Горбун лорда Кромвеля

Недолго думая, я взял со стола бумагу с пером и принялся наскоро списывать некоторые сведения. Возможно, Копингер сумеет найти подтверждение тому, земельные сделки на самом деле имели место. Наконец-таки у меня в руках были не какие-нибудь небылицы, не чьи-то домыслы и соображения, а документальные свидетельства. Хватит ходить вокруг да около. Пора было хорошенько нажать на брата Эдвига. Под гнетом столь неопровержимых улик вряд ли он сможет отвертеться.

Я вернул книги на место. Пытаясь отыскать ответы на различные вопросы, которые возникли в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, я предался размышлениям, расхаживая туда-сюда по комнате. Прежде всего меня интересовало, были ли вовлечены в мошенничество казначей и сам аббат. Ведь не кто иной, как Фабиан, являлся хранителем монастырской печати. Безусловно, и тому и другому было доподлинно известно, что их темные дела тотчас выплывут наружу, если в монастырь вторгнутся чиновники Палаты перераспределения монастырского имущества. А что, если неким обманным путем Эдвиг заполучил доступ к печати и использовал ее за спиной аббата? Ведь сделать это было совсем нетрудно. И наконец, куда делись деньги? Выручка от торговли землей должна была принести целый мешок золота. Я продолжал стоять посреди комнаты, задумчиво глядя на корешки бухгалтерских книг, ровными рядами выстроенных вдоль стен.

Вдруг что-то отвлекло меня. Это было колыхание свечи, и я сразу догадался, что позади меня открылась дверь, через которую потянуло сквозняком. Я медленно обернулся и встретился глазами с братом Эдвигом, стоявшим на пороге комнаты. Он бросил быстрый взгляд на стол, который, на мое счастье, я уже успел закрыть.

– Никак не ожидал тут кого-нибудь встретить, с-сэр, – скрестив руки на груди, произнес он. – Вы меня напугали.

– Странно, что вы не окликнули меня сразу, как вошли.

– Я был так удивлен, что не сразу опомнился.

– Да будет вам известно, что мне дозволено осматривать все без исключения помещения монастыря. Для начала я решил взглянуть на ваши расчетные книги. Те, что подпирают здесь стенки.

Интересно, не видел ли он, как я рылся у него в столе? Скорей всего, нет. В противном случае я почувствовал бы сквозняк раньше.

– Должен заметить, что эти отчеты вряд ли вас заинтересуют. Дело в том, что все они старые.

– Это я и сам уже понял.

– Рад вас видеть, с-сэр. – Уста Эдвига чуть тронула невеселая улыбка. – Мне хотелось бы принести вам извинения за свою сегодняшнюю вспышку. Но поймите меня правильно. Я был очень расстроен тем, что прервалась церемония. Прошу вас, не воспринимайте слишком серьезно слова, сказанные в безрассудной горячности.

– Я знаю, что многие люди думают так же, как вы. – Я переложил одну из книг на другое место. – Но вы ошибаетесь. Деньги, которые попадают в казну, король использует на благо всего общества.

– Вы в с-самом деле так думаете, сэр?

– А вы нет?

– Это в наши-то дни, когда все мужи одержимы алчностью? Ведь недаром говорят, что ничто так не отталкивает и ничто так не притягивает, как жадность. Друзья к-короля беспрестанно склоняют его к всякого рода расточительству. Да и вообще, кто может взять на себя смелость подсчитывать расходы сильных мира сего?

– Бог. Он передал заботу о благосостоянии людей в руки короля.

– И все же у главы к-королевства несколько иные предпочтения, – продолжал брат Эдвиг. – Прошу понять меня правильно, я никоим образом не хочу подвергнуть критике короля Генриха.

– Это было бы неблагоразумно.

– Я имею в виду всех п-правителей в целом. Мне хорошо известно, что они пускают деньги на ветер. Я видел собственными глазами, как это происходит в армии.

В его глазах появился оживленный блеск, которого не было прежде и который свидетельствовал о его явной расположенности к данной теме. Это внезапное преображение придало облику монаха больше человечности.

– Да ну? – побуждая его продолжать разговор в том же русле, произнес я. – Как это следует понимать, брат Эдвиг?

– М-мой отец служил в армии казначеем, сэр. Все свое детство я провел при нем, изучая данное ремесло. Двадцать лет назад мне довелось находиться при армии короля Генриха в то время, когда он вел войну с Францией.

– Тогда, когда его обманул испанский король, пообещав ему поддержку и не сдержав своего слова?

Эдвиг кивнул.

– И все это совершалось во имя с-славы и завоевания, – продолжал он. – Будучи ребенком, я успел насмотреться на то, как бесчинствовали солдаты разных армий по всей Франции. Видеть трупы для меня стало самым п-привычным делом, сэр. Помнится, они лежали в лагере длинными рядами и с каждым днем все сильней зеленели. А на воротах обычно вешали пленников.

– Война – ужасная вещь, – согласился я. – Не смотря на то что многие считают ее делом благородным.

Эдвиг энергично закивал.

– А к раненым всегда приходили священники, – продолжал он. – Давали им мази. Пытались залатать то, что человек разорвал на ч-части. Именно тогда я дал себе слово принять духовный сан. Посвятить свои способности к счету служению Церкви. – У него на устах снова заиграла улыбка, на сей раз в ней было больше жизни, хотя она и напоминала ухмылку. – Люди считают меня скрягой, да?

Вместо ответа я пожал плечами.

– А по-моему, каждый попавший в церковь г-грош отвоеван от г-грешного мира для Бога. Вы понимаете, что я имею в виду? Он идет на поддержку наших молитв. Нашей благотворительности. В том, что мы даем беднякам милостыню, нет никакой корысти. Нам надлежит это делать по нашей вере.

– А короли, по-вашему, имеют возможность выбора, которым могут воспользоваться или пренебречь?

– Именно. Кроме того, мы получаем плату за служение мессы по усопшим. Это доброе дело в глазах Божьих, сэр. Оно помогает душам проходить чистилище. И приносит заслугу дающему.

– Опять чистилище. Вы в самом деле в него верите?

Он решительно закивал.

– Это вполне реальное место, сэр. Пренебрегая им, мы рискуем навлечь на себя много страданий. И разве вы не находите разумным то, что Бог взвешивает наши грехи и заслуги для того, чтобы вернуть нас в равновесие, подобно тому, как, например, я привожу в порядок свои счета?

– По-вашему выходит, Бог – крупный счетовод.

Он кивнул.

– Самый большой из всех. Чистилище существует. Оно находится у нас под ногами. Вы никогда не слыхали об огромных вулканах Италии, извергающих огонь чистилища?

– Вы боитесь его?

Он склонил голову в знак согласия.

– Думаю, его все боятся. – Эдвиг замолчал, собираясь с мыслями и изучая меня внимательным взглядом. – Простите меня, но, кажется, ваши Десять догматов отнюдь не отрицают существования чистилища.

– Разумеется, нет. Вы говорите вполне дозволенные вещи. И довольно интересные. Но в то же время что предположили, что король может не взять на себя ответственность в своем руководстве Церковью. Я правильно вас понял?

– Я сказал, сэр, что имею в виду королей в целом. И имел в виду Церковь, а не Папу. Принимая это во внимание, м-мои взгляды никоим образом нельзя назвать еретическими.

– Ну хорошо. Скажите, пожалуйста, учитывая ваше воинское происхождение, вы умеете владеть мечом?

– Настолько хорошо, чтобы отрубить голову вашему предшественнику?

Я удивленно поднял брови.

– Я д-догадался, как это произошло, едва лишь приехал из поместья и услышал о том, как выглядит тело. В юности мне довелось достаточно п-повидать обезглавленных трупов. Прежде чем я отрекся от этого мира, когда достигнул совершеннолетия, на моих глазах пролилось немало крови.

– Однако жизнь монаха не лишена своих недостатков, не правда ли? Например, обет безбрачия. Наверняка соблюсти его непросто.