Горечь Пепла

машину, проверяю телефон. Выруливаю с дорожки, набираю его номер. Абонент не

доступен. Бью телефоном об консоль.

— Черт, черт, черт, — злюсь сама на себя.

Еду на бешеной скорости к дому Джона. В двух кварталах машина глохнет.

Выскакиваю и пинаю шины.

— Проклятье! — первые капли дождя падают мне на лицо. — Долбаный дождь. Да

что же это такое! — снова ударяю ногой по шинам.

Что с моим автомобилем?

Залезаю в нее и свечу телефоном на панель. Бензин на нуле.

— Какого хрена? Идиотка! — рычу сама на себя.

Шарю в карманах в поисках кошелька.

— Да ты неудачница, Дилан. Поехала без денег и прав. Осталась без бензина.

Тупица.

Смеюсь над собой истерическим хохотом. Дождь усиливается. Выхожу снова из

машины, накинув капюшон, иду по лужам к их дому. Я не отступлю, пока не поговорю с

ним. Не объясню все то, что задолжала ему.

Смысла в капюшоне нет, проклятая тряпка промокла насквозь. Изо рта идет пар,

пробирает озноб. Замерзла. Бегу к его дому и колочу в дверь. Никаких звуков. Как будто

все вымерли.

— Кейн, открой! — кричу ему. Продолжаю бить кулаками в дверь. — Я прошу тебя.

Я все объясню.

Никакой реакции. Прислоняюсь спиной к двери и сползаю вниз. По другую сторону

двери доносится цокающий звук. Дверь как будто с той стороны подперли.

— Я прошу тебя, Кейн. Прошу. Выслушай меня, — умоляю его. Голос охрип, дрожу

от холода и сырости. — Дай мне шанс. Я должна все объяснить.

Тишина. Возможно, он стоит с той стороны двери и не знает, как избавиться от

назойливой мухи Дилан. Сижу еще некоторое время под дождем. Здравый смысл

подсказывает мне уйти и оставить его. Ведь он не любит меня, не говорил. Ничего не

обещал.

Достаю из хлюпающего кармана телефон и набираю единственного человека,

который меня поймет без слов.

— Что случилось? Дил, ты в порядке? — сонным голосом отвечает Келли.

Единственный человек, держащий телефон на пульсе.

— Няня сегодня с вами? — хриплю в телефон.

— Я ее позову. Тебя надо забрать? Черт, да что с тобой? Назови адрес.

Голос совсем осип, произношу адрес Джона. Обнимаю себя руками, раскачиваюсь,

сидя на ступенях его дома. Что же ты сделал, Кейн?

Через двадцать минут Келли уже тащит меня в машину, растирает плечи.

— Ты о чем думала, дура? Оно того стоило? — включает печку на всю мощность,

чтобы я согрелась.

— Я люблю его, — опять начинаю реветь.

— Да я ему башку оторву. Козел. Он бросил тебя около дома? — вопит она.

— Нет, это я виновата. Молчала до последнего. Не хотела говорить ему про Майкла.

Не знаю, о чем я думала. Просто нам было так хорошо вместе. Мы как в оболочке. Он и я,

— мои зубы стучат друг о друга.

— Он любит тебя. Все будет хорошо, — сжимает мое колено. — Ты хотела умереть

на пороге его дома?

— Нет, я хотела сражаться за свою любовь, — включаю радио. Поет группа Skillet

— Fire and Fure. — Я сдохну без него.

— Дилан, перестань так убиваться. Он не последний мужчина на земле, — тянет

руку, чтобы переключить.

— Оставь, — удерживаю ее руку. — Для меня — единственный.

Прижимаюсь головой к стеклу и напеваю слова:

Каждый кирпич

И каждый камень

Того мира, что мы создали,

Будет уничтожен, если я,

Если я почувствую тебя здесь,

Рядом со мной,

Во сне.

Я шепчу твоё имя,

А потом просыпаюсь,

Чтобы коснуться твоего лица, потому что мне,

Мне нужно чувствовать тебя здесь,

Рядом со мной.

Ты можешь унять мою боль,

Потому что ты тот, кто мне нужен.

Я сгорю,

Я сгорю из-за тебя

В огне и в ярости,

В огне и ярости.

Моё сердце болит,

Моё сердце болит из-за тебя,

Твоя любовь горит внутри меня

Огнём и яростью.

— Любовь — несправедливая штука. Иногда мы сражаемся не за того человека.

Тебе об этом известно? — подбородок Келли подрагивает. — Уж мне-то знакомо это

чувство.

— Ты боролась? — смотрю на нее.

— У меня не было шанса, — делает глубокий вдох. — Кейн все поймет. Дай ему

время.

***

Смутно слышу звон посуды и детский смех. Даже хохот. Шарю рукой по кровати, я

одна. Открываю глаза, мгновенно понимая, что я дома у Келли. Мужской голос доносится

с нижнего этажа. Неужели он пришел? Соскакиваю с кровати, цепляясь за тумбу

мизинцем ноги.

— А, черт, — шиплю от боли.

Быстро умываюсь и причесываюсь. На мне шелковая пижама Келли. Бог с ней. Мне

надо увидеть его.

Сбегаю по лесенкам, и моему взору открывается самая прекрасная картина. За

столом на кухне сидит Джон с Лео на руках. Малыш бьет ложкой по столу, изображая

какой-то музыкальный бит. Джон кивает головой ему в такт. В это время Келли тихо поет

песню на неизвестном мне языке, стоя спиной к ним, покачивает бедрами и при этом моет

посуду.

Но это не он…

— Доброе утро, — хрипло говорю я. — Вы, ребята, как семья из хорошего романа.

Присаживаюсь рядом с Джоном. Он обнимает меня за плечи и целует в висок.

— Привет. Как ты? — он скользит по мне смущенным и взволнованным взглядом.

— Думаю, мой вид говорит сам за себя. Во сколько твой вылет? — не думала, что