Горн Стихий

— В каком смысле? — обомлела я. — Нас в качестве сюрприза опоили какой-то дрянью и засунули в подземелье?

— Да, ладно мы, я не знаю, что с нашими детьми, они ведь оставались в покоях, — голос Артеса дрогнул. — И эта неизвестность разрывает мне сердце… Стражники, которые несли меня сюда, обсуждали между собой, что правитель затеял что-то, я толком не понял, какое-то специфическое развлечение, жестокую игру. Причем, «игрушками» будем мы. А ставками в этой игре — наши дети.

Я не буду цитировать, что я сказала, потому что использованный мною эпитет в адрес правителя Ресо-Кефарь был в свое время позаимствован у не стесняющегося в выражениях Юрца и слишком нецензурен.

— А что за игра, ты знаешь? — отрывисто спросила я.

— Скорее всего, на выживание, других вариантов в голову не приходит.

Вадим снова приглушенно застонал, открыл глаза и тут же сквозь зубы едва слышно выругался. Видимо, его состояние оставляло желать лучшего. Несколько секунд на меня смотрел затуманенным взглядом, видимо, пытаясь осознать происходящее.

— Ты как? — тут же обеспокоенно спросила я.

— У меня такое чувство, что я затылком гвозди забивал, — наконец, пробормотал он.

— Ну почти, — я вяло улыбнулась. — Тебе просто хорошенько по голове саданули.

— Кто? — опешил он.

— А ты ничего не помнишь? — спросил Артес.

— Я помню, как сидели за столом, как Карине плохо стало, — задумчиво ответил Вадим, — а потом… как-то смутно… будто все со своих мест вдруг повалились… появилась стража… — он осекся и даже побагровел. — Все, вспомнил. Меня по голове огрели, после того, как я пару десятков зубов выбил. Какого черта тут вообще происходит? — Вадим сел, но, похоже, слишком резко, и тихо взвыв от приступа боли, схватился за голову.

— Влипли мы, — безрадостно сообщила я, — по самые уши. Нами хотят сыграть в шахматы на выживание.

— Чего? Какие шахматы? — не понял Вадим и резко нахмурился, оглядываясь по сторонам. — Так, а теперь подробно и по порядку мне все рассказываете.

Артес повторил то, что узнал. На лице Паладина ни один мускул не дрогнул.

— Значит, Урлегур решил поразвлечься? — протянул Вадим нехорошим голосом. — Он еще не знает, с кем связался.

Вокруг приходили в себя бедолаги-аристократы. Видимо, зелье переставало действовать. Люди были крайне перепуганы и, естественно, близки к панике. Не будь они настолько обессилены, то тут бы жуть что творилось. Я буквально кожей чувствовала страх окружающих, невольно поежилась. Да ладно окружающие, мне и самой сейчас было неимоверно страшно. Я ведь так привыкла к талисману в последние годы, а теперь, без его силы, чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Кто вы? — тихо спросил у нас Артес. — Вы ведь явно не те, за кого себя выдаете.

— Не так важно, кто мы, — ответил Вадим, — куда важнее, на чьей мы стороне, и что мы можем сделать.

— В этом-то и загвоздка, — с досадой пробормотала я, — что мы теперь можем, Вадим? Мы ведь полностью обессилены: ты без магии, меня ваше доброе Равновесие без стихии оставило. Да и Прядущий, как назло, снова где-то пропадает, так хоть Эридана с Олегом на помощь могли бы позвать…

— Ничего, будем справляться своими силами, — Вадим встал, подал мне руку, я поднялась на ноги.

— Ты вообще как себя чувствуешь, саданули-то тебе здорово, — я внимательно на друга смотрела.

— Ну-у, могло бы быть и получше, но бывало и похуже, — Вадим понизил голос до шепота. — Карин, ты же видишь, в каком состоянии окружающие. Не знаю, что там затеяла эта добродушная сволочь, но проку от наших партнеров по несчастью явно будет мало, они слишком напуганы и слабы. И вытаскивать всю эту братию кроме нас с тобой некому.

— Не хочу подрывать твой боевой дух, — мрачно ответила я, — но чем мы от них в данный момент отличаемся? Допустим, ты силен даже просто физически. А я-то что? Я такая же, как все эти хрупкие аристократки. Без талисмана я ни на грамм не сильнее их.

— Зря ты так, Карин, сила не только в магии и артефактах, — Вадим очень серьезно на меня смотрел.

Я не стала спорить Хотя и хотелось возразить, что какая без талисмана сейчас из меня спасительница.

Самым адекватным из окружающих на данный момент оказался Артес. Кое-как успокоив очнувшуюся Эдину, он в свалке в углу нашел старые факелы и зажег их своим огнивом. Стало намного светлее, но боевого духа это не прибавило. Измученные и перепуганные лица людей как-то не вселяли энтузиазма.

Артес подошел к нам.

— Правитель не будет медлить, — прошептал он, — по всей видимости, задумал он это уже давно, и сейчас он тянет время только для того, чтобы нагнать на нас больше страха.

Куда уж больше-то? Но паника и вправду, между тем, набирала обороты. Оказавшиеся в непривычной для себя обстановке аристократы только что на стены не бросались.

Вадим не стал медлить, вышел на середину подземного зала и гаркнул так, что у стоящей рядом меня в ушах зазвенело.

— Тихо!

Гам мгновенно утих, только плач и всхлипы не прекратились.

— Послушайте меня, — уверенный и спокойный голос Вадима разносился по залу, — ваш обожаемый добродушный правитель решил поразвлечься за ваш счет. В питье на приеме было подмешано дурманящее зелье, и так вы оказались здесь. Сразу же отвечаю на интересующий всех вопрос, с вашими детьми все в порядке, они живы и невредимы.

По залу пронесся общий вздох облегчения.

— С чего ты это взял? — прошептала я с робкой надеждой.

— Ни с чего, я нагло вру, — шепнул он мне в ответ, — что я, по-твоему, должен был им сказать, что этот добродушный ублюдок задумал сыграть с ними на жизнь их детей? Думаешь, это подняло бы им боевой дух?

Возразить тут было нечего.

— Мы не знаем, что именно задумал Урлегур, но есть предположение, что нас всех ожидает испытание и явно нелегкое, — продолжал Вадим громогласно, — поэтому держите себя в руках! — его голос прозвучал сурово, даже жестко. — Раскиснуть вы всегда успеете, а сейчас от вашей отваги и мужества зависит ваша жизнь и жизнь ваших близких! Так что хватит реветь и голосить! Все вместе мы обязательно справимся!

— Но что же делать? — раздался истошный выкрик в толпе. Его подхватили одобрительными возгласами.

— Прежде всего, успокоиться! — рявкнул в ответ Вадим. — И слушаться меня!

— А кто это тебя назначил главным?! — завопил из толпы довольно истеричный мужской голос. — Что это ты раскомандовался?!

— Я могу и не командовать, — парировал Вадим, — сидите себе и ревите по углам, пока вас поодиночке не разорвали. Если все-таки хватит ума — сплотитесь вокруг избранного вами лидера. Но никто из здесь присутствующих не гарантирует вам освобождения. Никто, кроме меня. Повторяю для тех, кто еще не понял. Я могу вас спасти! Могу и спасу! Но для этого вы должны меня слушаться! Есть возражения?!