Горькая вода

– Да… Мама.

Фабиан проводил её сочувственным взглядом, сел за стол и спросил.

– Где отец?

– Решил позавтракать в своем кабинете. Знаешь, после твоего отъезда, он практически не выходит оттуда. Надеюсь, ты не собираешься покинуть нас слишком скоро?

– Не беспокойся та этот счёт, я пробуду так долго, как понадобится.

***

Мириам разучивала на клавесине очередную композицию. В отличие от танцев, музыка давалась ей легко. Она интуитивно чувствовала мелодию и схватывала на лету, а её импровизации вызывали у господина Бенигно восхищение. Из неё мог бы получиться отличный композитор, родись она мальчиком.

Когда вошёл Фабиан, учитель обернулся и учтиво поклонился. Мириам тоже поднялась с табурета и присела в книксене. Фабиан усмехнулся церемонному приветствию.

– Господин Бенигно, вы не проголодались? Кухарка испекла прекрасные пирожки.

– Думаю, мы можем прерваться, – лукаво произнес менестрель, оставляя их вдвоём.

Фабиан оказался рядом, едва за ним успела закрыться дверь. Мириам уставилась в пол, не зная, как следует себя вести. Теперь, когда маски сброшены, и чувства обнажены, о прежних отношениях не может быть речи. Дозволено ли им оставаться наедине?

Видя её смятение, Фабиан подвёл к окну и усадил на софу.

– Цветы пришлось отдать, но у меня есть кое-что получше.

Он достал украшение на серебряной цепочке. В простой, но элегантной оправе сидел совершенно плоский и гладкий камень, на срезе которого выступал розовый узор виде четырехлистного клевера.

– Я ведь не успел поздравить тебя с днем рождения. Это андалузит.

– Спасибо, он очень красивый.

– Ты дала его мне, когда я уезжал. Помнишь? Его лишь обработали и вставили в оправу.

Мириам зажала камень в ладони, тот ещё хранил тепло. Фабиан помог надеть украшение и подставил щеку для поцелуя. Когда её лицо приблизилось, он повернул голову, и их губы встретились.

– Нам нужно поговорить. Жду тебя через два часа в северной башне.

Он поднялся, чмокнул её в макушку и вышел. Мириам улыбнулась ему вслед. Сомнения, терзавшие всего несколько минут назад, разбились как волна о каменный мол. Её Фабиан вернулся, она больше не будет одна. Тем лучше, что они не брат и сестра. Только что это меняет? Неважно. Больше ничто неважно. Пусть мир летит в бездну.

Ветер ударил в окно сломанной веткой, но Мириам не обернулась. Разразись сейчас небо градом, она бы не заметила. Мысли унеслись далеко, где она вместе с Фабианом. Где он ведёт её под руку, а она болтает о ерунде. Они забредают в дальнюю часть сада, где сладостью благоухают розы и мятной свежестью пахнет лантана. Он наконец обнимает её, и она позволяет себя поцеловать. Впервые, по-настоящему…

Анибал пришёл дать последний урок и застал ученицу у окна. Она сидела с отрешенным видом и глядела прямо перед собой. Солнце светило в спину, и казалось, что свет исходит прямо от неё. Он кашлянул, чтобы привлечь внимание. Девушка моргнула и подняла на него глаза.

– Вам сегодня нездоровится, леди Мириам? Или вы чем-то расстроены?

Она покачала головой и встала, разглаживая подол юбки.

– На балу вы показали себя великолепно, – улыбнулся танцмейстер. – И раз в моих услугах больше нет необходимости…

Он не успел договорить, в дверях показался слуга. Вид у того был взволнованный.

– Леди Мириам, лорд Гаэль послал за вами. Наказал срочно явиться.

Она растерянно взглянула на господина Лэло, словно тот мог объяснить, зачем она вдруг понадобилась отцу. Анибал кивнул ободряюще и сказал, что будет ждать её возвращения. Мириам покинула комнату и, снедаемая волнением, направилась в сторону отцовского кабинета.

Она переступила порог, и Лорд поднялся с места, указывая на свободное кресло.

– Мириам, присядь.

Она послушно опустилась в кресло и сложила руки на коленях.

– Господин Лэло, доволен тобой, ты делаешь успехи.

Внезапная похвала вызвала удивлённый смешок, поскольку леди Адалина заверяла в обратном.

– Да, у меня получается гораздо лучше.

– Я позвал тебя для серьезного разговора, – Гаэль сделал паузу и прочистил горло. – Что ж, не буду ходить вокруг да около. Фабиан сообщил, что ты уже всё знаешь.

– Он сказал? – Мириам похолодела.

Теперь лорд накажет за то, что подслушивала. И наверняка заделает тайную дверь в часовне. Она сжала пальцами ткань юбки и опустила глаза.

– Мне жаль, что ты узнала от него. Прости, я должен был сам это сделать. Но ты навсегда останешься для меня дочерью.

Мириам расправила поникшие плечи, поняв, что волновалась впустую, но следующая фраза снова заставила напрячься.

– Я выделил тебе хорошее приданое и собираюсь подыскать достойного мужа.

– Мужа?

– Ты разве не хочешь замуж?

– Я не думала об этом, – честно призналась она.

– Самое время задуматься. Возраст у тебя подходящий. Да и многие благородные господа, что присутствовали на балу, заинтересовались твоей персоной. Не буду тебя более задерживать. Иди и хорошенько обдумай, что я сказал. Недалёк день, когда какой-нибудь достойный лорд попросит твоей руки.

Заметив её смущение, отец поспешил отпустить. Обоим разговор дался легче, чем они предполагали, но всё равно оставил тяжёлый осадок.

Мириам вышла от Гаэля огорчённой и растерянной. Она всегда осознавала, что жизнь ей не принадлежит, а теперь и вовсе ощущала себя безвольной куклой. Смела ли надеется, что мужем станет тот, кому так безрассудно отдала она сердце. Тяжесть кулона явственней осязалась на коже. Захотелось найти Фабиана и вывалить опасения, позволить утешить и дать себя уверить, что непременно всё кончится благополучно. Но он уже поджидал в коридоре, нетерпеливо расхаживая взад-вперёд.

– Я не успел тебя предупредить. Как всё прошло?

– Твой отец собирается выдать меня замуж, – с ходу выпалила она.

– Замуж? За кого?!

– Он сказал, что найдет достойного, – переходя на шёпот ответила Мириам.

Фабиан прижал её к себе и погладил по голове. Его объятия подарили успокоение и защищённость. От осознания, что так же будут обнимать чужие руки стало дурно. Мириам дала себе слово, что лучше умрёт, чем позволит прикоснуться к ней другому мужчине.

– Что здесь происходит? – окрик Адалины заставил их отступить друг от друга.