Горький конец

— Мы получаем сообщения о том, что известная лидер клана Эстель Найтингейл сбежала из-под стражи и сейчас находится в бегах. Хотя на данный момент она лишена своей магии, она считается вооруженной и опасной.

Ведущие новостей стремились первыми сообщить об этом, по-разному повторяя одни и те же слова. На их лицах было что-то вроде ликования, от которого меня чуть не вырвало. Для них все это было просто игрой. Кто был прав, а кто нет, не имело значения. Все, что имело значение, — это зрелище.

Раньше Сиренити жаловалась на выступления Райана и на то, что все, что он когда-либо делал — это потворствовал тому, что было популярно. Что принесло ему голоса. Он искажал эмоции людей и использовал их против масс, чтобы сеять страх и ненависть. Давным-давно я поняла, что ненависть — гораздо более простой инструмент, чем логика. Ненависть может заставить даже самых праведных из нас совершать отвратительные поступки.

— Ты уходишь, волк, — раздался глубокий, насмешливый голос, заставивший меня моргнуть, прогоняя сон, угрожающий поглотить меня. Я медленно подняла голову со скрещенных рук, моя спина болезненно заныла, когда я выпрямилась на твердом цементном полу у дальней стены.

Две фигуры стояли по другую сторону металлической решетки. Дверь была открыта, и Плохой Коп стоял там, придерживая ее открытой, сердито глядя на меня сверху вниз.

— Какой-то богатый мудак внес за тебя залог. Полагаю, ты свободна, пока тебя не доставят в суд.

Его глаза горели ненавистью. У меня было чувство, что это не имело никакого отношения к Саванне, а скорее к тому факту, что он был человеком, который ненавидел дарклингов. Я чуяла сторонника Райана Харкера за гребаную милю. Но что он делал в Сол-Сити?

Я решила держать рот на замке, когда меня вывели из камеры в переднюю часть тюрьмы, где женщина за стойкой регистрации попросила меня расписаться на выходе, прежде чем передать мои вещи. У меня почти ничего не было, кроме нескольких украшений, которые были на мне в момент ареста, а также мобильного телефона и кошелька.

Я вышла из главного входа, охранник открыл дверь для меня, позволив солнечному свету проникнуть в вестибюль. Я прикрыла глаза от света, позволив ожогу покалывать все мое тело после долгих часов в холодной, темной камере.

На улице, прямо у подножия лестницы, ведущей в тюрьму, была припаркована машина. Тэйн прислонился к ней, положив руку на открытую дверцу. На нем были солнцезащитные очки, черная рубашка, обтягивающая жесткие линии его торса, и пара черных брюк и ботинок, которые делали его похожим на героя боевика, в котором ничего хорошего нет. Все мое тело обмякло при виде чернокнижника, и я испустила самый большой в мире вздох облегчения.

— Привет, волчонок, — тихо сказал он, когда я подошла к нему. — Ты в порядке?

— Определи в чем именно? — вздохнула я, падая в его объятия. Его руки заключили меня в медвежьи объятия, прижимая мое лицо к своей твердой груди. Я вдохнула аромат свежих трав и чего-то пряного. Чего-то исключительно Тэйна, и смаковала это. — Вытащи меня из этой адской дыры, Тэйн, — пробормотала я ему в грудь.

Его грудь заурчала от низкого смеха, когда он нежно погладил мои кудри.

— Твое желание для меня закон, детка. Мы отвезем тебя в безопасное место, пока не разберемся, что, черт возьми, на самом деле произошло. У Уора есть хижина, которую мы можем использовать как временную конспиративную квартиру. Мне неудобно возвращать тебя в консульство, пока Эстель не будет найдена.

— Хижина? — Скептически переспросила я.

Отстранившись, Тэйн положил руку мне на поясницу, приглашая сесть на пассажирское сиденье автомобиля.

— Это роскошнее, чем кажется. Мой брат ничего не делает наполовину. — Он наклонился ко мне, пока я ворчала себе под нос, пристегивая меня. — Это долгая поездка, так что устраивайся поудобнее.

Он захлопнул дверцу прежде, чем я успела что-либо сказать, скользнул на водительское сиденье и нажал на газ, пока мы не начали врываться в оживленное городское движение. Я оглядела незнакомый интерьер.

— Чья это машина? — Это точно была не сексуальная спортивная машина Тэйна.

Он постукивал по рулю пальцами, унизанными кольцами, с накрашенными глянцево-черным лаком ногтями.

— Я одолжил ее у своего друга. В моей машине установлено программное обеспечение для слежения, установленное военными, и я не хочу, чтобы за мной следили.

— Когда ты говоришь, что одолжил ее у друга, это звучит ужасно похоже на «Я украл ее у какого-то бедняги с улицы за пять минут до того, как подобрал тебя».

Бросив взгляд в мою сторону, он дьявольски ухмыльнулся.

— О, малышка, ты уже слишком хорошо меня знаешь.

После этого я замолчала, истощение окутало меня плотным коконом. Тэйн сделал вращательное движение рукой, ярко-синяя магия заискрилась на кончиках его пальцев. Заиграла музыка. Мягкий, плавный джаз, который каким-то образом заставил меня удобно устроиться на своем месте и подпевать ему.

Тэйн не подталкивал меня к разговору ни о чем, и я была благодарна за это. Все, чего я хотела, это добраться до безопасного места, позвонить Сиренити, услышать, как она скажет мне, что с ней все в порядке и что она в безопасном месте, а затем заснуть так надолго, как никогда в истории мира. У него действительно была бутылка холодной воды, ожидавшая меня в подстаканнике, которую я жадно выпила, осознав, насколько сильно меня мучала жажда. Затем он передал мне плитку шоколада. Я могла бы прямо здесь и сейчас броситься на него.

Выезд из города был намного более легкой задачей, чем выезд из Нок-Сити. Все еще были контрольно-пропускные пункты, через которые мы должны были проезжать, но никто не просил предъявить документы. Мы ехали по извилистым предгорьям с золотистой и зеленой травой, заполненным пасущимся скотом и полями с посевами. Примерно через час пейзаж стал гористым и зеленым, с небольшими участками снега, усеивающими землю, который становился все гуще по мере того, как мы поднимались выше. Я задумалась, где, черт возьми, Уор и Гарет. Они встретятся с нами здесь позже?

Но опять же, были ли у них вообще какие-то реальные обязательства приходить сюда? Гарет не был моей парой; он был невольным телохранителем, который только что пережил одно из самых травмирующих переживаний, через которые только может пройти оборотень. А Уор? Что ж, я знала, что Уор что-то испытывает ко мне, но это не означало, что он был готов бросить свои обязанности в консульстве только для того, чтобы присматривать за мной.

Беспокойство закружилось у меня внутри. Во что я ввязалась с Гаретом? Неужели он думал, что я убила ее? Ненавидел ли он меня за это? Между ним и Саванной не было любви, но я знала, насколько сильной может быть физическая связь с твоей парой. В прошлом они спали вместе, даже если эта связь на самом деле никогда не была скреплена. Я ненавидела ревность, которая вскипала при мысли о том, что она была с ним. Даже от одной мысли об этом меня тошнило.