Горький лимонад

— Элла-Бэт, но обычно все зовут меня просто Элла.

— Что ж, Элла, я собираюсь попросить этого милого офицера побыть с тобой, пока я буду искать твоих брата и тетю. Хорошо? — несмотря на мои намерения ничего не чувствовать, ее отчаянный взгляд проникает мне прямо в сердце.

— Можно я пойду с вами? — еле слышно просит она. — Пожалуйста, не оставляйте меня, сэр. Мне, правда, очень страшно.

Но я никак не смогу обеспечить ее безопасность, если возьму ее с собой внутрь. К тому же, это будет против всех правил, прописанных для подобных ситуаций.

Я снова опускаюсь на корточки, чтобы смотреть ей прямо в глаза, пока буду честно отвечать.

— Элла, я не знаю, что сейчас происходит в здании, и мне нужно, чтобы ты была в безопасности, пока я ищу твоих родных. Ты же не хочешь пострадать, правда? — я замечаю в ее глазах искорку упрямства и подозреваю, что она намерена оспорить мое мнение.

— Нет, я хочу найти своего брата и тетю. Я иду с вами, сэр.

В голове у меня разгорается битва — правильное борется с неправильным.

— Там может быть небезопасно, Элла, — настаиваю я. Там совершенно точно небезопасно.

В уголках ее глаз закипают слезы, и от их вида в груди зарождается колющая боль.

— Мне уже восемь. Я тоже умею быть смелой, — говорит она испуганным голоском.

— Ты должна идти рядом со мной. Будешь слушаться каждого моего слова и молчать, — не знаю, что ожидает меня там, куда я сейчас отправлюсь, но уверен, что не следует брать ее с собой. Впрочем, оставив ее здесь одну, я сделаю только хуже, ведь ей и так несладко.

Я подхожу к полицейскому, чтобы узнать подробности происшествия.

— Нас вызвали вам в помощь. Опишите обстановку, — я подталкиваю Эллу себе за спину, надеясь, что коп не уведет ее прямо сейчас, но он, кажется, не замечает ничего, так как все его внимание сосредоточено на входе в торговый центр.

— В здании было три стрелка и два взрыва в разных рядах. Один из стрелков все еще жив и удерживает тридцать пять человек в заложниках. Мы пытаемся уговорить его сдаться. Как только это случится, нам нужно будет попасть внутрь и обеспечить помощь тем, у кого самые тяжелые ранения. Нам сказали, что там, как минимум, пятнадцать погибших и десять человек в критическом состоянии, — его голос лишен эмоций, он говорит четко по делу, но маленькая восьмилетняя девочка не должна слышать подобное. Полагаю, Элла со мной согласна, так как ее ладошка в моей руке сжимается в кулак.

— Она в порядке? — коп наконец-то замечает Эллу, но, кажется, волнуется о ней не так сильно, как я.

— В порядке, — заверяю его я.

Включается рация полицейского:

— Стрелок три готов, можно заходить.

Готовый приступить к действиям, коп бежит ко входу, а я стою и никак не могу решить, что делать с Эллой. Перевожу на нее взгляд и вижу, что она внимательно наблюдает за мной. Она не должна видеть того, с чем вскоре может столкнуться, но теперь мне точно не с кем ее оставить.

— Там внутри не очень уютно сейчас, малышка, но я не могу оставить тебя тут одну. Давай позвоним твоим маме или папе, прежде чем идти туда.

— Они поехали в Лондон на деловую встречу отца.

— А бабушка с дедушкой?

— Они умерли, — о, Господи.

— Если я велю тебе закрыть глазки, ты послушаешься? — спрашиваю я, не сильно веря в то, что она сдержит свое слово, даже если согласится.

— Нет, — отвечает она. — Иначе мне будет сложно найти их, а вы не знаете, как они выглядят, — вау, да эта девчушка смелая, и несмотря на мое решение ничего не чувствовать, по какой-то причине мне кажется, что мы похожи. Что-то в ней напоминает мне самого себя. Она права касательно поиска ее тетки и брата, но внутри тридцать пять человек, и я не знаю, есть ли они среди погибших. В любом случае, живы они или мертвы, велик шанс, что они не в том состоянии, в котором Элле стоит их видеть.

— Я возьму тебя в здание, только если ты пообещаешь закрыть глазки, когда я тебя об этом попрошу, — спокойно, но уверенно говорю я ей.

Элла опускает голову и смотрит на свои розовые кеды, покрытые толстым слоем пыли.

— Ладно, — бормочет она.

Мы направляемся к дверям торгового центра, и тут крики становятся громче. Я не должен заводить эту маленькую девочку туда. Догадываюсь, что поступаю неправильно, но просто не знаю, что делать, а мне хочется помочь ей, как и всякому, кто в этом нуждается.

Воздух внутри плотный, с потолка осыпается копоть. Я постараюсь обходить такие участки стороной, а пока разворачиваюсь к Элле и подтягиваю ворот ее футболки вверх, чтобы прикрыть ей нос.

— Держи вот так, — велю я.

Начав с первого прохода, где никого нет, мы проверяем их один за другим. Везде пусто, пока мы не доходим до четвертого. Поворачиваем за угол и видим, что там все разгромлено. Ничего не осталось, кроме пепла на линолеуме. По всему проходу работают парамедики и копы, но детей нигде не видно. Слава Богу. Это дарит надежду, что тети и брата Эллы в этом ряду нет. Мы обследуем следующие три ряда и снова никого не находим. Дым сгущается, когда мы приближаемся к очередному проходу, куда еще не добрались парамедики, и я слышу женский голос, зовущий на помощь. Не в состоянии разглядеть ничего дальше середины ряда, я оставляю Эллу возле частично неповрежденной полки с продуктами.

— Я собираюсь пройти вперед на несколько метров. Жди здесь, а я пока проверю, есть ли там кто впереди. Сколько лет твоему брату? И как его зовут?

— Ему одиннадцать, и его имя Дэнни.

— Хорошо, жди здесь.

Вцепившись в рукав моей куртки, Элла притягивает меня к себе.

— Он самый лучший старший брат на свете. Ты должен найти его ради меня. Он мне нужен. Он обещал всегда быть рядом со мной, а сейчас его нет.

— Я найду его, — обещаю я, хотя мне не следует давать подобных обещаний. Пожалуйста, пусть тебя не будет среди мертвых, парень.

Я протискиваюсь мимо всего, что блокирует проход. Крики женщины становятся все ближе, и я ускоряю шаг, каждые пару секунд оборачиваясь проверить, как там Элла. Девочка внимательно следит за мной.

Мне видно, что с другой стороны прохода тоже пытаются протиснуться люди, но я первым добираюсь до кричащей женщины. Ее рука прижата к щеке, и сквозь пальцы сочится кровь. Я тяну ее за руку, чтобы отвести ладонь от раны, но вижу не просто рану. Очевидно, часть ее лица зацепили осколки от взрыва. Плоть обгорела, и в щеке застряли крошечные кусочки металла. Я опускаю свою сумку на пол и тянусь за медикаментами. Левая сторона лица практически не пострадала, и уцелевшим глазом она смотрит на меня. На вид ей не дашь больше двадцати двух-двадцати трех лет, хотя возраст в сложившейся ситуации не играет никакой роли. Ее взгляд полон ужаса, поэтому я улыбаюсь ей, как мне кажется, ободряющей улыбкой и говорю:

— С вами все будет в порядке.

— Дэнни, — хрипит она. Несомненно, ее горло саднит после взрыва. — Где Дэнни?

Черт.

— Тетя! — я слышу, как с другого конца прохода зовет Элла.

— Не ходи сюда, Элла, — кричу я в ответ девочке. — Оставайся там. Я помогу твоей тете.

— Где Дэнни? — кричит женщина.

Я накладываю ей на лицо толстую марлевую повязку.

— Как вас зовут? — спрашиваю я ее.

— Мне нужен Дэнни, — невнятно и хрипло кричит она.