Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении

В кровати много лет спустя Фредди сказал мне, что это была самая возбуждающая вещь, какая когда-либо с ним происходила”.

Из множества рассказанных историй, в том числе взятых из армейских мемуаров Дмитрия Лычёва, читатель хорошо осведомлён о том, как реагируют на совращение или половое принуждение молодые люди, давно вышедшие из подросткового возраста. Кое-кто из них, подобно Косте, не избежал переживаний по поводу открытия собственной гомосексуальности. Лычёв вёл себя отнюдь не ангельски, он нарочито усугублял своими “разоблачениями” переживания соблазнённых им парней. И всё же, надо признать, ни у одного из них не было невротической реакции, как скажем, у Сергея, ставшего жертвой садиста-милиционера. Отчасти это объясняется тем, что Лычёв прибег к приёмам, которые станут источником переживаний в будущем (именно так сработает фальшивый адрес, всученный им Косте). Отчасти же дело объясняется полной самоотдачей самого соблазнителя, по крайней мере, в начальном периоде его очередной влюблённости.

Что же касается молодых людей, далёких от гомосексуальности, то они воспринимали своё участие в половом акте с Лычёвым без малейших переживаний. В этом один из основных парадоксов гомосексуального совращения: уверенность в собственной гетеросексуальности позволяет мужчине любого возраста вступать в однополые связи без каких либо опасений и угрызений совести. Уверенность гетеросексуалов в том, что геями им не стать, каким бы богатым ни был их опыт транзиторной или заместительной гомосексуальности, объясняет широкую распространённость этих форм половой активности.

Наконец, крайне важно обсудить ещё один вариант совращения. Речь идёт о детях, не достигших полового созревания. Обычные мальчики, не вступившие в пубертат, реагируют на изнасилование гораздо меньшими переживаниями, чем их сверстницы-девочки (ошибочно приписывающие себе вину за происшедшее). Врачи, участвующие в судебно-медицинской экспертизе подобных преступлений, порой поражаются, насколько полно и быстро потерпевшие вытесняют из своего сознания воспоминания о случившейся с ними беде. Но дети, чья сексуальность проснулась необычайно рано вследствие их чрезвычайно высокой сексуальности готовности, иначе говоря, страдающие синдром низкого порога сексуальной возбудимости, реагируют на совращение или изнасилование особым образом.

Предложенный термин – синдром низкого порога сексуальной возбудимости – нуждается в пояснении. В 1969 году сексолог Георгий Васильченко описал особую группу пациентов, страдающих ускоренной эякуляций. При повторных половых актах семяизвержение наступало у них чуть позже, чем в первый раз, но также было ускоренным. Характерным для этих пациентов было то обстоятельство, что первая в их жизни эякуляции наблюдалась в возрасте, гораздо более раннем, чем это можно было бы ожидать от их половой конституции. Часто эти больные жаловались на ночной энурез. При неврологическом обследовании у них выявлялся ряд симптомов, характерных для поражения парацентральных долек коры мозга. По крайней мере, именно так расценил у своих пациентов Васильченко инверсию рефлекса, вызываемого с ахилловых сухожилий, и другую симптоматику такого рода. Васильченко назвал описанную им патологию “синдромом парацентральных долек”. Он объяснил нарушения, наблюдающиеся при подобном расстройстве, ослаблением регулирующей функции этой зоны коры головного мозга с высвобождением из-под её контроля отделов спинного мозга, ответственных за эякуляцию и мочеиспускание.

Последующие наблюдения сексологов показали, что у основной массы лиц, страдающих ускоренной эякуляцией, сухожильные рефлексы не изменены, а расстройства мочеиспускания не наблюдаются. Зато у них налицо основная особенность этого контингента – очень раннее обретение способности испытывать оргазм. У многих из пациентов сексуальная возбудимость проявлялась в возрасте, когда их сверстники к такому ещё не были способны физиологически. Речь идёт не об эрекции, это у мальчиков – самое обычное дело, а о том, что она сопровождается слишком интенсивным эротическим чувством и приводит к оргазму, в норме в раннем детском возрасте немыслимому. Преждевременное половое созревание, связанное с гормональными нарушениями, как, скажем, при адреногенитальном синдроме, у таких детей, разумеется, отсутствовало. Как уже отмечалось, дети с низким порогом сексуальной готовности, достигнув половой зрелости, превращаются в мужчин, страдающих, ускоренной эякуляцией. Обычно они практикуют повторные акты с готовностью, превышающей ту, что соответствовала бы силе их половой конституции, причём, если пациенты не принимали лечения, то при повторной близости эякуляция у них тоже ускорена.

От такой дисгармоничной чрезмерной готовности к половому возбуждению надо отличать повышенную эротичность в периоде юношеской гиперсексуальности, особенно у лиц с сильной половой конституцией. Одно дело, когда юноша, начав онанировать в 13 – 14 лет и вступив несколькими годами позже в половую связь, готов к многократным актам (сексологи называют их половыми эксцессами), регулируя продолжительность половой близости и доводя до оргазма свою партнёршу. И совсем другое дело, когда речь идёт о синдроме низкого порога сексуальной возбудимости, особенно при его тяжёлых формах.

В таких случаях высокая оргазмическая готовность наблюдается в чрезвычайно раннем возрасте. Сексологи порой видят целые серии оргазмов у детей 6-ти и 7-ми месяцев. Мало того, оргазм может вызываться у ребёнка даже не из области гениталий, а с участков тела, весьма далёких от классических эрогенных зон. Так, сексолог Ирина Ботнева наблюдала девочку, способную вызвать у себя оргазм, трогая собственным языком верхнее нёбо.

Поведение ребёнка, вызывающего у себя оргазм, весьма характерно: он судорожно сводит ноги, тяжело дышит, его лицо наливается кровью. В возрасте двух лет дети злобно огрызаются, когда посторонние мешают их сексуальным переживаниям; они возбуждают свои гениталии трением их об угол кровати, мягкими игрушками или просто с помощью рук.

Среди причин, приводящих к возникновению низкого порога сексуальной возбудимости, можно назвать самые различные виды повреждения головного мозга ребёнка: травмы черепа, полученные при рождении, инфекции, перенесенные внутриутробно или в раннем детстве, интоксикации, асфиксии (в том числе вызванные перекрытием дыхательных путей или приостановкой дыхания на фоне отравления, заболевания). Часто у матери будущих пациентов сексолога роды протекали неблагополучно. Либо они сопровождались наложением щипцов, либо ранним отхождением околоплодных вод, либо чем-то иным, в результате чего мозг ребёнка был травмирован. У таких детей повышено внутричерепное давление. У них можно заметить припухлость век, некоторое увеличение размеров черепа, чрезмерную выпуклость лба, слишком выраженную венозную сеть лица (“усиленный венозный рисунок”). Они непоседливы, вертятся как ртуть, за всё хватаются, легко раздражаются и впадают в безудержный плач; часто срыгивают (повышен рвотный рефлекс); для них обычны немотивированные повышения температуры тела (следствие нарушений гипоталамических центров терморегуляции). Они слишком чувствительны к охлаждению, плохо засыпают, иногда просыпаются с криком от головной боли, страдают ночным недержанием мочи (энурезом).

Можно предположить, что одна и та же клиническая картина синдрома низкого порога сексуальной возбудимости может быть вызвана при поражении разных отделов головного мозга, в том числе и парацентральных долек.

Родители иногда умудряются не замечать проблем таких детей: онанизма, энуреза, раздражительности и нервозности, склонности к простудным и кишечным заболеваниям, плохой успеваемости в школе (часто вопреки искренним стараниям ребёнка). Иногда же они обращаются за врачебной помощью не по адресу, например, к урологу или к андрологу, а те назначают трудно переносимое и бесполезное “лечение” энуреза.

Основное свойство таких детей – очень ранняя способность испытывать сексуальное возбуждение. Потому-то они чаще других становятся объектами совращения или изнасилования: льнут к взрослым, демонстрируют им своё удовольствие, когда те тискают и ласкают их, не скрывают своей эрекции, тем самым, провоцируя старших на преступные сексуальные действия.

Совращением такого ребёнка запускается механизм необычайно точного и эмоционально насыщенного запоминания всех нюансов того, что с ним происходило и что он сам при этом чувствовал. Мало того, из-за низкого порога сексуальной возбудимости, эротическую окраску в случаях подобного насилия приобретают эмоции и чувства, весьма далёкие от половых, в том числе боль и страх. Словом, создаётся идеальная возможность для импринтинга с запечатлением тех раздражителей, которые действовали в момент насилия. В дальнейшем именно они и будут вызывать половое возбуждение, обычно придавая влечению жертвы извращённый, чаще всего садомазохистский характер. Примером такого рода может служить Миша, интервью с которым опубликовал Дмитрий Лычёв. Цитирую его текст, полученный из Интернета, в котором “Он” – Миша, а “Я” – Дмитрий Лычёв:

“Он: Сколько я себя помню, всегда жил рядом с лесопарком. Когда мне было 6 лет, я беспрепятственно и почти безо всякого присмотра ходил в этот самый парк гулять. Благо, родители иногда посматривали на меня из окна. И вот однажды, именно тогда, когда они не смотрели, меня и заловили два солдата (часть стройбата была по соседству), которые без лишних слов изнасиловали меня, предварительно затащив в кусты. Один держал меня за руки и зажимал рот, другой трахал сзади. Потом поменялись местами, и я ощутил во рту вкус собственных экскрементов. Называли меня женскими именами и балдели вовсю. Вдобавок порвали мою маленькую попочку и занесли туда инфекцию. Сначала я пытался сопротивляться, но потом затих. Под конец разревелся, особенно после того, как они пригрозили, что убьют, если я кому-нибудь расскажу. Это сейчас я вспоминаю о них с долей нежности, тогда же я жутко испугался.