Горелый магистр

Не спали учёные мужи, философы и физики. Разные лаборатории и учебные центры по старым трактатам быстро восстанавливали методики получения жизненной силы и преобразования её в силу магическую, а многочисленные «коммерсанты», постоянно поставляли живых людей для этих целей.

Сам Вильгельм Конрад Рентген, первый архимаг Европейского Ковена, создал установку по долгосрочному хранению эфирной энергии, и очень скоро города осветились лампами, работавшими от магических источников.

В противовес этому, Советская Россия развивала электрику, строя электростанции и линии электропередач. Как сказал первый руководитель Страны Советов, Владимир Ульянов — «Мы не можем полностью полагаться на силы, природы которых мы не понимаем». А ещё в СССР развивалась двигательная промышленность, станкостроение и металлургия, хотя время от времени раздавались голоса, призывающие отказаться от затратных производств в пользу магоэнергетики. Но у СССР не было почти бесконечного источника живых батареек в виде Африки и Южной Америки, а Европа потребляла по некоторым данным до пятисот человек ежедневно. Энергии от одного человека, замученного в специальной пентаграмме, хватало лишь на один день освещения крупного города, а таких городов и фабрик у них было множество, и транспорты с людьми сновали безостановочно.

В топку преобразователей шли в том числе и собственные преступники, бродяги и все те, кто получал на лоб выжженное клеймо с символом горизонтальной восьмёрки означавшей «Собственность Европейского Ковена».

Хотя для простых обывателей всё было очень даже хорошо. Чистые уютные города, которые убирали големы — дворники, канализацией занимались големы-золотари, а тяжёлыми работами грузовые големы.

Намного дешевле было создать голема — рабочего, который не нуждался в социальной структуре, и потреблял лишь энергию, которую получал в пунктах питания прямо на заводе, чем воспитывать и обучать рабочего, которому для жизни требовалась и жильё, и городская структура и ещё много чего.

Так работали практически все тяжёлые, опасные и вредные производства, освобождая людей для более приятных занятий.

Правда отчего-то людей в Европе стало сильно меньше, но когда вокруг «Новый Золотой Век», о таких глупостях не хочется задумываться. Ибо получить на лоб клеймо в виде лежащей на боку восьмёрки было проще простого.

Глава 2

Разница в подходах к дальнейшему развитию СССР к 1920 году обострилась настолько, что в партии наметился раскол между Ленинской и Сталинской партийными группами. Ленин, который полагал, что «Нельзя опираться на силы, природы которой мы не понимаем.» настаивал на развитии страны опираясь на инженеров, техников и агрономов. Сталин в свою очередь, был уверен в чрезвычайной перспективности энергетики, как пути развития общества, и в особой ценности её для дела Коммунизма.

Решили вопрос две женщины. Мария Ульянова, и Надежда Алилуева, которые договорившись между собой привезли Ленина и Сталина в дом егеря Корниленко, накануне празднования Рождества. Как они и полагали, дорога в ту же ночь была завалена снегом, и руководители Советского Государства провели почти трое суток в спорах, выработав наконец общий подход к будущему способу развития Советского Государства.

В будущей стране Советов нашлось место и для инженеров и для энергетиков и тысяч других профессий, без которых невозможно представить себе нашу страну.

«История России. Новейший период». Москва 1953 год

Александр, которому было всего пятнадцать лет, учился средне, хотя уроки особо не прогуливал, занимался в авиамодельном кружке и секции бокса, которыми в это время не занимался только ленивый и тупой. Драки среди мальчишек были обычным делом и за это даже не сильно ругали. А занятая до предела в школе, бабушка следила за внуком вполглаза, и даже вот как сейчас, если он задерживался незнамо где, не сильно переживала.

Судя по прохожим на улице, уже было около семи — восьми вечера, и кое-как приведя себя в порядок Александр отправился домой.

Жили они с бабушкой на улице Девятьсот Пятого года, где находился старый доходный дом, переделанный в жильё для партийных работников [1] . От тех, старых партийных кадров уже почти никого не осталось. Кто-то сложил голову в кровавых партийных схватках тридцатых, кто-то погиб в войну, но их никто не трогал, сооружая для действующей номенклатуры новые заповедники коммунизма, выселяя только тех, кто был арестован и не реабилитирован.

Широкие лестницы ещё сохранили былой блеск, в виде дубовых перил, и латунных колец для ковровой дорожки. Он открыл старую много раз чиненую дверь своим ключом, и тихо просочился в ванную, где уже при свете электрической лампочки ещё раз внимательно осмотрел себя.

1

Это не та Казань которую мы знаем, хотя некоторое сходство всё же есть.

Нормальный пацан для своего возраста. Высокий, белокурый, лицо скуластое, худое, на левой стороне огромный кровоподтёк, и рассечена бровь, причём довольно глубоко.

«Кастетом похоже ударили». — Александр, снял коричневую чуть линялую курточку, и внимательно осмотрел, но она к счастью была цела. Что нельзя было сказать о штанах. Внизу на правой штанине был длинный разрез, или скорее разрыв от колена до самого низа.

Насколько подсказывала память Александра, в это время бабушка сидела, проверяя тетради, и отвлечь её можно было только чем-то серьёзным, поэтому он совершенно спокойно, прошёл по коридору, вышел в зал, и открыл ящик в буфете где хранились швейные принадлежности.

— Ты сегодня рано.

— Да, баб. Пораньше разошлись. — Александр нашёл моток ниток, иголку, и пряча лицо выскользнул в свою комнату.

Они жили в большой трёхкомнатной квартире с кладовкой и большой кухней, по сути столовой. Жильё осталось бабушке от мужа — второго секретаря обкома партии, сгинувшего в лагерях. Но поскольку его после смерти реабилитировали, и даже стали выплачивать какую-то пенсию, квартиру отбирать не стали, и Заря Фаттыховна так и жила в совершенно роскошных условиях. Поэтому, и у неё, и у внука были свои комнаты, а ещё зал, где очень изредка принимали гостей.

Аккуратно зашив штаны, он посидел, подумал, и стал ревизовать гардероб, поскольку это старый хозяин тела относился наплевательски к внешнему облику, а вот Путник, наоборот, всегда хорошо одевался, и знал толк в одежде. И тут ему сразу было понятно, что ловить нечего. Вся одежда была хоть и крепкой, но не новой, линялой и выглядела так, словно была снята с пугала. Но такое было характерно для мужской одежды тех времён. Как-то прилично одевались лишь модные городские дамы, мужчины — щёголи, партийные и государственные работники высоких рангов, и военные, а у всех остальных в лучшем случае был один комплект одежды «на выход», а остальное выглядело довольно скромно.

И это было не удивительно так, как только что отгремела страшная война, почти уничтожившая народное хозяйство СССР, и первым делом восстанавливали именно оборону. Так называемую «группу А» — тяжёлую промышленность. А вся лёгкая промышленность — «группа Б» шла остаточным принципом.

Но и тут были свои нюансы. Огромное количество кооперативов занималось пошивом одежды, дамского белья, делали велосипеды и даже собирали телевизоры. Так что вопрос имел решение, хотя и требовал денег.

Александр вернулся в туалет, где была огромная ванна, роскошное, высокое зеркало, с полочкой, явно оставшееся от старых времён, и вгляделся в своё отражение.

Правильное скуластое лицо, не очень аккуратно подстриженные русые волосы, ярко-зелёные глаза, прямой нос, твёрдый подбородок и нехороший разрыв на левой стороне лица.

В той, второй жизни, у него была отличная регенерация. Руку конечно отрастить не смог бы, но даже глубокие царапины заживали просто на глазах, а пулевое ранение ноги, затянулось в течении трёх часов.

Здесь всё было похуже, но кровоподтёк уже стал просто синяком, а рассеченная бровь схватилась плотной корочкой.

— Н-да. Не жених. Совсем не жених. — Вздохнул, и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Они с бабушкой жили на третьем этаже, а на пятом, точно над ними жил чудаковатый старик, Моисей Соломонович, Кацман, уже десять лет возглавлявший управление лёгкой промышленности горкома партии. И у него был брат, Ицхак, державший довольно крупный кооператив по пошиву одежды. Но если Моисея Соломоновича Александр хоть немного, но знал, то подходов к его брату не имел совершенно. Расчёт у Александра был не только на культурный шок, который он собирался вызвать у пожилой еврейской четы, но и на их скрытую религиозность. Он еще не встречал ни одного чистокровного еврея, который бы не верил в бога, пусть и в тайне, от самого себя. А от бога до мистики один шаг, и Александр был преисполнен решимости помочь Кацманам этот шаг сделать.