Горец-изгнанник

— Ты его видел, и он не получил стрелу между глаз?

Патрик сжал челюсти.

— Не было случая. Он пробыл в замке недолго, потом его отозвали. Меня больше беспокоило, как бы наши пути не пересеклись. Мне повезло, что он меня не узнал.

Патрику не нравилось, как Грегор смотрит на него.

— Ты видел его близко и не отомстил?

Патрик крепче сжал кружку, стоявшую перед ним.

— Ты во мне сомневаешься?

— Не в этом дело. Я просто удивляюсь, как тебя взяла в руки эта девица.

— Не забывай, она же Кэмпбелл. Но все равно она станет моей женой.

— Нам оставалось только захватить ее. Сейчас ты бы уже был женат.

— Но как долго? До очередной битвы? Нет, сделаем по-моему. Награда стоит ожидания.

— Только не перепутай награды. Главное — земля, а не девушка.

— Я прекрасно знаю, зачем я здесь, тебе не нужно мне об этом напоминать. — И он не потерпит скрытую угрозу брата. — И запомни, что я сказал, Грегор. Не вмешивайся больше. Я знаю, что делаю.

Несмотря на резкую отповедь Лиззи, он знал, что поцелуи подействовали на нее так же, как и на него. По каким-то причинам она решила бороться со своим влечением к нему, но он не намерен облегчать ей задачу. Ее брат приказан, чтобы рядом с ней все время был какой-нибудь охранник, и отныне он не намерен отходить от нее.

А если соблазнить не удастся…

Патрик поморщился. Он сделает все необходимое, чтобы предотвратить ее брак с сыном Гленорхи, включая вариант, когда у нее не останется выбора.

Похищение — последний выход, но если до этого дойдет, он не уклонится от исполнения своего долга.

Глава 9

Когда солнце достигло зенита на летнем небе и дни начали сокращаться в своем неуклонном стремлении к осени, Лиззи стала гадать, не забыла ли семья о ней.

Все было спокойно — слишком спокойно.

Помимо короткой записки от кузена, в которой он выражал свою радость по поводу ее хорошего самочувствия после нападения и клялся отомстить за тот инцидент, она не слышала ничего больше из Дануна.

Благодаря длительному молчанию родных было легче забыть о видах на ее будущее и мечтать о других вещах.

У нее нет причины расстраиваться из-за того, что Патрик Мюррей искал развлечения на стороне, но она продолжала маяться, живо представляя Патрика в объятиях другой девицы всякий раз, как он уходил в деревню. Эти картины терзали ей сердце.

Сначала она старалась избегать Патрика. Всякий раз, когда он смотрел на нее, Лиззи отводила глаза, в груди у нее все сжималось. Но если их взгляды все-таки встречались, она могла бы поклясться, что видела в его глазах боль, которая отражала, как в зеркале, ее собственную.

Патрик сам назначил себя ее личным охранником, и она привыкла, что он всегда рядом. При любой возможности он оказывался поблизости, а если не мог этого сделать, то следил за ней внимательным, загадочным взглядом. За обедом, в саду, во дворе — всюду он был с ней. Он вторгся в ее дом, в ее мысли, в ее сны.

Она даже не поняла, как это произошло, но с течением времени между ними естественным образом сложились тесные отношения. По утрам, когда она занималась своими ежедневными обязанностями в замке, он ездил верхом или охотился с другими охранниками. Когда она ухаживала за садом, он практиковался в боевом искусстве во дворе замка, часто прерываясь для того, чтобы перекинуться с ней парой слов или поднести корзину. Если она выходила за ворота замка, отправляясь навестить Элис или покататься верхом, он неизбежно оказывался в группе, сопровождавшей ее.

Его внимательность к ней была, конечно, замечена, но никак не обсуждалась. Ее брат оставил указания, чтобы ее хорошо охраняли, а Дониан, который уже поправился, доверял опытному воину почти так же, как и она сама.

Лиззи встревожило, когда она поняла, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.

И все-таки во многих отношениях он оставался для нее такой же загадкой, как и в тот день, когда она впервые встретила его. Он выглядел спокойнее, но временами у него появлялся отсутствующий взгляд, и она знала, что он вспоминает свое прошлое.

Эта тема была для него очень больной, или есть другая причина для его скрытности? Лиззи оставалось только гадать, что он может скрывать. Что-то с ним было не так. Слишком он сдержан. Всегда старательно скрывает свои эмоции. Может, она просто не привыкла постоянно находиться в окружении охранников?

Иногда его присутствие начинало ее раздражать. Лиззи не знала, на кого она сердится больше: на себя — за то, что желает его, или на него — за то, что так настойчиво ищет сближения.

Лиззи была неглупа и понимала, чего он добивается. Но зачем? С какой целью?

Она вытерла лоб под широкополой шляпой и встала, нетвердо держась на ногах после долгого стояния на коленях на жарком солнце. Хотя к западу от замка был маленький огород, большую часть своего времени она проводила в английском — любимом — парке на террасах к югу от замка. Сегодня, вместо того чтобы прогуливаться по садам, она пропалывала сорняки.

Когда она шла мимо скалы, известной как скала Джона Нокса, потому что тот полвека назад останавливался в замке Кэмпбелл, и вверх по тропе к внутреннему двору, она не поднимала глаз от земли и камней под ногами, стараясь не смотреть на упражняющихся воинов.

Она уже была почти в безопасности, в замке, когда большая тень пересекла ее путь. И не глядя, она уже знала, кто стоит перед ней.

— Вы сегодня после обеда поедете казаться верхом, как всегда?

Стиснув зубы и заставляя себя сохранять спокойствие, она подняла глаза… и у нее перехватило дыхание. Она ничего не могла с этим поделать.

Грудь. Она видела только эту грудь, крепкую словно скала. Загорелая блестящая грудь, мышцы словно из камня. Она не могла отвести взгляд, мгновенно загипнотизированная этой твердой — очень твердой — мужской статью. Его тело было натренировано до совершенства, как оружие, вроде меча, которым он владеет с таким мастерством. Оно создано для битвы… и женских фантазий.

Она стряхнула с себя оцепенение и отрезала:

— Нет.

Он шагнул к ней, и она ощутила жар его кожи, смешанный со знойным мужским запахом от тяжелой работы на солнце.

— Тогда прогулка? — Голос у него был низкий и хриплый, от него по спине у нее побежали мурашки. Жар нахлынул на нее как расплавленная лава.

Будь он проклят. Он нарочно мучает ее. Заставляет желать его. Прищурившись, она встретила взгляд его дьявольских зеленых глаз.

— Вы должны надевать рубашку, прежде чем обратиться к леди.