Горькая правда о Елене Блаватской

В июле 1849 г. Е.П. Ган выходит замуж на господина Блаватского Н.

В октябре 1849 г. Е.П. Блаватская якобы «бежит» от мужа за границу в Турцию и Англию.

По другой ее просто «высылают» за границу за любовную связь с представителем царствующей в России династии!

С 1949 по конец 1950 г. Е.П. Блаватская выступает наездницей в цирке г. Константинополя где знакомится с оперным певцом Агарди Митровичем и вступает с ним в фактические брачные отношения. После чего вплоть до 1858 г. она сопровождает Агарди Митровича во всех ее гастрольных турах как жена.

В 1859 г. Е.П. Блаватская одна возвращается в Россию где в 1861 г. у нее случается новый роман с бароном Николая Мейендорфом от которого у нее рождается сын Юрий.

В 1864г. Е.П. Блаватская покидает Россию и уезжает с Агарди Митровичем и сыном в Италию.

В 1871 г. умирает Агарди Митрович и Е.П. Блаватская остается в Италии одна.

А теперь я для уточнения и дополнения вышеприведенной информации предоставляю слово ее защитнику– родной сестре Вере Петровне Желиховской и вот что она написала о сестре в своем очерке «Рада-Бай (правда о Блаватской)»

Читаем и сравниваем с данными содержащимися в первой части.

«Искать и добиваться правды во всём. Стремиться к достижению возможного человеку усовершенствования. Расширять его научные и философские понятия. Стремиться к международному братству: водворение всеобщего мира и упрочение человеколюбия и бескорыстия между всеми людьми, в ущерб всем личным чувствам и расчётам.

Е. П. Блаватская I Елена Петровна Блаватская, рожденная Ган, более известная у нас в России под литературным псевдонимом Радды-Бай, под которым в восьмидесятых годах писала свои талантливые очерки Индии, была необычайным явлением даже в наш век, освоившийся с необыкновенными личностями.

В России ее деятельности и ученых трудов («Разоблаченная Изида», «Тайная доктрина», «Ключ к теософии», «Глас молчания», «Перлы Востока», «Словарь теософических терминов») и разнообразных статей в ее лондонском журнале «Lucifer», в индийском «The Theosophist» и множестве английских и французских изданий, почти не знают.

Для нас, русских людей, они представляют лишь внешний интерес, как замечательное умственное движение, возбужденное во всем мире русской женщиной, без всяких на то средств, кроме своего ума, громадных знаний и необычайной силы воли.

Того нравственного значения, за которое ее прославляют на Западе, провозглашая борцом за жизнь загробную, за главенство в человеческом бытии духа, за ничтожество плоти и земной жизни, данных нам лишь как средство усовершенствования бессмертной души нашей, как противницу материализма и поборницу духовных начал в человеке и природе, – в России она иметь не может. Она могла приобрести такое значение и влияние на умы человеческие лишь там, где потрясены устои христианства, либо где они совсем неведомы.

Мы же, ее соотечественники, не погрязшие, благодарение Богу, в нелепице западного материализма, можем только воздать должное ее уму и знаниям вообще, а затем ее литературному таланту, хотя бы в той мере, насколько он проявился в нашей русской прессе.

Елена Петровна была дочерью известной русской писательницы, Елены Андреевны Ган, рожденной Фадеевой, когда-то названной Белинским «русской Жорж Занд».

Отец Елены Петровны, командуя батареей конной артиллерии, вел военную, кочевую жизнь, отразившуюся на раннем воспитании девочки.

Когда, по смерти матери, её родные, Фадеевы и Витте, взяли сирот к себе на воспитание, Елена Петровна никогда не могла привыкнуть к обычному распределению занятий с учителями и гувернантками, которых постоянно приводила в отчаяние непокорностью рутине и в восторг остротой ума и способностей, в особенности филологических и музыкальных.

Все свойства её характера отличались решительностью и более подходили бы мужчине, чем женщине.

Энергия никогда не покидала её в трудностях и опасностях необычайной жизни её.

С детства у нее была страсть к путешествиям, к смелым предприятиям, к сильным ощущениям. Она никогда не признавала авторитетов, всегда шла самостоятельно, сама себе прокладывая пути, задаваясь независимыми целями, презирая условия света, решительно устраняя стеснительные для ее свободы преграды, встречавшиеся на пути…

В семнадцать лет она вышла самовольно замуж за человека, годившегося ей в отцы, и через несколько месяцев, не задумываясь, его бросила, уехала неведомо куда и почти десять лет исчезала так, что даже родные годами не знали о ее местопребывании…

Близким своим она сознавалась, что затем только и обвенчалась с Н. В. Блаватским, чтобы «быть свободной» от контроля родных.

Большую часть молодости Блаватская провела вне Европы; несколько лет жила в северной Индии, изучая языки, санскритскую литературу и те отвлеченные знания, которыми славятся индийские Радж-Йоги, и за которые впоследствии ей пришлось много поплатиться».

(И вот первая нестыковка!

Ибо не была Е.П. Блаватская в период с 1850 по 1859 г. ни в какой Индии, а провела все это время путешествую по Западной Европе с театром своего сожителя Агарди Митровича! Чему есть сотни свидетельств труппы где выступал Агарди Митрович!

Продолжение выступления В.П. Желиховской.

«Слишком усердные последователи, прославляя ее какой-то чародейкой, дали повод врагам упрекать ее в обманах и называть шарлатанкой…

Соскучившись по своим родным, Блаватская возвратилась в Россию ровно через десять лет, в 1859 году.

Сначала она приехала ко мне, сестре своей, и отцу нашему в Псковскую губернию, а потом к родным матери в Тифлис.

Она возвратилась из своих странствий человеком, одаренным исключительными свойствами и силами, проявившимися немедленно и поражавшими всех ее окружающих.

Она оказалась сильнейшим медиумом, состояние, которое она впоследствии сама сильно презирала, считая его не только унизительным для человеческого достоинства, но и очень вредным для здоровья.

Позже ее психические силы, развернувшись, дали ей возможность подчинить своей воле и контролировать внешние проявления медиумизма.

Но в 27 лет они проявлялись помимо ее воли, редко ей повинуясь. Ее окружали постоянные стуки и постоянные движения, происхождение и значение которых она тогда еще не умела объяснить. —