Горизонт событий. Книга 3. Темная сторона

– Нет… проблем! Рин, вопрос на миллион!

– Слушаю.

– У вас там есть чаек?

– Конец связи, Ичиро-кун, – холодно ответила роботизированная стервочка и отключилась.

Видимо, даже синтетик в состоянии перенять характер своего хозяина.

Вытянув руку, я попытался сделать энергетический шар, но между пальцами вновь прошли лишь скудные молнии. Плохо. Очень плохо…

К сожалению, сесть посреди леса и начать медитировать, как Геральд, я не могу… А жаль! Сейчас было бы очень кстати.

Тяжко вздохнув, я под нотации «Лесника» о том, что нам нужен костер, еда и вода, направился по указанному маршруту.

Топать было почти 2 километра. По снегу… С ушибами по всему телу! 20 минут? Да она издевается?

Хотя сейчас нужно было думать не про ушибы и снег. Ситуация была более чем просто хреновая.

Если предположить, что княжна отстыковалась от крейсера и смогла пережить приземление, то стоит подумать о том, что прошло приличное количество времени. А вокруг крейсера бродила стая волков. Капсула не могла отлететь далеко… Да и я уверен, что это не единственная местная стая. И температура всего минус пять, но этого достаточно, чтобы за несколько часов на таком ветре замерзнуть насмерть. Если коротко – шансов у ее высочества было мало. Очень мало. Я бы даже не стал ожидать найти ее живой.

Меня переполняло разочарование. Приключение не закончилось. Но и мои страдания в лице простолюдина, похоже, тоже…

Но ничего. Приеду в Японию, забью на все и буду усиленно работать. Что еще мне остается? Захотел вкусного пирожка урвать… Ага! Тут, как говорится, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Хотя к чему это я опять о том, в кого не верю? Ай… Грустно это все. Очень грустно…

* * *

Ситуация в Винтергарде накалялась.

– Люди? – удивился Степан. – То есть… Как это? Прям живые люди?

– Да, – кивнул Третий и с печалью опустил взгляд. – Они приехали буквально двадцать минут назад на тяжелой технике. Привезли тела тех, кто поехал разбираться с нарушителем.

– То есть их убили?

– Синтетика нельзя убить в привычном смысле этого слоя. Можно испортить некоторые органы, которые легко заменяются. Также процесс восстановления некоторых воспоминаний и программного обеспечения тоже присутствует.

– Да это понятно! Но тем не менее – их кто-то выключил? – не сдавался военный летчик.

– Я бы сказал – жестоко расстрелял.

– Его нет на базе?

– Сказали, что «подмоге» удалось его ликвидировать.

– Мм-м… Печально! А подмога без оружия?

– Все верно. Была бы с оружием, то их бы не пустили охранники, – пожав плечами, ответил Третий.

– Без оружия? Металюди, значит…

– В общем… Тут такое дело…

– Не томи уже!

– Как выяснилось, что один человек, кроме вас, на базе все-таки был. Комендант прятал его все это время на чердаке. Вроде… Это один из военных, что прибыли полтора месяца назад. А они обычно вахтами по месяцу тут сидят, потом уезжают, и через две недели приезжает новая вахта. Я сразу заподозрил неладное, когда этот… В общем, остался здесь.

– Ну ладно… – вздохнул Степан. – А остальные?

– Их девять человек. Если не считая того, что был на чердаке.

– Понятно… А что с капсулой? Ваши вернулись? Принесли того, кто там был?

– Они вернулись изрядно испорченные. Некий «Объект» из спасательной капсулы, как бы вы сказали – «нехило им навалял», а затем провалился в пустоты рядом с прииском. Скорее всего, он мертв, ибо выжить там нереально. Что будет дальше, я не знаю.

– Ох… – Степан взглянул в окно. – Никто не знает, что ты вылечился?

– Верно.

– Как думаешь, они поверят тебе, если… Ну, скажем, ты сообщишь им о том, что я умер? Мало ли… Приступ какой-нибудь случился?

– Не знаю. У меня нет уверенности, что они будут слушать. А какой смысл врать о том, что вы мертвы?

– Возможно, они выкинут меня отсюда. Или ты выкинешь. Соберешь все, что нужно, и выкинешь. А я приведу помощь и тогда вытащу тебя!

– Господин, – Третий вдруг очень спокойно взглянул на Степана, – по моим расчетам… Если получится бежать… Вам не стоит возвращаться сюда.

– Почему?

– Спецназ империи вырежет всех. Мы натворили слишком много.

– Так можно же выключить и перепрошить?

– Наши не сдадутся. Болезнь… Она слишком расшатала их мозги. Люди не привыкли подставлять вторую щеку после первого удара. Нас уничтожат, а вы… Вы живите, Степан. Вы – человек. Вам будет незачем рисковать.

– Ты чего? Гонишь, что ли?

– Нет. Я смотрю реальности в глаза, господин. – Третий поднялся с табуретки. – Попробуем с фиктивной смертью. Настою, чтобы меня отправили избавиться от тела.

– Ну, ты дал… Любитель драмы, блин! – Степан хотел перевести все в шутку, но в душе прекрасно понимал, что, скорее всего, Третий прав. Империя узнала… А если нет, то совсем скоро узнает, и базу сотрут с лица земли. Просто уничтожат, а через год построят новую.

Что значит одна маленькая человеческая жизнь для государства? Его мысли, его объяснения и его слова? Ровным счетом – ничего. Степан очень проникся Третьим. Было в этом синтетике что-то теплое… Человеческое.

* * *

Температура опять опустилась. На этот раз до минус восьми градусов. В целом не так уж и плохо, но щеки начали подмерзать. Из-за моего кульбита с культистом я вновь начерпал снега всем, чем только было можно! Он таял, и становилось еще холоднее… «Лесник», видимо осознавший, что мне говорить бесполезно, вошел в спящий режим и лишь изредка пиликал навигатором.

Топал я долго. Явно больше двадцати минут. Сперва я увидел столб пара, а потом… Потом вот это.

Сегодня у меня прямо-таки день техники. По-другому и не скажешь… В этом мире подобные аппараты были только у русских. Так называемый атомоход. И не «День М», и даже не «Ленин». Наземный атомоход, который работал по принципу… парохода.

То есть ядерный реактор нагревает воду, пар раскручивает турбины. Те возбуждают генераторы, которые, собственно, и вырабатывают электричество. Выпрямители преобразуют ток и отправляют его в электродвигатели, которые и приводят эту махину в движение. Сложно, но более простым языком я это объяснить не смогу!

Внешне транспортное средство очень напоминало расширенную версию электровоза. Ну те, которые с кабиной впереди. Вытянутый корпус заканчивался расширением и короткой, но весьма широкой трубой, из которой валили густые клубы пара. И что самое интересное, передвигалось сие произведение искусства на широких колесах. Их было много… около десяти пар. Диаметром примерно тридцать дюймов и шириной минимум метр.