Горизонт

— Но если она выйдет замуж за крестьянина, то примет фамилию мужа, — почувствовала необходимость указать Фаун.

— Любой мальчик, который женится на нашей дочери, возьмет ее имя и полюбит его!

Она неистово захихикала.

— Ты так сурово это сказал!

Он покраснел.

— Допускаю, я немного забегаю вперед, Искорка.

«Да ладно».

Неуверенность начала подтачивать ее первое радостное удивление. Потому что ее попытки представить рождение натолкнулись на первый вопрос: «Где?» Где-то между гарантированным завтраком этим утром и воздушной мечтой о будущей свадьбе ребенка лежала целая куча повседневной работы. И необходимость все уладить, сгорающая так же неумолимо, как свеча с часовыми отметками. Ежегодные осенние приготовления к зиме научили ее, как нужно планировать вперед и как сделать, чтобы будущее случилось так, как должно. Ну… по крайней мере, показали ей один из способов, решила она. Они не научили ее, как следовать за длинноногим мужем из Стражей Озера через пол-континента; этому ей пришлось научиться в пути. И она все еще учится. На вопрос «Как мы сделаем это?» было не так просто ответить, как ее родителям.

Рука Дага перестала гладить ее живот и нашла более желанное место ниже. Она расслабила бедра, чтоб дать ему пространство, но затем заколебалась:

— Послушай, это безопасно?.. Может быть, надо быть разумней? Многие бы сейчас даже не знали…

— Да, — сказал он твердо. — Я спрашивал.

— У кого?

— У Аркади.

— О. — Она обдумала это, насколько могла это сделать с учетом его приятных прикосновений. — Значит, он знает, что я?.. О. Да. Конечно, он знает, раз ты знаешь… — Она заморгала. — Погоди минутку. То есть, все кроме меня знали? Барр и Ремо тоже? И… — Она его стукнула, но было слишком поздно, чтобы это показалось убедительным.

— Чувство Дара, — вздохнул он. — Смирись. — Он провел языком по ее шее. — Ты улыбаешься.

На самом деле, она подозревала, что улыбается как хомяк с полными щеками.

— Это ужасно для моего достоинства.

— Не забывай радоваться, — прошептал он.

Она вспомнила, что он сказал, когда обдумывал их брачную ночь; что она останется резкой и чистой, когда тысяча других ночей поблекнет. И он оказался прав, хотя тысячи дней у них еще пока не было. Она открыла ему свой разум, сердце и тело, когда он стал убеждать ее, что вместе со всеми другими ее воспоминаниями этого примечательного утра она может вспомнить о том, что любима.

* * *

После того, как они умылись и оделись, Даг пошел к Спарроу провести еще один сеанс лечения. Мальчику стало настолько лучше, что присматривать за ним оставили незамужнюю сестру Финча, девочку пятнадцати лет. Середина утра застала Фаун и Дага одних на кухне фермы. Остальная семья Бриджеров разбежалась по своим беспрестанным крестьянским делам. Фаун подогрела горшок с крупой, оставленный для них и не сильно застывший, и пожарила ветчину и яйца к ней. Они наполовину расправились с едой, когда Даг поднял и повернул голову в никуда. Это напомнило Фаун кота, смотрящего на то, что больше никто не видит. Стражи Озера… Неудивительно, что народ их все время пугается.

— Что? — спросила Фаун.

— Просто натолкнулся на Дар Ниты кроме прочих людей. Что она здесь делает?

— Нас ищет? — Фаун вскочила.

— Похоже, что так. Сядь, Искорка, она еще едет. Заканчивай завтрак. Тебе нужно поесть. — Он улыбнулся ей по-доброму.

Она улыбнулась в ответ. Глубоко внутри ее головы возбужденный голос все еще кричал «Малыш-малыш-малыш, да-нет-даааа!» Она хотела прыгать и бегать, как сумасшедшая, что-нибудь приготавливая, хотя, по правде сказать, пока делать было нечего, особенно здесь. Кроме того, чтобы съесть завтрак. Она проглотила последний кусочек масляной каши, а затем пошла вслед за Дагом на крыльцо.

Нита как раз въехала рысью на двор фермы, грязь хлюпала от копыт ее вспотевшей лошади, которая встряхнула головой, когда та натянула поводья, и встала, тяжело дыша круглыми, красными ноздрями.

— Даг! — вскричала она. — Сэр! Вы живы!

«А были сомнения?» Единственная рука Дага сжала запястье Фаун. Она не была уверена в том, был ли это хозяйский жест или он должен ее о чем-то предупредить.

— Я успела? — добавила Нита, запыхавшись. Она бросила странный взгляд на Фаун, ее светлые брови стали жестче, как будто от смущения, беспокойства или… разочарования?

— Успела к чему, Нита? Думаю, мы еще сможем наскрести вам немного завтрака, — произнес Даг, намеренно растягивая слова. Та неспокойно махнула рукой, отметая легкомыслие.

— Командир Булраш выедет не более чем через час после меня, а скачет он быстро. Если поторопиться, сможете убраться отсюда.

— Убраться куда и почему? Я не верю, что Энтан Булраш повредился в уме таким прекрасным весенним утром.

— Нет, нет, конечно, нет, но вы все еще сможете вернуться в лагерь. Проскользнуть мимо него. Никто даже не узнает, что вы здесь были. О боги, мне надо было взять еще одну лошадь. Я могу одолжить вам свою, если хотите, а я пойду домой пешком. — Она спешилась и взбежала по деревянным ступенькам, одновременно как бы протягивая поводья Дагу.

Даг засунул руку в карман.

— Я полагаю, люди знают, что мы уехали. Разве Аркади не получил мою записку?

— Да, Барр и Ремо сказали. Исключая только то, что они молчали до следующего вечера, когда слухи уже расползлись по всему лагерю.

Тяжелый вздох сорвался с губ Дага.

— Так… ты не хочешь начать с начала, Нита? — Он позволил проскользнуть в его тоне нотке твердости командира дозора — преднамеренно ли?

Возможно, поэтому Нита расправила плечи.

— Да, сэр. Ну, думаю, старый Аркади не был сильно рад, когда узнал, что вы уехали… Это был больной крестьянин?

— Столбняк, — сказал Даг коротко.

Губы Ниты сложились в тихое «О»; она выглядела слегка обескураженной, но продолжила:

— Я не знаю, что там у Аркади было в голове, но следующим утром, когда вы оба не пришли в шатер целителей, он сказал Челле, что дал вам день отдыха. Правда, Нола и Цери пустили слух, что видели, как Фаун отправилась в лес днем раньше с каким-то милым крестьянским мальчиком и не вернулась. Ну, Цери сказала, что не уверена, что это что-то такое, а Нола думала иначе. А Аркади только фыркал.

— Что что-то такое? — сказала Фаун ошарашенно.

— Что вы сбежали с этим крестьянином, а Даг погнался за вами обоими, — губы Ниты поджались с таким неодобрением, будто она узнала, что так и есть.

Фаун задохнулась от ярости от подобной клеветы:

— Да я никогда!..

Даг обнял ее, и она умолкла. Он вытащил руку из кармана, но всего лишь потер лицо.

— Продолжай.

— Любые слухи из шатра целителей разносятся по всему лагерю очень быстро. Вечером Барр и Ремо сказали мне и Тавии о вашей записке, но они заставили нас поклясться, что мы будем молчать, что лично я была только счастлива сделать. Я все еще думала, что это мог быть ложный след — если бы вы исчезли с налитыми кровью глазами. Я не знаю, как вся эта искаженная путаница дошла до ушей командира Булраша, но на следующее утро он ворвался в шатер целителей, чтобы узнать, что в действительности происходит. Он сказал, что не собирается позволить разыгрывать в его районе дозоров какую-то дурацкую балладу с убийствами. Он еще больше разозлился, когда мы выложили правду, а еще на то, что Аркади его не предупредил. Я слышала, у них был свирепейший спор. Они решили дать вам время до вечера, чтобы прийти и объясниться, а потом командир собирался явиться за ответами сам. Что он и делает этим утром. О, сэр! — Нита страдальчески протянула Дагу руку. — Мы с Аркади почти уговорили лагерь предложить вам право на шатер! Я думала, вы так старались по поводу вашего обучения… разве оно больше для вас не важно?

— Больше, чем я мог бы сказать.

— Тогда должен быть какой-то способ спасти его. Может, вы смогли бы заставить этих крестьян поклясться, что вас здесь не было?

Фаун видела, что Даг хотел хлестнуть Ниту ровным «Нет» и так и оставить. Но многолетняя привычка воспитывать юных дозорных взяла верх до того, как он смог себя порадовать этим.

— Бесполезно, Нита. Энтан тут же распознал бы правду. Я не стану лгать. Но я охотно поунижаюсь, если вы думаете, что это поможет.