Горизонтальная война – снимая маски

— Неа, невозможно. С её ростом, она даже тебя не рассмотрит.

Всю дорогу до дома Виктора Лиза не отпускала моей руки, как будто боялась, что я исчезну, стоит ей только разжать пальцы. Я пообещала, что всё расскажу, как только мы окажемся дома. В своём доме, где никто и никогда больше нас не разлучит. Только надо решить последний вопрос, и мы сможем уехать далеко-далеко, за океан.

— Подъезжаем, нас встретит Виктор. Диктофон не забыла?

— Нет, — я погладила дочь по голове и поцеловала в макушку.

Остановив машину у соседнего дома, Рома вышел первым и помог выбраться нам. Посёлок был хоть и небольшой, но количество домов переваливало за несколько десятков, если не больше. Шанс, что Мария что-то заподозрит был крохотным, но всё же был.

— Быстрее, она будет здесь с минуты на минуту, — нервно поторопил нас Виктор, открывая дверь на веранду со стороны двора.

Застеклённое помещение было полно различных растений и картин.

И зачем в такой температуре держать произведения искусства?

— Так, Роман, ты останешься здесь с Лизой, мы будем в гостиной, окна которой выходят сюда. Мария будет видеть вас, но не слышать, если кричать не надумаете.

— Зачем? — вскинулся Белоярцев.

— Затем, что она должна видеть Лизу. Иначе откажется говорить. Мелания, ты будешь в нише у дверей в спальню, там есть портьеры, так что тебя не заметят, да и ниша за колонной находится. Глеб сейчас на другом этаже вместе с Ларисой, но она сейчас спустится.

— А Борис? — встряла я, прижимая к себе дочь.

— Он сейчас на деловой встрече, так что мешать нам не будет. Я не знаю сколько продлится разговор, так что есть смысл снять куртки, чтобы не упариться.

Едва я выпустила Лизу, передавая её Роме, как она закричала:

— Нет! Я никуда не пойду! Мамочка, ты опять пропадёшь?! Не хочу, пустите! — по её бледному лицу катились крупные горошины слёз. Во взгляде читался такой сумасшедший страх, что я на мгновение заколебалась, но всё же смогла сдержаться. Присев на корточки, притянула Лизу к себе:

— Милая, я буду в гостиной, а ты здесь, с Ромой, между этими комнатами стёкла — ты будешь видеть меня, а я тебя. Не волнуйся, я больше никуда не пропаду. Обещаю.

Расцеловав её в обе щеки, я встала и вытерла лицо. Нужно успокоиться, иначе толкового разговора не выйдет. Лизкины слёзы, как обычно, выбивают меня из колеи.

— Пошли, — Виктор потянул меня к двери и буквально втолкнул внутрь. — Вот здесь ты будешь стоять, пока всё не закончится, и ради всех святых держи себя в руках, чтобы не натворить ничего. Диктофон должен быть в руке, чтобы сразу включить. Лариса выступит свидетелем, если понадобится.

— И всё же, я никак не могу понять, почему она согласилась предать собственную сестру, — я покачала головой.

— Ты просто не знаешь корня всей проблемы, милая, — Виктор усмехнулся и оттянул узел галстука. — Большие деньги и связи развращают людей, порой, они забывают о том, что они тоже люди и подвержены многим слабостям. История Марии началась ещё тогда, когда ей было всего семнадцать. Знал бы я всё это раньше, ни за что бы не связался с этой семейкой, но теперь имеем то, что имеем.

Кивнув, я сжала пластмассовую коробочку и шагнула в нишу, Виктор тут же задёрнул портьеру. Узкое место, в котором мне надо было простоять не менее получаса, а то и больше было чистым.

«Хорошо, хоть пыли нет», — с облегчением подумала я. Из-за спешки и суматохи, я даже гостиную толком не разглядела. Множество картин и небольших диванчиков с шёлковыми сидушками — вот и всё, что бросилось в глаза.

«Господи, пусть сегодня ничего не случится», — я прикрыла глаза и вздохнула. Рома сможет защитить Лизу в случае чего. Минуты шли одна за другой, но так медленно, что я уже решилась на то, чтобы сесть боком.

Но не вышло.

Глава 23

— Где она?! — крик матери разнёсся по дому. — Куда ты её дел, сволочь?!

Кажется, она задыхается от собственных вопросов. Не пешком же шла, так почему так тяжело дышит?

— Снизь громкость, дорогая, — усмехнулся Виктор.

Отсюда мне не были видны их лица, так что приходилось только тщательно слушать. Палец сам собой нашёл кнопку и вжал её в корпус.

— Где она?! — крик матери разнёсся по дому. — Куда ты её дел, сволочь?!

Кажется, она задыхается от собственных вопросов. Не пешком же шла, так почему так тяжело дышит?

— Снизь громкость, дорогая, — усмехнулся Виктор.

Отсюда мне не были видны их лица, так что приходилось только тщательно слушать. Палец сам собой нашёл кнопку и вжал её в корпус.

— Где Лиза? Где моя девочка?

— Вон там, — видимо, Виктор показала на веранду.

— Кто с ней? — отрывисто спросила Мария, опускаясь на диван.

— Один из моих людей. В данный момент, он отвечает за девочку головой.

— Ты... ты чуть не убил меня, негодяй, — мать немного расслабилась, из голоса стало пропадать напряжение. — Зачем был нужен этот спектакль?

— Лиза моя внучка, а ты совсем не даёшь нам видеться.

— Лиза моя девочка, я никому её не отдам!

— Дорогуша, — усмехнулся Домогаров, — не забывайся. Ты ей никто. А вот я — родной дед, это докажет любая экспертиза.

— Ты не посмеешь её забрать! — взвизгнула Мария. — Я заслужила спокойную жизнь после того, как столько лет терпела твоё отродье! Так что Лиза моя. Моя!

— Не смей так говорить о Мелании, — угрожающе сказал Виктор, и даже у меня поползли мурашки. — Ты её всю жизнь гнобила, и не заслужила зваться её матерью.

— Больно то хотелось, — усмехнулась она.

— Маша, я же отдал тебе самое драгоценное, что у меня было, хотел, чтобы ты познала счастье материнства, которого была лишена, и которое не успела познать Катя. Почему ты не смогла её принять? — устало спросил Виктор.

— Да лучше бы ты её в детдом сдал! — рявкнула мать. — И почему я должна была заботиться о выродке этой оборванки?.. Катерина была мне никем, лишь подобранной отцом выскочкой. Ни она, ни её мать не заслужили моего отца, так почему, я ещё и об ублюдке должна была беспокоиться? У неё была крыша над головой и наша фамилия, полагаю, я сделала достаточно. Я даже няню ей наняла. Так когда я смогу забрать Лизавету? У нас самолет через два дня, мы возвращаемся в Париж.