Город богов

"В любом случае, это очень многое объясняет. Без всяких так Черных легенд, жертвоприношений и проклятий… — Ладно, — ему не было особой нужды успокаивать себя, когда он был спокоен и так. И, раз так, мысли двигались в совершенно определенном направлении. Ничего удивительного. Иначе он не был бы караванщиком. — Если золотники этого города хотя бы вполовину столь же ценны, как наши, то это еще ничего, жить можно… Конечно, товар стоит дороже, но я не надеялся продать столько всего… Ох, не знаю, не знаю…"

— Атен, — к нему подошел Евсей, — это правда, что нам запрещено покидать площадь?

— Несколько дней. Они…

— Лис рассказал мне, — помощник прервал его, — тебе не кажется это странным?

— Еще как! Впрочем, все остальное не менее удивительно. Я говорил с купцами…

— Мне сейчас не до торговли, — караванщик поморщился, в его голосе было нетерпение, — это твое дело. Обязанность Лиса — безопасность тела, моя же — защитить наши души. И, поверь, после всего, что я узнал, проблем у меня предостаточно. А тут еще это… — он развел руками, показывая на все вокруг.

— Чем тебе не нравится площадь? — хозяин каравана огляделся. — По-моему, вполне удобное место. Да, здесь знойно и дышать тяжело. Но это объяснимо… Что же до священного храма, — Атен поднял глаза вверх, рассматривая вознесенный холмом ввысь замок, — возможно, он действительно мрачноват и от него исходит что-то… Злое… Словно все вокруг обвито паутиной, а там живет сам паук…

— Вот-вот, а мы к нему ближе всех.

— У этого паука уже есть жертва. Да и наш караван — слишком жирная для него добыча. Переварить будет тяжело.

— Ты думаешь, его остановят проблемы с пищеварением? — горько усмехнулся Евсей.

— Что теперь говорить обо всем этом? — не выдержав, воскликнул Атен. — Мы уже приняли решение. И должны выполнять его… Лучше скажи, Лис всех предупредил, что нельзя уходить с площади?

— Это не твой запрет и вряд ли ты рассердишься на того, кто его нарушит.

— Ты хочешь, чтобы я повторил твои слова? Что ж, хорошо, может быть, тогда их смысл дойдет и до тебя: мы не должны ни во что вмешиваться. А, значит, не можем позволить себе такой роскоши, как поступать по собственному выбору! Стоит нам пересечь черту…

— Я говорил не о нас, а лишь о Нем! Он не должен вступать в противодействие с госпожой Кигаль, мы же…

— Нам придется вести себя еще осторожнее, чтобы Он не пожалел о данном нам слове. Не забывай: Он хозяин своей воле. Если что-то пойдет не так, как Он считает нужным, никакое обещание не сможет Его остановить.

— Ты прав… — Евсей помрачнел. Он чувствовал себя мухой, попавшей в паутину. Чуть дернешься — и конец… Нет, от такого сравнения становилось совсем не по себе. — Я все сделаю, — и он поспешил к собравшимся возле повозок караванщикам.

Атен же, вновь бросив на храм неприязненный взгляд, направился к повозке повелителя небес.

Она стояла в стороне, отгораживая угол площади, где на разложенных на камнях одеялах сидели малыши, весело играя разноцветными шариками. Бог солнца стоял рядом, опершись о борт повозки, не спуская с детишек пристального взгляда внимательных глаз.

Хозяин каравана подошел к нему.

Скорее инстинктивно, чем осмысленно, он принялся пересчитывать ребятишек, но те, не в силах усидеть на месте, прыгали, ползали, возились, совсем как волчата. "Да, — Атен качнул головой. Глядя на детей, он на миг забыл обо всех проблемах и улыбнулся, — малыши у всех созданий похожи друг на друга. Отличия проявляются лишь с возрастом…" Но очень скоро улыбка исчезла. Брови вновь нахмурились во власти забот.

— Здесь все?

— Да, — Шамаш повернулся к караванщику, пристально посмотрел на него, окутывая взглядом, словно шалью тепла и уверенности. Рядом с ним было спокойно, даже беды, сколь бы близкими они ни казались, не смели протянуть к душе своих морозных бледных пальцев.

— А Мати? — он не видел дочери. По идее, его сердце уже должно было учащенно забиться, заставляя лоб покрыться холодным потом в предчувствии несчастья, ведь девочка вполне могла, не получив согласия, просто взять и убежать… Но покой не покидал его дух, словно тот, раньше, чем получил ответ, знал, что все в порядке.

— Кормит волчат, — Шамаш двинулся к пологу повозки, приглашая хозяина каравана заглянуть внутрь и убедиться в этом самому, но Атен остановил его:

— Нет, ничего, я пришел не за ней. Пусть остается… Если Ты, конечно, не против.

— Ты же знаешь, что нет. Не волнуйся, торговец: здесь дети в безопасности.

Караванщик кивнул. Он чувствовал это настолько явственно, что даже в мыслях не допускал сомнений.

— Прости, что тревожу Тебя… — нерешительно начал он. — Я хотел поговорить…

— О черных легендах?

— Да. Со мной говорил городской служитель. Что-то там об их обычае…

— Давай немного отойдем, — заметив, что детишки, оставив игры, стали внимательно прислушиваться к разговору взрослых, Шамаш, взяв караванщика за локоть, отвел его чуть в сторону. — Ни к чему пугать малышей… Теперь продолжай.

— В сущности, речь шла о том, что мы должны заплатить им за право торговли. Я было подумал, что горожане просто чрезмерно падки до золота, однако оказалось, что речь идет о подарке Хранителю. И подарком этим должны быть свитки…

— Плохо, если рукописи черных легенд попадут к нему в руки, — колдун нахмурился. Глаза настороженно сощурились, заглядывая за грань пространства.

— А разве, — ему вдруг пришла в голову мысль, которую он не мог ни одного лишнего мгновения держать внутри себя, — в городе нет своих списков? Как бы иначе эти люди узнали об их существовании!

— Конечно, что-то из этого цикла они читали. Но не все. В ином случае купол над городом был бы не золотого, а ало-красного цвета, — видя удивление в глазах хозяина каравана, никогда раньше не слышавшем ни о чем подобном, Шамаш добавил: — Так сказано в книге Мара… Я говорил с Лигреном. Он знал о существовании 9 черных легенд. Евсей, до тех пор, пока не прочел оказавшиеся в караване свитки, тоже ничего не слышал о книге…

— Да, я как раз хотел спросить! Последняя книга. О ком она? Я так и не сумел разобрать ее знак. Может быть, это какое-то известное сейчас лишь немногим посвященным имя, как Мар?

В глазах Шамаша мелькнуло удивление. Какое-то время он молча смотрел на караванщика, словно не понимая, что тот имеет в виду.

— Символ… Рукопись ведь очень старая. Он поблек и… — Атен, сам до конца не зная, почему, вдруг стал оправдываться, словно совершил какой-то проступок.

— Да, конечно, — колдун, наконец, кивнул, показывая, что понял, о чем речь и готов ответить на вопрос. — В чем-то ты прав. Это действительно имя. Очень древнее. Однако вряд ли его можно считать забытым. Просто вы со времен легенд о Гамеше используете его вечернюю часть, в то время, как утренняя…