Горизонты
Шрифт:
— Рампейдж! — Закричала я, на этот раз наполовину мысленно. — Я прощаю тебя! Я прощаю тебя! Я вернусь за тобой, Рампейдж! Я обещаю! Я за тобой вернусь!
Но я не могла понять, читает она по моим губам, или нет. Она лишь улыбнулась. Улыбнулась… словно счастливая кобылка, вышедшая на прогулку по луне, а затем попятилась от окна, медленно скрываясь в обрушивающейся на неё метели из пыли и щебня.
— Рампейдж! — выкрикнула я ей в след, стараясь послать мысль. Дать ей знать, что каким-то образом я прощаю её.
Ублюдок обхватил меня за шею и потащил прочь от окна. Прочь от моей подруги, скрывшейся в лунной пыли.
— Мы должны идти! Шевелись! Терминал теряет воздух!
— Отвали от меня, ублюдок, —
— Ты хочешь, чтобы всё это было напрасно? — проревел он мне в лицо. — Тогда можешь сдохнуть здесь! Если хочешь, чтобы это хоть что-то значило, тогда живо тащи свою жирную, мелодраматическую жопу в ракету!
Я бросила последний взгляд на смутный силуэт моей подруги, что слепая, глухая и бессметная брела в этой пустыне, и отвернулась. Терминал был наполнен свистящем шумом уходящего воздуха, просачивающегося вокруг копьеобразного обломка лунного камня, насквозь прошившего комнату. Дышать становилось тяжело и мы поспешили к вышке, к которой была пристыкована ракета Когнитум. Через окно вышки мне было видно, как склоны каньона рушатся, заполняя пустоту. Хотя Астростойла видно не было. Возможно оно располагалось ниже?
Мы ввалились в ракету и закрыли люк.
— Давай, запускай, Водка, — обратился Ублюдок к Скотч Тейп, изучавшей механического искусственного пилота, расположившегося в центральном кресле.
— Меня зовут Скотч[45], засранец, — огрызнулась кобылка.
— Один хрен. Приятно видеть, что ты ещё можешь шевелиться хотя бы на злости. А теперь, может уже запустишь эту чёртову штуку? — поинтересовался жеребец, запрыгнув в кресло. Скотч Тейп что-то нажала, забралась в другое кресло и ракета содрогнулась. Я тоже заняла своё место и многотонная махина рванулась к звёздам, сквозь град падающих камней. Несколько особо крупных обломков едва не врезались в нас, но я, потянувшись магией, успела их оттолкнуть. Вскоре мы выбрались в чистое пространство, докуда не долетала даже пыль. Ракета начала менять траекторию и я, борясь с усталостью, выглянула в иллюминатор.
Быть может это лишь моё воображение, но мне показалось, что в конце разлома я разглядела одинокий бугорок, ползущий от терминала. Дыра, где когда-то была Найтмер Мун, теперь наполовину обрушилась и быстро заполнялась каменным крошевом.
А над нами сиял Том, волоча за собой поток пыли, словно хвост и держа путь туда, где поджидал Пожиратель, готовый заманить и поглотить его. Я обратила свой взор к звёздам, но если раньше они приносили утешение и удивление, то теперь казались просто холодными и безразличными. «А ты думала, это будет так легко? Думала, что будет совсем не больно?»
Я прижалась щекой к холодному стеклу. Боль была ценой жизни и сейчас мне было больнее, чем я могла когда-либо представить. Я искала, чем бы заполнить тишину. Скотч Тейп лежала на боку, уткнувшись лицом в обивку кушетки. Ублюдок… с ним разговаривать совсем не хотелось. Так что я открыла Дельта ПипБак и поискала что-нибудь, что может принести утешение. И я нашла его в песне, скачанной когда-то давным-давно, когда я была куда более молодой… независимой… когда я была… собой.
Заиграла музыка: протяжные и неспешные гитарные переборы, и хриплый голос старого жеребца, один в один, как когда-то у Крупье, начал петь.
Сегодня я сам ранил себя…
Чтобы узнать, способен ли ещё чувствовать я…
Внимание всецело боли отдано…
Тому единственному, что реально…
Игла пронзает плоть…
Эта жгучая боль давно мне знакома…
Пытаюсь отрешиться я от всего…
Но помню абсолютно всё…
Гитара заиграла громче. Я думала об этом рассерженном синем жеребце, обещающем пристрелить меня, если я дам ему пушку. Говорящем, что прикончит меня, если я ещё хоть раз убью кого-то из-за моей тупости. О том, как кобылица-тиран вздёрнула его вверх с бомбами и убила его. По моим щекам текли слёзы. Я вспоминала, как не позволила ему повеситься. Как помогла ему признать зависимость от МедИкса. На его долю выпало так много боли, а теперь… теперь…
В кого я превратился…
Дражайший мой друг?
Все кого я знаю…
Под конец… меня покидают…
А ведь твоей быть могла бы…
Вся моя империя подлости…
Твои ожидания я обману…
Боль тебе я причиню…
Я оставила Рампейдж внизу. Отказала ей в единственной вещи, которую она больше всего желала. Я не сомневалась в своём эгоистичном желании, но к её желанию уважения не проявила. С того самого момента, Когда она вскочила на спину Льва из Зодиаков, до её улыбки мне сквозь клубы лунной пыли, я делала всё, что в моих силах, чтобы заставить её жить. Я вынудила её предать, стать моим врагом, потому что была не в сила прекратить её боль. До тех пор, пока не стало слишком поздно. Слишком поздно… музыка стала тише и медленнее и старый жеребец с голосом Крупье продолжал петь…
Терновый венец сей, нося на челе…
На троне лжеца своём я восседаю…
Преисполнен горестных дум…
С которыми ничего не могу я поделать…
Время на мне свои следы оставляет…
И чувства к тебе исчезают…
Ты стал уже кем-то другим…
А я по-прежнему здесь…
Музыка поднимала воспоминания о том, как мы все вместе собирались в Звёздном Доме. Лакуна. Рампейдж. Скотч Тейп. П-21. Глори. Смеющиеся. Счастливые. Изломанные пони, принимающие утешение друг друга. Вступило фортепиано, постепенно набирая силу.
В кого я превратился…
Дражайший мой друг?
Все кого я знаю…