Гордая и непреклонная

– Привет, – произнесла она, приблизившись к столу.

При ее появлении мужчины поднялись с мест. Их темные костюмы, накрахмаленные рубашки и высокие воротнички говорили скорее о респектабельности, чем о следовании моде. Отец Элис был всего на несколько дюймов выше ее самой, с крепкой бочкообразной грудью, густыми пышными усами и складкой между бровей, из-за которой он все время выглядел погруженным в глубокие раздумья.

Уокер Кендалл улыбнулся и раскрыл дочери объятия.

– Ты сегодня что-то опаздываешь, – произнес он, по-отцовски нежно целуя ее в лоб.

– Вы прекрасно выглядите, – заметил Кларк.

– Да, верно, – ответила она и, обернувшись к Кларку, добавила: – Спасибо.

Уокер усмехнулся, а Кларк одарил ее самой обворожительной своей улыбкой. Он и впрямь казался воплощением всех ее грез, она всегда чувствовала себя в его обществе непринужденно. Последние следы гнева в ней улетучились, едва она уселась в кресло, которое пододвинул ей Кларк. Не удостоив ее больше ни словом, Уокер Кендалл возобновил беседу со своим молодым подчиненным, однако Элис едва обратила на это внимание, любуясь белокурыми с рыжеватым оттенком волосами Кларка, которые тот зачесывал назад. Высокий, но не слишком, хорошо сложенный, он не производил впечатления массивности. Полная противоположность Лукасу Хоторну.

Последняя мысль заставила ее оцепенеть, и тут до нее дошло, что отец упомянул имя этого человека. Откинувшись на спинку кресла, она прислушалась к разговору двух мужчин, в то время как официант ставил перед ней салат из авокадо и нарезанного на дольки грейпфрута, присыпанный сверху маковым семенем – ее обычное любимое блюдо.

– У нас не так много улик против него, сэр, – произнес Кларк, – если не считать показаний, данных… э-э… – он бросил беглый взгляд на Элис и добавил: – женщиной легкого поведения.

– У нас их вполне достаточно, – возразил Уокер тоном всезнайки, отправив в рот кусочек жаркого из свинины. – Можешь на меня положиться. – Он наклонился вперед и посмотрел молодому человеку прямо в глаза. – Ты ведь знаешь, что я выбрал тебя своим преемником.

Элис выпрямила спину. Хотя все вокруг подразумевали, что именно Кларку предстоит со временем занять место ее отца, никто и никогда не упоминал об этом вслух. В течение последнего года Кларк не раз говорил, что ему нужно знать, что готовит ему судьба, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как женитьба. Ему уже почти тридцать лет, и у него есть приличный доход и достаточно прочное положение в обществе, но он пока не в состоянии был принять решение. Теперь же Элис была уверена в том, что он, наконец, сможет это сделать. Что за чудесный у нее выдался день!

– Но сначала ты должен выиграть крупное дело, Кларк, – продолжал Уокер. – Вот тебе удобный случай.

Кларк просиял.

– Итак, – произнес он, как бы размышляя вслух, – у нас есть показания той женщины…

– Вот именно, – отозвался Уокер, кивнув и отправив в рот еще один кусок жаркого.

– Жаль только, что на ее месте не оказался кто-нибудь из более добропорядочных горожан.

– Это не имеет значения, все равно она свидетель и собственными глазами видела преступление. Этого более чем достаточно для вынесения обвинительного акта.

По закону после того, как человеку предъявили обвинение в каком-либо преступлении, задачей прокурора было убедить большое жюри присяжных в том, что у него имелись веские основания для предания обвиняемого суду. И лишь после вынесения обвинительного вердикта назначалась дата слушания дела.

– И как только будет вынесен обвинительный вердикт, – добавил Уокер, – ты произведешь фурор своим блестящим выступлением в суде. Я предоставляю тебе вести дело самостоятельно, Кларк.

Глаза молодого человека округлились от восторга. Сердце в груди Элис радостно встрепенулось, и она еле удержалась от того, чтобы прямо здесь, за столом, не пожать отцу руку.

– Повторяю еще раз, Кларк, для тебя это прекрасная возможность сделать себе имя.

– Благодарю вас, мистер Кендалл, – ответил Кларк, явно взволнованный. Вынув из кармана пиджака блокнот, он поспешно набросал в нем несколько заметок. – Я вас не подведу.

– Надеюсь!

Уокер перевел внимательный взгляд на дочь.

– Похоже, ты чрезвычайно довольна собой.

– У меня сегодня был удачный день.

– Признавайся, что ты натворила? – спросил он, усмехнувшись и приподняв брови. Годы общения с родной дочерью поневоле рождали в его душе подозрение.

– Ничего, папа, – отозвалась она нежно и, потянувшись через весь стол, крепко пожала ему руку. – Просто я в хорошем настроении.

Кларк перестал писать и поднял на нее глаза.

– Надеюсь, ваше хорошее настроение никак не связано с тем обстоятельством, что утром у вас в конторе побывал Лукас Хоторн?

Элис выпрямилась, удивленная тем, что ему известно о ее утренних посетителях.

– Откуда вы об этом знаете?

– Слух уже разошелся, – извиняющимся тоном ответил Кларк.

Какое-то мгновение Уокер молча рассматривал своего подчиненного.

– И что еще ты слышал?

– Могу предположить, что Хоторн явился к Элис, чтобы попросить ее представлять его в суде.

Сердце ее бешено забилось. Она не знала, то ли ей сердиться на Кларка, то ли, напротив, радоваться. Ведь теперь отец узнал о том, что один из самых влиятельных людей в городе ищет ее помощи, и, без сомнения, Уокер вправе ею гордиться.

– Но ведь это просто нелепо! – презрительно усмехнулся окружной прокурор и обернулся к Элис: – Это правда?

«Нелепо»? Элис замерла, пораженная его реакцией. Ее мать скончалась, когда Элис исполнился год, поэтому ее воспитывали отец и дядя. Уокер Кендалл неизменно оставался ее самым преданным сторонником, который всегда в нее верил. Усилием воли подавив растущее замешательство, она ответила:

– Ты же знаешь, что я не могу говорить об этом с тобой. Это было бы нарушением профессиональной этики.

– Здесь у нас не комиссия по этике, Элис. Я твой отец.

– Да, но прежде всего ты юрист.

Губы Уокера сжались в тонкую линию.

– Тогда позволь мне высказаться прямо. Если Хоторн действительно явился к тебе в контору и если он настолько лишился рассудка, чтобы просить тебя представлять его в суде, я надеюсь, у тебя хватило здравого смысла отказаться. Ты сейчас нужна этому глупцу только по одной причине.

Пальцы Элис крепче сжали подлокотники кресла. Ею овладело смущение, к которому примешивалось прежде ей не знакомое и оттого болезненное чувство обманутого доверия.

– По какой же? – спросила она медленно.

– Из-за меня, – ответил Уокер с присущим ему высокомерием.

Его слова явились для нее пощечиной по многим причинам. Она даже предположить не могла, что услышит нечто подобное от родного отца. Более того, если единственный человек, который никогда не сомневался в ее способностях, считает ее ни на что не годной, чего же тогда ей ожидать от других?