Горизонтальная война – снимая маски

— Нет, милая. Лицо брата не пострадало, ну почти. В Лондоне он как-то ввязывался в драку, и не единожды, поэтому ему вправляли нос, ну и зашивали кое-какие шрамы. Чтобы избавиться от следов, ему пришлось сделать пластику. Но ничего страшного там нет, поверь.

— А что тогда? — я снова посмотрела на замершего Рому.

— Так и будешь прятаться? — Саша пнула его по ноге и прошипела: — Ты мужик или девка малолетняя?! Где успел яйца потерять?

— Эм, Саш, не стоит, — покраснела я.

Давно я не слышала подобных разговоров. Сестра Ромы всегда грешила подобной лексикой, за что её постоянно ругала тётя Алиса. Прошла минута, прежде, чем Рома сдвинулся с места, и опустил руки. В его глазах сверкали злость и ещё что-то. Что-то, что я не могла распознать.

Как во сне, я протянула подрагивающие пальцы к нему и коснулась шеи. Складка искусственной кожи легко поддалась, поэтому я без труда смогла поднять её. Сначала показались губы и твёрдый подбородок с маленькой ямкой. Потом открылись загоревшие гладко выбритые щёки. Крылья носа трепетали и были уже, чем в силиконе. Когда оставалась только верхняя часть, он резко поднял руку и убрал остатки грима.

— Никита?

Несколько секунд я просто смотрела, не веря своим глазам. Ноги подкашивались и не желали держать вдруг ставшее очень тяжёлым тело. Опустившись на сухую землю, покрытую рваными островками травы, я вцепилась в неё, как последнюю опору, и подняла голову:

— Что же это, ха-ха... не может быть, — на глаза навернулись слёзы. Прижав тыльную сторону руки ко лбу, я улыбнулась и расплакалась. — Актёр, ха-ха-ха, — смех получался каким-то вымученным и истеричным. — Психолог. Парень, от которого я не смогу отказаться. — Смахнув с подбородка солёные капли, я поднялась на ноги, и сделала шаг назад.

Вся компания стояла в полном молчании. Домогаров даже бровью не повёл. То есть, он-то как раз и знал, кто скрывается под маской или кто носит маску? Саша вытащила пачку сигарет и нервно щёлкая зажигалкой, пыталась прикурить. А вот Рома, или Никита, смотрел прямо на меня, выжидая.

— Обманщик, — смогла, наконец, выдавить я. — Ты мне врал столько времени. Целый год водил за нос, — я громко рассмеялась, — боже мой... я такая дура, что поверила в тебя, в эти отношения. Наверное, на мне с рождения висит какое-то проклятье. Интересно, в моей жизни была хоть капля правды?

Я чувствовала, что ещё немного и всё, больше не смогу ни стоять, ни смотреть, даже говорить не смогу. Подбородок предательски задрожал, и когда Он наклонился, я инстинктивно схватила пистолет и направила прямо на него:

— Н-нет. Пожалуйста, — улыбнулась я плача. — Не двигайся.

— Мелания! — испуганно вскрикнула Саша.

— Не делай этого! — Виктор опустил руку с зажатым телефоном и уставился на нас.

Но Ему было как будто всё равно. Равнодушно посмотрев на дуло, он сделал шаг вперёд, почти упираясь в оружие.

— Не надо, — скривилась я, с трудом держа руки ровно. — Не двигайся, не заставляй меня это делать. Пожалуйста.

— Я не боюсь тебя, — тихо сказал он. — Прости.

— Н-нет, — я отвела глаза. — Невозможно. Я устала. Отпустите меня. Больше не могу.

— Нет. — Он провёл пальцами по моей мокрой щеке. — Прости, Мелания. Я знал, что тебе будет больно и не хотел показываться. Прости.

— Все лгут. Вокруг меня все лгут. Ненависть мешает дышать, я будто тону каждый день. Я не вижу солнца, я до сих пор в той вязкой тьме, она выжигает душу. Я больше не могу. Отпусти.

— Нет.

— Как ты не понимаешь, — я пошатнулась, — я пустая. Просто оболочка. Ааааа, — мой крик разнёсся по округе, — сломал, он сломал меня. А ты... Ненавижу, я всех вас ненавижу...

— Знаю. Прости, — Рома аккуратно освободил мою руку от пистолета и прижал к себе, гладя по волосам. — Прости, малышка. Я думал, что смогу сдержаться и доиграть роль до конца. Так было бы лучше, но рядом с тобой невозможно оставаться равнодушным. Это больно.

— А?

— Саш, Виктор Алексеевич, я заберу Меланию ненадолго. Вы пока можете обсудить детали.

— Без вас? — удивилась Саша.

— Да. Времени мало, так что нужно всё подготовить до того, как они вернутся.

— Понял, — Домогаров печально улыбнулся. — Мелания, я надеюсь, что ты найдёшь в себе силы поговорить со мной. Мне бы этого очень хотелось.

Я лишь сильнее вжалась в Рому и зажмурилась.

Ничего не вижу.

Ничего не слышу.

— Чёрт, — Рома поднял меня на руки и встряхнул, — как же всё это не вовремя. Только попробуй ещё раз ударить, — он гневно на меня посмотрел.

— Отпусти, — я заёрзала, дёргая ногами. — Сама дойду!

— Нет уж, — хмыкнул Рома. — Я должен убедиться, что ты больше не совершишь никакой глупости. Тебя из виду-то выпускать нельзя, постоянно влипаешь в неприятности.

Зайдя в дом, он захлопнул дверь ногой и опустил меня на стул в кухне. Воздух был полон напряжения, и я всё ещё не знала, как себя вести и что делать. Силы закончились разом, так что я просто опустила голову на спинку стула и стала следить за Белоярцевым... Лебедевым. Как теперь к нему обращаться?

— Ты сменил имя, и теперь Никита Лебедев, или это была фикция?

— Второе, — бросил он, вытаскивая из шкафа две чашки и пачку с какао. — Горячий шоколад сделать не могу, но какао сойдёт.

— Мне на молоке.

— Нет молока, — он проверил холодильник и вздохнул. — Чай?

— Давай.

— Слушай, — начал Рома, не оборачиваясь. — Я... ах, чёрт, как же сложно объяснить.

Я промолчала. Ну сложно и сложно. Мне теперь всё равно.

— Ты не спрашиваешь, — он скосил на меня глаз и вернулся к заварке.

— Да мне в общем-то плевать, — я подтянула колени к подбородку, и уткнулась в них лицом. — Можешь придумать очередную байку, запереть меня в комнате или даже привязать.

— Ты... — он замер на мгновение и вернулся к приготовлению. — Заслужил. Баек больше не будет, смысла скрывать нет, раз уж ты всё видела. Да и мне врать не нравится, чтобы ты там себе не думала.

Ну да. Хмыкнув, я уставилась на его широкую спину, и мелькающие руки. А ведь когда-то этими руками он обнимал меня и дарил спокойствие. Теперь вот, чай заваривает, а до этого в этих же руках был пистолет, направленный на меня. Однако, какая интересная у меня жизнь получается.