Горизонты

— Принцесса! — прокричал жеребец, поднимаясь на ноги, и ринулся к ней. Он нагнулся к ней, а затем, свирепо посмотрев на двери, поднял свою винтовку, встав в несомненно зебринскую позу, когда ствол прижат к колену, открыл огонь, крича при этом:

— Вы, ублюдки, её не тронете! — Он вызывающе рычал на бесчисленных и равнодушных врагов. В его броню впивались пули, но он продолжал стрелять. Пули добрались до его плоти, и пролилась кровь, но когда магазин винтовки опустел, он просто вставил окровавленным копытом другой, отказываясь падать, чтобы не дать Отродьям добить её.

Самое главное — спасти свою принцессу, ведь пони сделают что угодно, чтобы спасти их принцессу, и не важно, стоила она того или нет. Это являлось первоосновой всего.

И пока она лежала на спине, изо всех сил пытаясь дышать, рык этого солдата, казалось, всё усиливался, только в этот раз он шокировал врагов. Из люков, что вели к расположенным внизу плантациям, доносились голоса, в то время как Отродий оттесняли назад, с криками «Принцесса!» и «Принцесса Грейс!» пробивающимися сквозь шум стрельбы.

Рабочие… те самые пони, которых её брат, и отец, если она была честна, называли когда-то крепостными… выплеснулись из шахт и ринулись на врагов. Некоторые из них размахивали промышленными пилами и кувалдами, другие косами и топорами, и третьи нападали на Отродий всего лишь с палками. Однако все они были порождениями Пустоши, и, поскольку она увеличила их пайки, труд сделал каждого из них сильным и выносливым. Они врезались в ряды Отродий и в кровавом ближнем бою действительно отбросили противников назад.

К Грейс, которая изо всех сил старалась встать на ноги, подбежали две кобылы.

— Не шевелитесь, Ваше Величество. Мы о вас позаботимся.

— Чепуха! — со злостью произнесла она, чувствуя, как в груди что-то жжется. — Дайте мне зелье и поставьте обратно на ноги! — Она была нетерпима к любым возражениям. В конечном итоге они дали необходимые ей зелья, и она повернулась к молодому голубошкурому жеребцу. Он был изранен, но всё ещё жив. — Позаботьтесь о нём, — произнесла она, а затем выбежала через двери наружу, чтобы присоединиться к копытопашной схватке.

Её серебряный меч ярко сверкал в послеполуденном солнце, и рабочие стекались к нему, сокрушая на своём пути любого противника. Однако, Отродья перегруппировались и начали теснить упирающуюся толпу. Грейс двигалась в сфере смерти, и любое, вошедшее в неё Отродье, разрубалось, а затем ещё раз разрубалось, серебряным мечом, в то время как револьвер выискивал любой, приблизившийся слишком близко глаз. Но у противников тоже имелось огнестрельное оружие, и её саму, как и её подданных, постепенно брали измором.

А затем с гребня холма донёсся ужасающе знакомый грохот пушек, и крыша загородного клуба взорвалась, осыпав поле брани черепицей и обломками каменной кладки. Позади Отродий появился ещё один грёбанный танк, чьи не прекратившие стрелять сдвоенные пушки разрушали верхние этажи здания, и падающие булыжники убивали как пони, так и Отродий. Как же им победить столь жуткую, бесчувственную силу?

Что-то ударило Грейс сзади, и её задние ноги подкосились. Сверкнула ослепляющая вспышка боли, и она завопила, схватившись копытами за лоб, между её глаз обильно текла кровь. Серебряный меч рухнул сбоку от неё, а револьвер с глухим стуком шлёпнулся в траву… и рядом с ним упал её отрубленный рог.

— Попалась, — произнесла стоявшая с боку Отродье-единорог. Грейс, полуослепшая из-за крови, залившей глаза, повернулась и уставилась на противника, не желая доставлять врагу удовольствие созерцанием её страха и поражения. И кибер-зебра, тоже не желавшая ждать, подняла свой светящийся меч, чтобы отрубить единорожке голову.

А затем земля взорвалась, когда огромная лапа выметнулась из неё и погрузилась в грудь ошарашенного киборга. Глаза Отродья округлились от удивления, когда корявые пальцы сомкнулись на позвоночнике и потянули, её тело с громким влажным щелчком согнулось пополам, и она исчезла в земле. А затем появился тот, кому принадлежала эта лапа. Шишковатая, безобразная шкура цвета грязи, усеянная пучками похожего на проволоку меха. Пасть, переполненная кривыми зазубренными зубами. Громадный энергомагический лучевой пистолет, который в любых других руках считался бы винтовкой, само оружие при этом находилось в таком техническом состоянии, что создавалось впечатление, будто оно готово взорваться при первой же осечке. Адская гончая встала во весь рост, и Отродья попятились.

А затем, запрокинув голову, он издал кровожадный вой.

И на него откликнулась сама земля.

В почве разверзались провалы, и Отродья десятками падали к ужасной смерти. Энергомагическое оружие с небрежной несдержанностью поражало скопления, как Отродий, так и адских гончих, на которых, судя по всему, действовали лишь прямые попадания из оружия. Огромные когти разрывали клонированное мясо, превращая его в кровавые лохмотья, а клыкастые челюсти откусывали и отрывали кибер-зебрам головы. А когда адские гончие сталкивались с организованным сопротивлением, они исчезали в земле, но лишь для того, чтобы вновь появиться прямо под своими противниками, и возобновить бойню.

Земля под кормой танка провалилась, и он издал механический визг, а его гусеницы впились в грязь, будто бы он изо всех сил пытался выбраться из увеличивающейся ямы. Но это ему не удалось. Металл завопил, и пушки дали последний, беспомощный залп, когда полудюжина вставших вокруг зева провала адских гончих обрушила на попавшую в ловушку машину шквал пылающих красных лучей. Танк взорвался, извергнув из себя ослепительно яркие языки пламени, принявшие форму потрескивающего, похожего на гриб облака, которое не доставило адским гончим никаких неудобств. В других местах лучевые пистолеты адских гончих пробивали насквозь сразу двух, или трёх Отродий, а если оружие, использующее усиленные заряды, давало осечку, оно использовалось как дубина, хорошо дополняя зазубренные когти.

Всё закончилось в течении пятнадцати минут. Земля была испещрена провалами и покрыта телами Отродий, пони, и адских гончих. Выжившие члены Общества сгрудились вокруг Грейс, кто-то вопил, прося исцеляющей магии или зелья. А другой сказал ей не шевелиться, но она не смогла бы встать, даже если бы очень этого захотела. И было похоже, что у неё парализованы задние ноги. Здесь так же стояли покрытые запёкшейся кровью и кровавой пеной адские гончие. Из их пастей вырывалось тяжелое, зловонное дыхание, и они нависали над травмированной единорожкой, будто бы не уверенные, что же им делать дальше: прекратить свою бойню здесь и сейчас, или продолжить её, пока не останется ни кого, кроме них самих.

Грейс выпрямилась насколько смогла, смотря снизу вверх на спасшую её адскую гончую.

— Примите мои извинения, но я не способна встать и должным вас образом поприветствовать, добрые сэры. — Она неуклюже склонила голову. — Добро пожаловать в Общество. У меня было подготовлено достойное пиршество, чтобы вас поприветствовать, но боюсь, что у нас на кухне царит теперь небольшой беспорядок. Мне очень жаль.

Матировавший кобель моргнул, а затем опустился на колени.

— Ваш дом тоже разломали? — прорычал он, по-прежнему смотря вниз, хоть и стоял на коленях. — Наш дом снова взорвали. Его постоянно взрывают. — Он свирепо посмотрел через плечо на юг, туда, где из земли всё ещё вырывалось зелёное пламя.