Город богов

При виде ее лицо Йадона вытянулось.

— Не знаю, чего тебе надо, но твое дело подождет. У нас кризис…

Сарин с размаху опустила руки на стол, так что тот содрогнулся, а стакан для карандашей свалился на пол.

— Во имя святого Доми, могу я узнать, что вы творите?

Король от ярости залился краской и выпрямился во весь рост.

— На моих придворных напали! Мой долг ответить ударом на удар.

— Не надо вещать мне о долге, Йадон, — прорычала принцесса. — Ты десять лет искал повод уничтожить элантрийцев! Если бы тебя не удерживали народные суеверия, ты бы давно убил всех до единого.

— И что? — холодно спросил он.

— Я не позволю использовать мою Кручину как повод! Отзови солдат.

Йадон фыркнул.

— Тебе следует поблагодарить меня за быстрые ответные действия, принцесса. Сегодняшнее нападение поставило под угрозу твою честь.

— Я сама способна позаботиться о своей чести, Йадон. Твои войска разрушат все, что удалось достигнуть за последние недели.

— Все равно твоя Кручина была идиотской задумкой, — выпалил король, роняя на стол стопку бумаг. Верхний лист колыхнулся от падения, и внимание Сарин приковалось к написанному на нему. Слова «Элантрис» и «уничтожение» бросились в глаза, страшные и беспощадные. — Иди в свою комнату, Сарин, — продолжал король. — Через несколько часов все будет кончено.

Только сейчас принцесса осознала, как она выглядит: красное, заплаканное лицо, простое однотонное платье перепачкано пятнами пота и элантрийской слизи, а растрепанные волосы кое-как собраны в спутанную косу.

Но момент неуверенности миновал, стоило ей увидеть светящиеся удовлетворением глаза Йадона. Он без раздумий обрек на смерть беспомощных, голодающих жителей Элантриса. Он без единого сожаления подписал приказ о гибели Духа. И все из-за нее.

— Слушай меня, Йадон, — холодным, твердым голосом отчетливо выговорила Сарин. Она вытянулась во весь свой шестифутовый рост и нависала над коротышкой-королем, сверля его взглядом. — Ты отзовешь солдат из Элантриса. Ты оставишь жителей города в покое. Или я всем расскажу твои секреты.

Йадон фыркнул.

— Не веришь? — продолжала она. — Я думаю, что ты запоешь по-другому, когда арелонцы услышат правду. Ты сам знаешь, что тебя и так считают глупцом. Они делают вид, что охотно выполняют приказы, но в глубине души ты знаешь, что за покорностью кроется насмешка. Думаешь, никто не слыхал о потопленных кораблях? Думаешь, они не посмеивались за твоей спиной, представляя, как скоро их король станет беднее барона? Конечно, они знают. И как ты покажешься перед двором, когда они узнают, каким образом тебе удалось выкрутиться? Когда я расскажу, что это я спасла твои доходы, я выпросила для тебя сделку с Теодом, что не кто иной, как я сохранила под тобой трон?

Каждый вопрос принцесса заканчивала тем, что тыкала пальцем в грудь Йадона. На лбу короля собрались бусины пота; его наигранное равнодушие трещало по швам под неотрывным взглядом Сарин.

— Ты дурак, Йадон, — прошипела девушка. — Я знаю, что ты глуп, и дворянство знает, и весь мир знает это. В твои жадные руки перешло правление великой страной, а ты смешал ее с грязью. Ты растоптал честь Арелона, превратил его жителей в рабов. И даже после подобного унижения страна нищает на глазах. Даже ее монарх так опустился, что только теоданские подачки способны удержать его на троне.

Йадон в ужасе отшатнулся от ее слов. Королевская надменность не выдержала направленной на него ярости.

— Как тебе это понравится, Йадон? — прошептала Сарин. — Когда вся страна узнает, что ты увяз в долгах, и у кого? У женщины, у безмозглой девчонки? Твоей игре в короля придет конец; все узнают, кто ты на самом деле: неуверенный в себе, глуповатый, ни на что не способный человечишка.

Йадон плюхнулся на стул, и принцесса протянула ему ручку.

— Отмени приказ, — потребовала она. Трясущейся рукой король накарябал внизу листа слово «отменить» и приложил личную печать.

Сарин выхватила бумагу и выскочила из кабинета.

— Эйш, останови войско! Скажи им, что поступил новый приказ!

— Да, госпожа. — Сеон без промедления вылетел в окно. На полной скорости он мог обогнать несущуюся галопом лошадь.

— Ты! — продолжала принцесса, хлопнув свернутым в трубку приказом по нагрудному доспеху часового, — доставь это в Элантрис.

Тот неуверенно взял бумагу.

— Бегом!

Он послушно тронулся с места.

Сарин сложила на груди руки и наблюдала, как гвардеец вихрем несется по коридору. Потом повернулась ко второму часовому. По лицу того пробежала нервная судорога.

— Э-э… я прослежу, чтобы он добрался до Элантриса, — запинаясь, предложил солдат и рванул следом за товарищем.

Принцесса секунду постояла в задумчивости и захлопнула двери кабинета. В ее памяти запечатлелась картина, как Йадон сгорбился на стуле, положив голову на сложенные на столе руки. Король тихо плакал.

К тому времени как Сарин добралась до Элантриса, новый приказ давно уже доставили и часовой Йадона переминался с ноги на ногу перед воротами. Она велела войску отправляться домой, но капитан отказался уходить, утверждая, что получил команду не нападать, но ему ничего не говорили о возвращении. Вскоре прибыл курьер с указаниями отходить. Капитан бросил на принцессу раздраженный взгляд и увел гвардию во дворец.

Сарин осталась и предприняла утомительный подъем по бесконечной лестнице, чтобы взглянуть со стены на площадь. Ее повозка так и стояла посреди площади, а опрокинутые ящики образовывали перед ней ломаную линию. Рядом лежали тела нападавших, брошенные в грязи.

Принцесса замерла на месте, окаменев от ужаса. Один из трупов еще шевелился. Она перегнулась через каменный парапет, всматриваясь в него. Расстояние не позволяло ей рассмотреть детали, но она четко видела его ноги — в дюжине футов от тела. Мощный удар разрубил элантрийца пополам, никто не выжил бы после подобной раны. И тем не менее, как ни безумно это звучало, руки трупа периодически дергались и беспомощно хватали воздух.

— Доми милостивый, — прошептала Сарин.

Ее рука взлетела к шее, нащупывая небольшой амулет Корати. Не веря своим глазам, она обвела взглядом площадь. Другие тела тоже шевелились, несмотря на ужасные раны.

«Все говорят, что элантрийцы мертвы, — осенило ее. — Что они мертвецы, чей разум отказывается упокоиться». Впервые принцесса поняла, как элантрийцы живут без пищи. «Потому что они в ней не нуждаются».

Но зачем тогда они приходили за едой?

Сарин потрясла головой, пытаясь избавиться от смятения и вида живых трупов внизу. И тут ее внимание привлекла другая фигура. В тени элантрийской стены на коленях стоял мужчина. Его поза излучала невыносимое горе. Девушка двинулась по дорожке на стене, ее как будто притягивало к нему. Она остановилась прямо над ним.

Каким-то чутьем принцесса поняла, что это Дух. Он прижимал к груди неподвижное тело и раскачивался взад-вперед с опущенной головой. Картина с предельной ясностью показала Сарин, что даже деспот умел любить и горевал по убитым товарищам.

«Я спасла тебя, — подумала она. — Король хотел уничтожить город, но я спасла тебе жизнь. Не ради тебя, Дух. Ради всех бедолаг, над которыми ты властвуешь».

Дух не замечал ее.

Принцесса хотела разозлиться на него. Но, глядя сверху вниз и видя его горе, она не могла лгать себе. Утренние события потрясли ее по многим причинам: она жалела, что оольше не сможет кормить элантрийцев. Тревожилась о том, как изменится мнение дворян об Элантрисе.