Горькие плоды смерти

Сержант сделала в блокноте заметки по каждому звонку, после чего принялась искать мобильник Стэтем. Тот оказался подключен к зарядному устройству и лежал на столике возле дивана. Его тоже надо было самым тщательным образом осмотреть и проверить звонки. Идеальная работа для Уинстона, когда тот закончит пугать соседей. Нката с любой техникой на «ты», тогда как сама она полный ноль в том, что касается гаджетов сложнее пульта для телевизора, да и к пультам тоже относится с опаской.

Барбара вернулась к столу и стоящему с ним рядом деревянному канцелярскому шкафу с двумя выдвижными ящиками. Начать девушка решила со шкафа. В нем обнаружилась стопка скоросшивателей, причем на каждом были наклейки с аккуратно написанными женскими именами.

В скоросшивателях оказались всевозможные печатные материалы: распечатки статей из Интернета, журнальные и газетные вырезки… В свое время кто-то провел не один час в библиотеке, занимаясь их поисками. Просмотрев их, Барбара поняла, что это темы будущих книг, а может даже, и предложения, которые Рори делала авторам, чье имя значилось на том или ином скоросшивателе.

В первой папке лежали вырезки про конкурсы красоты среди детей в США. На таких конкурсах пятилеток и шестилеток наряжают, красят и делают им прически, превращая маленьких девочек в миниатюрные подобия взрослых женщин. Вторая папка содержала жуткие материалы о женском обрезании в странах Африки. В третьей рассказывалось о частых «случайных» пожарах в кухнях молодых замужних женщин в Индии, чьи семьи были не в состоянии раскошелиться на «приличное» приданое.

Нашлись в папках и материалы об изнасилованиях все в той же Индии, а также о побивании камнями женщин, обвиненных в супружеской измене, – обычная история в странах, где у власти стоят исламские фундаменталисты. Следующей темой было умерщвление новорожденных младенцев женского пола в Китае. Сержант поискала на этих скоросшивателях имя Клэр Эббот, но не нашла.

Вернулся Уинстон.

– По нулям, – коротко сообщил он. – Только одна чувиха внизу. Несла какую-то хрень о «ненормальной растрёпе», которая якобы ломилась в дверь Рори пару дней назад. Это ее слова, а не мои, Барб. Извини. И это все. Кроме этого, никто ничего не знает. Похоже, она тут особо ни с кем не общалась. А ты что нарыла?

– Причины, чтобы завязать с мужиками навсегда, – ответила Хейверс.

– Например?

– Материалы, которые собирала Рори. Ты можешь сходить в спальню и посмотреть, что там?

Нката отправился выполнять ее просьбу, а Барбара вытянула второй ящик. Там тоже оказались скоросшиватели, в которых, судя по всему, хранились предложения новых книг. Она быстро их просмотрела, в надежде наткнуться на имя Клэр Эббот, и на этот раз оно отыскалось.

На этикетке одной из папок было написано: «Анонимный адюльтер. Клэр Эббот». Внутри был титульный лист с полным названием: «Сила анонимного адюльтера: свидания по Интернету и распад семьи». Клэр, судя по всему, уже написала предисловие, а также составила оглавление и краткий синопсис будущей книги. Сержант сделала вывод, что перед ней не что иное, как заявка на книгу. А вот без расшифровки названия можно было бы и обойтись. Анонимный адюльтер? Такое заглавие зацепит кого угодно. И даже если новая книга продавалась бы не столь стремительно, как «В поисках мистера Дарси», все равно успех ей был обеспечен.

Первый криминалист уже собрался покинуть квартиру, прихватив с собой все до последней мелочи из ванной комнаты Рори, когда из спальни вернулся Уинстон Нката со стопкой фотографий в одной руке и пачкой писем в другой. И снимки, и письма были перехвачены эластичной резинкой.

– Нашел на прикроватном столике, – пояснил Уинстон. – Похоже, Барб, ничего стоящего там нет. – Он подошел к письменному столу. – Только стопка книг возле кровати, нераспакованный чемодан с траурным нарядом и ее собственная одежда в стенном шкафу и в комоде.

Все фотографии имели отношение к личной жизни Рори. На снимках она была с какой-то молодой женщиной, явно на отдыхе. Письма были написаны одним и тем же почерком, а в углу каждого стояло имя – Эббот.

Хейверс просмотрела конверты, но ни один не открыла. Письма нужно было непременно изучить, но сделать это можно было и позже.

В верхнем ящике стола Барбара нашла ноутбук, который передала Уинстону, чтобы тот отвез его на Виктория-стрит вместе с мобильником Рори. Прежде чем криминалисты унесут чемодан, в который в таком случае она в ближайшие несколько дней заглянуть не сможет, сержант решила быстро ознакомиться с его содержимым. Тем временем Нката решил воспользоваться возможностью проверить звонки на телефоне Рори.

Чемодан лежал на полу спальни рядом с комодом. Беглый осмотр навел Барбару на мысль, что вещи в нем могут вообще не принадлежать хозяйке квартиры, хотя Уинстону этого с первого взгляда не понять. Как не поняла бы и сама Хейверс, не узнай она кое-как сложенную вещь, лежащую поверх других, свернутых столь же неаккуратно.

Это была черная льняная блуза с белой полосой от плеча до низа. Стоило Барбаре взять ее в руки, как ей сразу вспомнилась Клэр Эббот: как она стояла в ней перед пришедшими на лекцию в Бишопсгейт, как расхаживала взад-вперед по сцене с микрофоном в руке, как отвечала на вопросы публики… В тот вечер сама Хейверс приобрела экземпляр книги «В поисках мистера Дарси».

Или Клэр Эббот взяла эту блузу на время у Рори Стэтем, чтобы выступить в ней перед читателями, или все вещи в чемодане принадлежали Клэр Эббот.

Отель «Риверхаус», Кембридж

Несмотря на то что дождь лил с серых небес как из ведра, Линли прибыл в Кембридж в приподнятом настроении. Как выпускник Оксфорда, он понимал: признавать красоту Кембриджа с его стороны крайне нелояльно, но не признавать ее было просто невозможно. Даже в проливной дождь там открывался потрясающей красоты вид: причудливая архитектура колледжей, просторные лужайки, увенчанные золотыми кронами деревья… А по ту сторону реки, за величественными башнями колледжей, раскинулся и сам город.

И повсюду были студенты – ехали на велосипедах, прогуливались, бегали трусцой, проносились на роликах мимо преподавателей, погруженных, как хотелось думать Томасу, в дискуссии по поводу насущных вопросов нашего времени. Инспектор даже пожалел о том, что совершенно оторвался от интеллектуальной жизни. Будь он менее честен, он бы поверил, что все это и было причиной его прекрасного расположения духа.

Прежде чем уехать с работы, Томас позвонил Дейдре. Якобы чтобы узнать, как там Арло. Да-да, он просто хочет убедиться, что с песиком всё в порядке, сказал он ей.

– То есть ты звонишь ветеринару, чтобы справиться о здоровье собаки, отданной ему на попечение? – усмехнулась Трейхир. – Глупость неимоверная, но с Арло всё в порядке. Как выяснилось, львы ему гораздо интереснее, чем слоны.

– Я тебя понял, – признался Линли. – Должно быть, это отголосок пресловутой собачье-кошачьей вражды.

– Вполне возможно. Послушай, дорогой, мне нужно кое-куда метнуться. У меня встреча. Мы можем поговорить позже?

Конечно, они могут поговорить позже.

Дорогой. Это обращение прозвучало впервые. И это «впервые» было из разряда вещей, о которых молодая женщина XVIII века не преминула бы сделать вечернюю запись в своем дневнике.

Томас понимал, насколько смехотворны его потуги отыскать в простом слове какой-то особый, скрытый смысл. С другой стороны, Дейдра не особенно разбрасывалась такими словами – как и вообще проявлениями нежности, – не вкладывая в них чувств. Что же это за чувство? Линли был не вполне уверен, что знает ответ. Но ему нравилось думать, что это свидетельство того, что в их отношениях что-то сдвинулось.