Гордость Завоевателя

— Нам всем хотелось бы этого, — согласился Холлоуэй. — Но пришельцы не стали с нами разговаривать. Они сразу начали стрелять.

— Может быть, мы напугали их…

— Или, может быть, они просто не заинтересованы в переговорах, — возразил Холлоуэй. — Знаете, доктор, есть определенный тип людей… и людей, и нелюдей, для которых разговоры — только пустая трата времени, которая мешает получить то, что им хочется. Когда сталкиваешься с такими… Ну, вы ведь врач. Вы наверняка знаете, что иногда можно только одним способом остановить взбесившееся животное.

Он посмотрел на мешки с телами:

— Будем надеяться, что политики сумеют понять это прежде, чем все мы умрем.

Мелинда тоже оглянулась на мешки. И вздрогнула:

— Вы говорите о «Цирцее»?

— Совершенно верно, — кивнул подполковник. — Я вообще не понимаю, почему эти гении из Севкоора еще чего-то ждут. Я бы начал монтаж «Цирцеи» в тот самый день, когда завоеватели уничтожили спецподразделение «Ютландия».

— Наверное, их останавливают какие-то политические соображения. — Мелинда вспомнила, что в детстве Фейлан очень увлекался «Цирцеей». Что же он тогда говорил…

— Вы, наверное, лучше в подобных вещах разбираетесь, — проворчал Холлоуэй. — Но, может быть, теперь они все-таки оторвут задницы от мягких кресел и возьмутся за дело…

— Возможно, — сказала Мелинда. — Полковник, скажите, вы ведь были здесь самым старшим офицером, командовали гарнизоном миротворцев, верно?

— Я и по сей день им командую, — сказал Холлоуэй. — А что? Вы хотите занять мое место?

— Нет, — Мелинда покачала головой. — Я просто подумала… Если бы здесь, на Доркасе, находился один из компонентов «Цирцеи», вы ведь знали бы об этом…

Холлоуэй долго молчал, глядя на мешки с погибшими. Его лицо словно окаменело.

— Черт!.. — пробормотал он наконец. Сердце Мелинды на мгновение замерло.

— Здесь что, действительно хранится часть «Цирцеи»?

— Я не знаю, — сквозь зубы ответил Холлоуэй. — Командирам гарнизонов такого не сообщают. Но если на Доркасе в самом деле спрятана часть «Цирцеи», я знаю только одно место, где она может находиться.

— В расположении гарнизона?

— Нет, все не настолько плохо, — ответил Холлоуэй. — И все-таки плохо. Несколько лет назад ученые Севкоора построили у нас маленькую автоматическую станцию для слежения за тектонической активностью Доркаса. Она находится в горах к северу от поселка. По крайней мере, нам так сказали — что это автоматическая станция тектонического мониторинга. Что там на самом деле, я не знаю. И если это тайник с компонентом «Цирцеи»… — Он покачал головой. — Хорошо, что станция находится довольно глубоко под землей. Пришельцы, скорее всего, не заметят ее. Но плохо, что мы не сможем туда попасть — потому что эта территория уже захвачена.

— И что же мы будем делать?

— Пока не знаю, — потупил взгляд Холлоуэй. — Но сейчас это не главное. Первым делом мы должны хорошо окопаться в горах и приготовиться к отражению всего, что бросят против нас. Если уцелеем… Если уцелеем, тогда и посмотрим, что можно будет сделать.

Глава 18

Из динамика на сложной приборной панели, развернутой вокруг Хилла, раздалась пронзительная трель. Задремавший было Кавано проснулся.

— Что такое? — Он старался считать в полумраке показания вспомогательных дисплеев. — Хилл!

Трель резко оборвалась. Силуэт Хилла пошевелился на фоне разноцветных огоньков, которые тускло светились на приборной панели.

— Все в порядке, сэр, — ответил Хилл. — Это просто мрашанский предупредительный сигнал. Мы приближаемся к Формби.

Кавано посмотрел на часы. С момента безумного побега из Мидж-Ка-Сити прошло примерно семь часов.

— Мы знаем, куда лететь?

— Да, сэр. В Северную Лесостепь. В компьютере есть карта и кое-какие сведения об этом месте. С вашего позволения я включу автопилот, чтобы мы зашли с ночной стороны планеты. Постараемся не пересечься с какими-нибудь местными транспортными средствами.

— Хорошо. — Кавано протер глаза. Он толком не выспался на Мра-Мидж и за полную треволнений ночь ужасно устал. — Колхин! Ты не спишь?

— Не сплю, сэр, — негромко ответил телохранитель. — Насколько я понимаю, Фиббит все еще в этом своем анабиозе. Хотите, я попробую ее разбудить?

— Не надо. — В ушах у Кавано все еще звенел пронзительный сигнал. Либо холодовая спячка сандаал — это исключительно крепкий сон, либо слух у даалийцев настолько же плохо развит, как и ночное зрение. — Хилл, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о здешних правилах посадки?

— Нет, сэр, — ответил Хилл. — Я никогда не бывал на планетах яхромеев. Но не волнуйтесь, какой-нибудь полицейский корабль обязательно перехватит нас, и нам объяснят все местные порядки.

— Будем надеяться, что все пройдет быстро, — сказал Колхин. — Не хотелось бы, чтобы известия о нашем побеге с Мра-Миджа пришли сюда до того, как мы закончим переговоры с властями и сядем.

— По крайней мере, мы точно знаем, что здесь эти новости ничем нам не повредят, — заметил Хилл.

— Да, — согласился Колхин. — Лорд Кавано, я думал о том инциденте в гостинице… Вы считаете, это борьба за власть между двумя мрашанскими фракциями?

— Да. А что?

— Мне вдруг пришла в голову другая версия. Помните, Бронски показывал красную карточку? Она не могла быть поддельной?

Кавано нахмурил брови.

— Интересная мысль, — сказал он, поразмыслив. — Я раньше не держал в руках таких карточек, видел их только издалека. А ту, что предъявлял Бронски, я не успел даже толком рассмотреть.

— Я тоже, — кивнул Колхин. — И это объясняет, почему мрашанцы не прислали вместе с Бронски своих представителей. И почему он не забрал нас из гостиницы, когда на его стороне был численный перевес…

— И, возможно, объясняет происшествие возле лифтов, — подхватил Кавано. — Если настоящие красные карточки имеет право выдавать только фракция А, а Бронски на самом деле работает на фракцию Б… Фракция А могла отправить тех бхуртала с заданием разобраться с Бронски.

— Но что могло заставить дипломатического представителя Севкоора работать на мрашанцев? — возразил Хилл.

— О том, что Бронски — диппредставитель Севкоора, мы знаем только со слов самого Бронски, — напомнил Кол-хин. — Если он сумел сфабриковать мрашанскую красную карту, то сделать фальшивое удостоверение дипломата для него — пустяк.

— Все это снова возвращает нас к тому человеку, чей портрет был на гобелене Фиббит, — подвел итог Кавано. Ему вдруг пришла в голову не очень приятная мысль. — Вот я еще о чем подумал, Колхин. Что если вся эта заварушка с бхуртала в гостинице подстроена, от начала и до конца? Что если мрашанцы скормили нам как наживку эту темную историю насчет Формби, а потом специально позволили удрать?