Город без имени

— Все равно, нужно будет с ним поговорить о взаимоотношениях полов, — задумчиво проговорил Малинин. — Как лучше, куда, с какой скоростью и так далее.

— Мне интересно, на какой секунде, пятой или восьмой, ты застесняешься и замнешь разговор?

— Ничего я не замну!

— Ладно ты брось, я же тебя знаю! Не можешь ты с Виталькой на такие темы говорить. Помню, как ты ему пытался объяснить, почему у девочки не так, как у мальчика. Засмущался и ушел.

— Так ему всего пять было, когда он случайно в садике увидел.

— Все равно, мог бы продолжить рассказ, раз уж начал! Придумал бы чего.

— Лучше уж промолчать лишний раз, чем нести ту дурь, что ты выдумала. Не вырос он у нее еще, видите ли! — в этот раз шанс поизвить выпал Дмитрию и он его не упустил.

Юля не выдержала и рассмеялась:

— В твоем пересказе это выглядит смешно!

— Да?

— Ага, — Дмитрий поднялся со стула и подошел к жене. — Я, собственно, другое хотел бы с тобой обсудить.

— И что же?

— Вчерашний разговор, — в ответ на эти слова Юля помрачнела.

— Забудь, пожалуйста, все, что я тебе сказал. И прости.

— А как же ну… э-э-э…

— Если ты про измену, то считай, что я про нее уже забыл. Она случилась в прошлом вот и давай ее там оставим, — Малинин обнял жену за талию и прижал ее к себе.

— Нет, подожди, не так быстро! — Юля шутливо попыталась высвободится из объятий мужа. — Ты мне сначала внятно объясни, где провел вчерашнюю ночь, и с кем? Уж не мне ли мстил?

— Ты уверена, что сейчас это именно то, что ты хочешь больше всего? — игриво спросил Дмитрий, и его рука сползла с талии вниз.

— Уверена. Да и картошка перегорит, если с кухни уйти.

— Так выключи ее, всего и делов! Я люблю с сыринкой!

— С Иринкой, говоришь, любишь? А с Маринкой тебе не нравится, да?

— Что ты несешь? Пил я, а спать пошел к Денису Самойлову. Ты его видела, он седой такой.

— Ты был пьян? — удивленно изогнула бровь Юля.

— Ага, у нас поминки были, да и вообще настроение ни к черту, — Дмитрий перестал смотреть в глаза жене. Вместо этого он наклонил голову, и принялся нежно целовать ее шею.

— Что ты делаешь?

— А на что, по-твоему, это похоже?

— Придется на ужин забить, — заведя руку за спину, Юля не глядя, повернула ручку, выключая плиту- Отличная идея. Я должен тебе кое-что сказать.

— Прямо сейчас? — тяжело дыша, спросила Юля.

— Да это необходимо сделать сейчас. Я всегда говорил тебе эти слова, и при этом врал. Сейчас же я скажу это искренне, не кривя душой. Юля, я тебя люблю.

— А я тебя. Но, может быть, уже хватит болтать? Пошли скорее в спальню!

Глава 10. Беглец

— Не уходи, а?

— Я должен, радость моя. Доведу это дело до конца и в отпуск уйду. Я ж почти герой, мне отпуск положен. И махнем с тобой куда-нибудь за границу аномалии, на солнышке погреемся. Но сейчас надо идти. Мне буквально чуть-чуть осталось и все станет по своим местам. Я чувствую, что разгадка совсем близко.

— У тебя же сегодня выходной. А в выходные, что нужно делать? Правильно, нужно отдыхать! — Юля наставительно подняла указательный пальчик вверх. Потом она прижалась всем телом к мужу, и перекинула через него свою обнаженную ножку, прижимаясь все плотнее. Стоит ли говорить, что из одежды на ней был только нательный крестик? И совсем уж не надо упоминать, что Малинину вовсе ни куда не хотелось идти. Гораздо лучшим выходом было бы остаться дома и в очередной раз заняться любовью. Приказа о работе в выходной не было, поэтому Дима мог со спокойной совестью валяться в койке. Ни кто бы его за это не осудил. А уж если вспомнить события минувшей ночи, так тело само буквально прирастало к кровати.

Но проклятое чувство ответственности гнало вперед. Малинину самому было крайне интересно выяснить кто заказчик? Ему действительно стало интересно это дело, и раз уж не получилось пихнуть его на чужие плечи, то собирался разобраться с ним до конца сам, расставив все точки, и ответив на все вопросы.

— Юленька, солнышко, я бы рад остаться, но мне нужно бежать. Потом у нас будет еще достаточно времени, — говоря все это, страж аккуратно, но настойчиво, высвобождался из объятий жены. Знал, что если сейчас даст слабину, отступит, то так и останется дома. — Я сегодня быстро вернусь.

Страж с неохотой высвободился из объятий жены, и вылез из теплой кровати.

… День выдался просто удивительный. Небо все так же обложено тяжелыми серыми тучами, но не капли дождя пока не упало с небес. Улицы были пусты, что и неудивительно учитывая столь долгожданный выходной. Неизвестно благодаря погоде, или событиям прошедшей ночи, но настроение у Димы было лучше некуда. Еще лучше оно станет, если удастся по портрету опознать заказчика.

К себе в кабинет Дмитрий заходить не стал. Решил первым делом проверить, не подошел ли Седой. Надежды на то, что Денис придет на работу вовремя, к тому же в субботу утром, были весьма зыбкими, но все же проверить стоило.

К полной неожиданности Дмитрия дверь в кабинет Седого открылась, стоило только повернуть ручку. Страж зашел в кабинет. Самойлов сидел за столом. В одной руке у него была большая красная кружка, от которой по помещению распространялся одуряющий запах кофе, во второй красовался огромный бутерброд с сыром и колбасой, от которого страж периодически откусывал.

— Здорово, — поприветствовал он Малинина и отхватил от бутерброда огромный кусок.

— Привет, — откликнулся Дмитрий, присаживаясь на стул.

— Ты чего какой довольный?

— Я?

— Да, ты! Морда, как у кота после валерьянки. Потрахался что ли хорошо?

— С чего ты это взял?

— А у меня у самого такая физиономия, если получается славно перепихнуться.

— Не слышал детскую поговорку, что о людях по себе не судят?

— Значит, я угадал, — довольно констатировал Дмитрий, забрасывая себе в рот последний кусок бутерброда. Отряхнул ладоши и спросил:

— С женой хоть?

— Ну а с кем же? — начал закипать Дмитрий.

— Мало ли, — развел руками Седой. — Помирились, значит?

— Значит, — буркнул в ответ Малинин.

— Поздравляю! Я ж тебе говорил, что все, в конце концов, будет хорошо.

— Точно. Может быть, перейдем к делу?

— Ты извращенец? К делу? В субботу? Утром? С удовольствием!

Из верхнего ящика стола достал тонкую папку и протянул ее Дмитрию. Внутри, как и следовало ожидать, лежали карандашные рисунки, изображавшие лицо человека. Одно и тоже лицо, отличающееся лишь небольшими чертами.