Горькие травы Чернобыля
Шрифт:
Чем отличаются советские города от всех прочих, так это тем, что по ночному городу можно спокойно гулять, не опасаясь за жизнь, здоровье и кошелёк.
Мы со Стасиком шли по аллее парка к Центральной площади – там договорились встретиться с Климчуком.
Стаська был возбужден, задавал тысячи вопросов, перескакивал с темы на тему. То интересовался жизнью в будущем – он решительно не понимал, что там происходит,- то беспокоился о грядущих ночных событиях.
Он рассказал мне, что его младшие друзья засекли нас сегодня в Той Припяти. Между прочим, сообщил, что через
«Вот так сюрприз,- подумал я, - не иначе наследили мы где-то. В прямом и переносном смысле».
Я многое не хотел объяснять Стасю. Надеялся, что скоро всё в его жизни вернётся на круги своя.
Едва мы приблизились к колоннаде, как нам навстречу выскочил возбужденный Климчук.
– Серьезный мужик оказался этот Клочков,- негромко заговорил Володя,- как я и ожидал, он всё понял быстро и правильно. Принимает меры. Распорядился поселить нас в гостинице « Полесье». Так что ночь провёдем комфортно. Да, я ему твой планшетник отдал. Иначе, как ему самому доказывать своему начальству, что он не верблюд?!
Я рассеянно кивнул и, в свою очередь, передал Володе информацию Стася о том, что в будущем нас, кажется, ждет засада.
Климчук нахмурился. Но только на секунду.
– Ничего, будем надеяться, что мы с ними там не встретимся. По понятным причинам.
Мы не сговариваясь, направились в гостиницу. Неоновая вывеска «Готель «Полісся» светилась как-то по-советски уютно. Шаги утонули в красной ковровой дорожке вестибюля.
Из-за стойки администратора поднялась молодая белокурая женщина и, улыбаясь, направилась к Климчуку:
– Доброго вечора! Ви від товариша Клочкова? Ласкаво просимо! Нічого заповнювати не потрібно. Беріть ключі і піднімайтеся в номер.
Понятно, что Стаську она не видела. Но меня…
– Я тоже могу подняться в номер?
– не слишком вежливо поинтересовался я.
– Так, звичайно!- она, кажется, не уловила иронии.- На добранич! Другий поверх и номер теж двадцять другий.
Стасик, никого не спрашивая, стал подниматься по гулкой лестнице на второй этаж. И, чёрт возьми, его шаги услышали не только мы – дежурная смотрела на лестницу и прислушивалась…
О каком сне могла идти речь? Мы с Климчуком то и дело выскакивали покурить на балкон. Нервно смотрели на часы. Как медленно идет время! И только Стасик замер в кресле и неотрывно смотрел на стрелки часов над дверью.
– Жаль, отсюда не видно АЭС,- нервно воскликнул Володя, - впрочем, не уверен, хочу я её видеть или нет. Теперь всё зависит от того, как сработает Клочков.
И вот час двадцать четыре ночи…Половина второго…Без двадцати…Ровно два…
Дверь в номер с треском открылась. Я подпрыгнул. Стась дернулся в кресле. Климчук со скрипом развернулся на каблуках. На пороге стоял уставший и взмыленный Виктор Николаевич Клочков.
– Ох, мужики, не припомню такой жаркой ночи в конце апреля, - глядя веселыми глазами, сказал он.
Подполковник кинул фуражку на стол. Увидел пустое кресло и с размаху плюхнулся в него. Стась взвыл и заорал –
подполковничья туша основательно придавила его.Клочков медленно встал и удивленно посмотрел на кресло:
– Шо-то я не понял, как будто это кто-то…сидит уже здесь?!
– Так оно и есть!- со смехом сообщил я.
Климчуку было не смешно. Он вопросительно смотрел Клочкову прямо в глаза.
– Фокусники хреновы,- с расстановкой произнес подполковник, - гости из будущего, вашу любашу!
Он всё ещё ошарашено смотрел на кресло. Потом вытащил табуретку из-под стола, осторожно провёл по ней рукой и уселся. Стась, тихо чертыхаясь, потирал ноги и живот.
– Убедил кого надо,- ни к кому не обращаясь, сообщил Клочков.
– Ездили с Брюхановым на станцию. Там такой эксперимент затеяли, прямо скажу – опасный. Добром это точно кончиться не могло. Вовремя остановили. Сейчас мои люди опрашивают персонал. Завтра поеду в Чернобыль, потом в Киев. Потом, чувствую, и в Москву придется.
Мы молчали. Подполковник потянулся в карман за «Столичными» :
– Мужики, неужели, правда? Такую беду предотвратили?
Я полез в кейс. Достал бутылку «Абсолюта».
Клочков перехватил бутылку, разглядывал этикету, щелкал в удивлении языком.
– Накапай и мне чуток, попробую этой забугорной отравы из 21-го века.
Климчук в момент перетащил с журнального столика графин со стаканами. Разлил водку.
Мы чокнулись. В глазах Володи застыли скупые мужские слезы. В моих, вероятно, тоже.
Стасик тихо поднялся с кресла и направился к двери, намереваясь пройти её насквозь.
Это ему не удалось, почему-то… Мы засиделись до утра…
На рассвете мы вышли из гостиницы. Свежий утренний воздух спящей Припяти был обворожительно чист. Нисколько не опьяневший Клочков раздавал указания:
– Значит так, мужики, – вы мне тут на хрен не нужны! Ещё неизвестно, как начальство отреагирует на таких визитёров. Можете застрять здесь надолго. А уж этот, как его, планшетник этот хренов, останется у меня. Ша! Мотайте, куда вам там положено и больше не разгуливайте здесь в странной форме, с фальшивыми деньгами!
Климчук давно переоделся. В спортивной форме с толстым пузом и слегка мутноватым, подвыпившим взглядом он выглядел совсем не так браво. Стасик почему-то застрял в вестибюле, глядя непонятно куда.
Подполковник не удержался. Дал еще несколько ЦУ, крепко пожал нам руки и хлопнул дверцей черной «Волги». Машина быстро отъехала.
– А ты ещё что тут делаешь?- завизжал пожилой женский голос из вестибюля гостиницы.
– А ну иди отсюда! А то родителям позвоню!
Стаська вылетел на крыльцо. Потащил меня к витрине кафе «Полесье»… Да, да, я так и думал. Высокий юноша со светлой чёлкой чётко отражался в зеркальном стекле.
– Иди-ка ты домой, Станислав,- сказал я, - к папе и маме. Да и младших отвести не забудь.
Стаська оторопело смотрел на нас. Потом, с каким-то оглушительным индейским победным кличем с разбегу боднул меня в плечо. Я не удержался и повалился на Климчука. Володя отреагировать не успел, выронил рюкзак, и мы, как кегли, повалились на асфальт.
А Стась уже нёсся по пустой Центральной площади, высоко подпрыгивая, молотя по воздуху руками и что-то непрерывно крича. Скоро он скрылся из виду.