей. Это должно было означать, что речь не идет об инфаркте миокарда. Но некоторые специалисты в Москве полагали, что Борис Ельцин все-таки перенес повторный инфаркт.
В декабре у Ельцина случился еще один инфаркт, сопровождавшийся падением артериального давления и сердечной недостаточностью. Врачи были сильно напуганы. Пациент нуждался в серьезном лечении, о чем Ельцин не желал даже слышать.
Американские медики, не имевшие, правда, возможности осмотреть пациента, первыми заговорили о том, что Борису Николаевичу необходимо аортокоронарное шунтирование. Это очень серьезная и тяжелая операция. Ельцин сказал: после выборов.
Между группами Чубайса и Коржакова шла настоящая война. Причем Ельцин все больше доверял Чубайсу и его людям. Татьяна Дьяченко рассказывала отцу, какие это гениальные ребята. Коржаков этих восторгов не разделял. Он, вероятно, боялся, что Ельцин проиграет или не выдержит физически. Забота о здоровье президента для Коржакова была и заботой о самом себе. Если бы Ельцин решил остаться у власти без выборов, то никакой Чубайс ему не нужен, а генерал Коржаков необходим позарез.
Проводить или не проводить выборы — это решение было трудным для Ельцина. Что бы ни говорили ему штабные аналитики, элемент риска оставался. Никто не мог гарантировать ему победы. Он мог проиграть и потерять все — не только власть. Если бы победил Зюганов, Ельцину припомнили бы все, начиная с запрета компартии и Беловежских соглашений и кончая расстрелом Белого дома в октябре 1993 года.
Отмена выборов и введение чрезвычайного положения, скажем, под предлогом чеченской войны, казались соблазнительно простым выходом, избавлением от всех проблем. Но Ельцин понимал, какую ненависть он вызовет в стране, если введет диктатуру — пусть даже на время. Левые радикалы могли спровоцировать кровопролитие в стране, как осенью 1993 года. И главное: отменить выборы означало перечеркнуть всю его прошлую жизнь. Ельцин хотел быть президентом, избранным народом. И он предпочел рискнуть. Он верил в себя.