Горизонты и лабиринты моей жизни

В начале 50-х годов по приглашению Центрального комитета ВЛКСМ в Москву прибыла китайская молодежная делегация. Возглавлял ее товарищ Ху Яобан, теперь уже ушедший в мир иной, но оставивший о себе добрую память. В то время он был первым секретарем ЦК комсомола, а спустя более четверти века, в 80-х годах, пройдя большую школу партийной и государственной работы, испытав преследования во время «культурной революции», стал Генеральным секретарем Центрального комитета компартии Китая.

Встречи и беседы с членами делегации представляли для всех нас несомненный интерес. У многих китайских товарищей был уже немалый опыт работы с молодежью в военных условиях. Ху Яобан, например, в рядах китайского комсомола состоял с 15 лет, избирался секретарем волостной ячейки и секретарем в уезде Люян провинции Хунань. Во время Великого похода китайской Красной армии трудился в армейском комсомоле. Ху Яобан всегда был приветлив, любил шутку, острое словцо, обладал живым умом и способностью быстро схватывать суть явления, проецировать его на китайскую действительность. Словом, он произвел тогда на нас впечатление надежного товарища, с которым можно было, не оглядываясь, как мы говорили, «идти в разведку».

У комсомола 30—40-х годов за плечами был неповторимый опыт, сложившиеся традиции. Мы верили, что этот опыт небезразличен для китайских товарищей. И не ошиблись. Видимо, не могла не сказаться и уникальная история взаимодействия революций в России и Китае.

Посланцев из Пекина, казалось, интересовало все и прежде всего функционирование комсомола во всех его звеньях, от первичных организаций до ЦК, во всех взаимосвязях с партийными, общественными организациями и их органами. Особое внимание, как мне помнится, они уделяли проблемам участия комсомольских организаций в восстановлении народного хозяйства после Великой Отечественной войны, системе образования общества, идеологии, вопросам социальной защищенности юношей и девушек, преломлению их интересов в будничной практике комсомольских организаций.

Наверное, некоторым читателям покажется, что я делаю акценты именно на таких аспектах деятельности ВЛКСМ в те годы, которые ныне «не в моде», подвергаются критике как «отжившие», «устаревшие» и якобы явившиеся объективными в ряду других причинами развала ВЛКСМ. Конечно, было бы наивно думать, что общественный организм статичен в своей деятельности, живет по раз и навсегда заведенному порядку. Конечно нет. Подобный подход равносилен смерти любого общественного организма, особенно молодежного, каким был комсомол. Но вместе с тем в опыте, в традициях ВЛКСМ есть непреходящие ценности и прежде всего в его связях с жизнью, с практикой нашего многонационального народа. Без практических дел любая общественная организация, да и любой государственный орган превратится из работающего в болтающий. И внимательный читатель это знает по сегодняшнему опыту государственной и общественной жизни.

Время придет, и молодая поросль будет с таким же прилежанием и вниманием относиться к прошлому опыту ВЛКСМ, как это делали в свое время китайские товарищи, трансформируя его применительно к своим специфическим условиям и задачам. В изучении нашего опыта задавал тон своим товарищам Ху Яобан. Маленького роста, сухонький, с живыми глазами и большими ушами (что, как говорят в народе, признак незаурядного ума), он, как мне казалось, стремился к познанию от частного к общему тех принципов, которые должны лежать в основе функционирования многомиллионной общественной, самостоятельной организации в стране, населенной многочисленными нациями и народностями, избравшей путь социалистического развития.

Для нас, советских комсомольцев, общение с делегацией китайского Коммунистического союза молодежи во всех отношениях было не только интересным, но и полезным. Нас радовало, что побратим Ленинского комсомола Коммунистический союз молодежи Китая растет и крепнет, а воздействие обоих наших союзов на международное юношеское движение усиливается. Мы с большим вниманием слушали рассказы о достигнутых успехах, о сложностях и трудностях в строительстве нового мира. Нам был понятен, как никому другому, пафос созидания нового Китая, которым была охвачена китайская молодежь. Советский народ в неимоверно короткие сроки в основном восстановил разрушенное немецко-фашистскими агрессорами народное хозяйство…

Приходят новые «герои нашего времени», которые пытаются переписать историю под себя, под свои подчас корыстные, властолюбивые интересы. Естественно, правда жизни рано или поздно возьмет свое, и эта плесень будет снята. Однако, думаю, что нашему народу стоило бы поучиться в оценке собственной истории у китайского народа, который на своем пути не избежал трагического, чуждого идеям социализма, но который свято оберегает социальные и нравственные ценности, приобретенные в новейшее время на своем историческом пути.

Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что достаточно уничтожить самобытность и индивидуальность нашего народа, оболгать его историю, перевернуть с ног на голову ценности, посеять в нем равнодушие к собственной судьбе, постоянно впрыскивать ему чуждые, растлевающие духовные наркотики — и от народа ничего не останется.

Шумят и гомонят от радости некоторые из старо-новых ортодоксов «демократии» оттого, что страна наша становится якобы частью «цивилизованного» мира. Ведь на углу Тверской производятся сандвичи от Макдоналдса, открыты сотни казино, продают наших девчат в публичные дома Запада, бесчинствуют мафия и рэкет. Существует массовая безработица, нищета, и, судя по всему, мы уже присоединяемся к так называемому цивилизованному миру. Но ведь все это есть не что иное, как бесспорное проникновение совершенно чуждого нашему духу. Разве подобное обезьянничание есть путь выхода на столбовую дорогу цивилизации?!

Да и что считать столбовой дорогой? Это в конечном счете главный вопрос. Контуры сооружения «нового» общества, которые вырисовываются сейчас, с грабительской приватизацией всего нажитого за долгие десятилетия трудом народа, с мэрами, префектами, наместниками, посаженными говорунами на шею народа и тому подобным, по своей сущности, духу и форме мало чем похожи на Россию. Вспомним Федора Тютчева, который в 1867 году писал:

Напрасный труд — нет, их не вразумишь, Чем либеральнее, тем он пошлее, Цивилизация для них фетиш, Но недоступна им ее идея. Как перед ней ни гнитесь, господа, Вам не снискать признанья от Европы: В ее глазах вы будете всегда Не слуги просвещенья, а холопы.

Провозглашая Европу нашим домом, в котором нас хотят расположить, радетели этой идеи — односторонни. Они как бы оставляют открытым вопрос об остальном мире и прежде всего об Азии, о нашем непосредственном великом соседе — Китайской Народной Республике. После долгой размолвки пока не во всем совпадают представления о проблемах современного мира. Но одно несомненно — Китай, китайский народ стоял ближе к Стране Советов, русскому советскому народу по своему мировоззрению, по своей идеологии. Самой природой, историей нам предопределено жить в согласии и идти вместе.

Однако вернемся к теме нашего повествования, хотя отвлечения от нее как раз и навеяны воспоминаниями о прошлом.

Вскоре после отъезда делегации во главе с Ху Яобаном из Москвы в ЦК ВЛКСМ пришло приглашение ЦК комсомола Китая направить делегацию советской молодежи в КНР для обмена опытом работы и участия во всекитайском слете молодых передовиков труда. Приглашение, естественно, было принято. По договоренности с китайскими товарищами было решено сформировать такую делегацию, члены которой могли бы прямо на рабочем месте показать китайским коллегам свои производственные успехи. В делегации были представлены различные основные для того времени специальности: сталевар из Магнитогорска и токарь-скоростник из Ленинграда, шахтер из Донбасса и буровой мастер из Азербайджана, прядильщица из Ташкента — всего 20–25 человек (к сожалению, в памяти стерлись фамилии моих товарищей). Возглавлял делегацию секретарь ЦК комсомола В. Залужный. Срок нашей командировки был продолжительным — около месяца. И весь этот период пребывания в Китайской Народной Республике, несмотря на большую нагрузку, стал для нас настоящим праздником.

Повсюду нас принимали радушно. В некоторых городах Северного, Центрального и Южного Китая на встречи приходили десятки тысяч молодых людей. Нередко мы с трудом, долго продвигались по «живому» коридору. Улыбки, рукопожатия, объятия, приветствия выражали чувства взаимного уважения, тягу молодости двух великих народов — советского и китайского — друг к другу. Они свидетельствовали о широте и глубине человеческих чувств.

Мы искренне верили в дружественные взаимоотношения наших стран, развивавшиеся после победы китайской революции в 1949 году и образования Китайской Народной Республики. Эту дружбу признавали руководители Китая и способствовали развитию братских отношений между нашими народами и государствами. Китайские товарищи с благодарностью говорили о той большой помощи, которую Советский Союз оказывал КНР. «Старший брат», как тогда нас называли в Китае, искренне радовался успехам своего соседа в строительстве новой жизни. Мы, конечно, видели, что наши китайские сверстники весьма скромно одеты, не всегда сыты, в домах их убогая утварь… Но уровень жизни китайского народа уже тогда был выше, чем до установления народной власти. Все это чувствовали, гордились первыми успехами. Мне понравилась атмосфера, царившая тогда в стране, обстановка всеобщей приподнятости, отрешения от мелкого, обыденного. Потому и встречи членов нашей делегации с китайскими юношами и девушками были отмечены какой-то внутренней взаимной одухотворенностью, порожденной величием исповедуемых нами общих идей и постепенным продвижением вперед по пути их осуществления в исторической перспективе, утрата которой, как мы были убеждены, могла привести к движению вспять. Пугал возможный возврат к эксплуатации человека человеком со всеми известными социально-политическими и нравственными последствиями.