Гори во мне
Шрифт:
Ненавижу приемы. Тоска смертная. Мужчины поговорят о политике и экономике за чопорным ужином, а потом уединятся на весь оставшийся вечер курить сигары в кабинете, а мне сиди с их тупыми расфуфыренными женами в гостиной.
— Мне обязательно идти? Профессор Конер наконец взял меня на кафедру своим ассистентом позавчера, нужно перепечатать для него кое-какие материалы.
Сроки и правда поджимали. Пока была с Китом, я, конечно, не делала ничего.
— Обязательно, Лесма, — глаза Рудольфа холодно блеснули, — И я сам куплю и пришлю тебе платье. Хочу, чтобы ты блистала как никогда.
Я лишь бровь изогнула, кинув
— И кого же мне нужно покорить?
— Ооо, возможно тебе и не придется сильно стараться.
Руд хищно улыбнулся, обнажая небольшие клыки. Но тут же отвернулся и уткнул нос в свой телефон. Странно, обычно Рудольф достаточно ревнив. А тут хочет, чтобы я специально обратила на себя внимание? Впрочем, может наоборот запакует меня по самое горло. Я пожала плечами и сфокусировалась на дороге.
Я припарковала машину у фамильного особняка Руда, куда он попросил его отвезти.
— Зайдешь?
Он кинул на меня пытливый взгляд. Губы поджаты, бровь вопросительно изогнута. Странно, что не настаивает. Но мне даже на руку. Я так не хотела быть с ним сегодня. Поцелуи Кита еще горели на моей коже, сомнения раздирали все внутри. Это казалось предательством. Ирония была в том, что в моем мозгу все уже извратилось настолько, что предать я боялась котенка, а не своего настоящего жениха. Чувства Руда мне сейчас были глубоко безразличны. Тут бы в своих разобраться.
— Нет, — я виновато улыбнулась, — Раз завтра прием, то сегодня посижу подольше за материалами для кафедры. Может и успею все сделать.
— Хорошо, — Руд сразу согласился кивнув, вызвав у меня чувство недоумения, — Утром я пришлю платье, машина заедет в шесть.
— Лаадно, — растерянно протянула, смотря как он открывает дверцу. Уж было вышел, но обернулся, быстро прижавшись к моему приоткрытому рту твердыми губами.
— До завтра, Лесма, это будет долгий вечер.
И ушел.
Задумчиво посмотрела ему вслед. Может у Руда какие-то неприятности? А я даже не спросила, так погрузилась в себя. Червячок вины все-таки зашевелился в глубине души, но быстро исчез, оттеснённый воспоминанием о жгучем взгляде синих глаз.
Придя домой, уселась за работу, но сосредоточиться не было никакой возможности. Кое-как осилила десять страниц из приблизительно пятидесяти. Взгляд то и дело возвращался к молчавшему телефону. Хотелось позвонить, или написать…Или позвонить.
Гудки. Сердце замирает вместе с ними в такт.
— Привет, — глухое в трубке, чуть отстраненное.
— Привет, — я не знаю, что еще сказать, молчу.
Кит, не сдержавшись, весело фыркает.
— Ээй, Лес. Это ты звонишь! Что за томная тишина?
Мне тоже становится смешно, напряжение спадает.
— Привет, — повторяю еще раз, уже бойко, — Что делаешь?
— Ты знаешь, что, — обиженные нотки появляются в голосе, — Думаю, что делаешь ТЫ.
Да, я догадываюсь. Мы вчера поругались из-за этого.
Придя домой вечером, после того как поиграли в покер во дворе дома с соседями, мы занялись любовью. В сотый раз уже наверно за эти четыре дня. Сначала нежно, потом все агрессивней. Глаза Кита хищно мерцали, губы кривились в нервном оскале, руки грубо мяли тело. Что-то было не так, но мне было настолько хорошо, что я не замечала ничего, лишь краем сознания отмечая его лихорадочное возбуждение. А потом
он молча встал, натянул домашние штаны и вышел из спальни. Я села на кровати с открытым ртом, ничего не понимая. Кот никогда так раньше делал. Мне иногда казалось, что обниматься после он любил гораздо больше, чем сам процесс.— Кит! — позвала его к себе, но в ответ тишина. Что это, черт возьми, было сейчас?
Натянула его футболку, небрежно валявшуюся на полу. Зашла в пустую темную гостиную, уловила запах сигаретного дыма.
— Кит? — спросила тихо, ступая на террасу.
Он развалился на шезлонге, невидящими глазами уставившись на звездное небо, глубоко затягивался и медленно выпускал вверх сизый дым. Покосился на меня и снова отвернулся.
— Ты чего? — я присела рядом с ним на корточки, положив руку на голую грудь. Где-то под моей ладонью гулко билось сильное сердце.
— Подумалось вдруг, что завтра в это же время тебя будет иметь какой-то блохастый любитель повыть на полную луну.
И снова с наслаждением затянулся. Его взгляд, брошенный вскользь. Кот ненавидел меня сейчас.
Меня словно током ударило от его хлестких слов. Хотелось влепить пощечину, но я лишь резко отшатнулась и ушла с террасы, громко хлопнув дверью. Жгучая обида разливалась внутри. Я даже не знала на что именно: на него, на себя, на то, что так все сложилось. Не знала, просто стало невыносимо больно от всего этого. Начала быстро одеваться, перед глазами все расплывалось от готовых вот-вот сорваться слез. Оглядела спальню. Ничего не забыла? Вроде бы нет. Но в темном коридоре он уже поймал меня, нежно, но крепко прижимая к себе. Не вырваться.
— Тшш… ну что ты… ну все…я не хотел. Правда. Само как-то… Лес…Милая…
Я и осталась. Больше мы не разговаривали. А неожиданно проснувшись в пять утра, я снова быстро оделась и выскользнула из квартиры, пока кот мирно спал.
— Я занимаюсь. Села наконец редактировать материалы для профессора Конера, помнишь, я говорила тебе? — ответила на его вопрос по телефону.
Но мы оба знали, что я сказала на самом деле. Что я одна, и никакой блохастый любитель повыть на Луну ко мне сегодня не прикоснется. Даже через трубку мне казалось я слышу, как Кит улыбается.
— Ты могла бы у и меня отредактировать свои чертовы материалы, — Кит все равно ворчит недовольно.
— Оооо, ну да, уже четыре дня у тебя редактировала, спасибо! — я смеюсь. Мне так приятно, что он хочет, чтобы я все время рядом была, — Я так без диплома останусь.
— Я бы не лез, честно… Ну почти… Ну постарался бы по крайней мере. Час бы точно дал. Наверно.
— Наверно, — повторяю я за ним, веселясь, — Как многообещающе.
— Я и правда готов многое тебе пообещать, веснушка, — неожиданно серьезный, чуть хриплый голос в трубке. А мне так тепло от этого.
Я покрутилась перед зеркалом, с сомнением оглядывая себя с ног до головы. Руд прислал бесспорно шикарное платье в пол. Но я в нем чувствовала себя хуже, чем голой. Легкий атлас цвета марсала струился по фигуре, плотно облегая каждый изгиб, бесстыдно очерчивая грудь и бедра. Полностью закрытый прямой вырез спереди компенсировался глубоким, вплоть до поясничных ямочек, сзади. На руках лишь тонкие бретельки, чтобы платье легким облаком не спало к моим ногам. Это правда выбрал Руд?