Город Драконов

– Так ты пыталась спровоцировать «настоящую битву»? – Ее нахальная маленькая хранительница, Тимара, неожиданно оказалась рядом с ней, переходя на рысцу, чтобы не отстать. Ее темные волосы свисали лохматыми неровными косицами, на некоторых еще остались деревянные амулеты. Прокатившись вниз по склону, она измазала свой рваный плащ травой. Ее ноги были обернуты пестрыми тряпицами, а вместо подошв этой самодельной обуви служили куски плохо выделанной оленьей шкуры. За последнее время она стала тоньше и выше. Кости на ее лице стали заметнее. Крылья, которыми ее одарила Синтара, на бегу чуть подпрыгивали. Несмотря на непочтительность своего первого вопроса, Тимара встревоженным голосом добавила: – Остановись на минутку. Пригнись. Дай я осмотрю твою шею там, где он тебя укусил.

– Там даже крови нет.

Синтаре с трудом верилось, что она отвечает на нахальное требование простой человечки.

– Мне надо посмотреть. Кажется, несколько чешуек отстали.

– Я ничем не провоцировала эту глупую свару.

Синтара резко остановилась и опустила голову, чтобы Тимара могла осмотреть ей шею. Ей было противно ощущать, что она почему-то уступила слишком много себе позволяющей девице. Гнев вскипел в ней, и она уже собралась было «случайно» сбить Тимару с ног движением головы. Однако почувствовав, как сильные человеческие руки бережно расправляют встопорщившиеся шейные чешуйки и приглаживают их, она смягчилась. Ее хранительница и ее умелые руки бывают полезны.

– Ни одна чешуйка не оторвалась, хотя часть из них рано или поздно могут отлететь.

Синтара ощущала досаду своей хранительницы, приводящей в порядок ее чешую. Несмотря на то, что Тимара часто грубила Синтаре, драконица знала, что девушка гордится ее здоровьем и красотой. Любое оскорбление Синтаре Тимара принимала и на свой счет. А еще она ощущала настроение своего дракона.

Сосредоточившись на девушке сильнее, она почувствовала, что их объединяет не только раздражение. Присутствовало также чувство досады.

– Эти мужчины! – внезапно воскликнула девушка. – Наверное, спровоцировать дракона-самца на глупость так же просто, как и человеческого мужчину!

Эти слова пробудили в Синтаре любопытство, хотя она не намерена была показывать это Тимаре. Она вспомнила все, что ей было известно о самых последних треволнениях Тимары, и догадалась о причине ее дурного настроения.

– Решать тебе, а не им. Как глупо ты себя ведешь! Просто совокупись с ними обоими. Или ни с одним из них. Покажи им, что ты королева, а не корова, которую вырастили, чтобы бык ее покрывал.

– Я не выбрала ни одного из них, – сообщила ей Тимара, отвечая на вопрос, которого драконица не задавала.

После того, как ее чешуя была приглажена, Синтара подняла голову и снова двинулась к опушке леса. Тимара поспешила за ней, на бегу размышляя вслух:

– Я просто хотела бы ничего не менять, оставить все, как было всегда. Но они оба на это не готовы. – Она тряхнула головой, заставив косички разлететься. – Татс – мой самый давний друг. Я знала его еще в Трехоге, до того, как мы стали драконьими хранителями. Он – часть моего прошлого, часть моего дома. Но когда он тянет меня к себе в постель, я не знаю, делает ли он это потому, что любит меня, или просто потому, что я ему отказала. Я боюсь, что если мы станем любовниками, но у нас дело не сладится, я вообще его потеряю.

– Тогда переспи с Рапскалем, да и дело с концом, – посоветовала драконица.

Тимара ей прискучила. Почему это люди думают, что дракона могут интересовать подробности их жизни? С тем же успехом можно интересоваться жизнью мотылька или рыбешки.

Однако Тимара увидела в предложении своего дракона предлог для продолжения разговора.

– С Рапскалем? Не могу! Если я возьму его в мужья, я уверена, что это испортит мою дружбу с Татсом. Рапскаль красивый и забавный… и немного странный. Хотя такая странность мне нравится. И, кажется, я ему действительно дорога, и когда он уговаривает меня спать с ним, то добивается этого не просто ради удовольствия. – Она тряхнула головой. – Но я не хочу этого ни с одним из них. Ну… вообще-то хочу. Если бы можно было только ограничиться телесной стороной и ничего не осложнять. Но я не намерена рисковать тем, что заполучу ребенка, и вообще не хотела бы принимать какое-то важное решение. Если я выберу одного, потеряю ли я второго? Не знаю, что…

– Ты мне надоела, – предостерегла ее Синтара. – И сейчас тебе следовало бы заняться более важными вещами. Ты сегодня для меня поохотилась? У тебя есть для меня мясо?

Резкая перемена темы разговора заставила Тинтару ощетиниться. Она неохотно ответила:

– Нет еще. Когда дождь уймется, я пойду. Сейчас дичи не будет. – После недолгого молчания она затронула еще одну опасную тему. – Меркор сказал, что ты полетишь. Ты пробовала? Ты сегодня тренировала крылья, Синтара? Разрабатывать мышцы – это единственный способ, чтобы…

– Я не имею желания носиться по берегу, словно чайка со сломанным крылом. Не имею желания выставлять себя на посмешище.

А еще меньше Синтаре хотелось потерпеть неудачу, упасть в ледяную стремительную реку и утонуть. Или переоценить свои возможности и врезаться в деревья, как это случилось с Балипером. У него тогда так распухли крылья, что он даже не мог их сложить, и у него оторвался коготь с передней левой лапы.

– Никто над тобой не смеется! Упражнять крылья необходимо, Синтара. Ты должна научиться летать: все драконы должны это сделать. Вы все выросли с тех пор, как мы оставили Кассарик, и мне не удается убить достаточно дичи, чтобы ты была сыта, а ведь это при том, что здесь дичь крупнее. Тебе придется самой добывать себе еду охотой, а для этого тебе нужно летать. Разве ты не предпочла бы оказаться в числе первых взлетевших над землей драконов, а не в числе последних?

Эта мысль показалась Синтаре весьма неприятной. Ей было невыносимо подумать о том, что какая-то более мелкая самка, например Верас или Фенте, смогут взлететь раньше нее самой. На самом деле таким мелким и тощим созданиям летать может быть даже проще. Гнев подогрел ей кровь, и она почувствовала, что жидкая медь ее глаз кипит эмоциями. Ей придется их убить, вот и все. Убить прежде, чем одна из них сумеет ее унизить.

– Или ты могла бы взлететь раньше них, – спокойно предложила Тимара.

Синтара резко повернула голову и воззрилась на девушку. Порой той удавалось подслушать мысли драконов. Порой у нее даже хватало нахальства на эти мысли отвечать.

– Мне надоел этот дождь. Я хочу вернуться под деревья.

Тимара кивнула и послушно последовала за шагающей к лесу Синтарой. Та оглянулась всего один раз.

У реки остальные хранители на повышенных тонах обсуждали, кто из драконов начал свалку. Охотник Карсон скрестил руки на груди и непреклонно смотрел на Кало. С черно-синего дракона стекала вода: он уже смыл с горла кислотное пятно, оставленное Меркором. Небольшой серебряный дракон Карсона, Плевок, угрюмо смотрел на них издалека. Синтара подумала, что мужчина ведет себя глупо. Этот черно-синий самец изначально не любил людей, а если Кало выйдет из себя, то просто перекусит Карсона пополам.

Татс помогал Сильве осматривать длинную рану у Меркора на ребрах, а его собственная драконица, Фенте, ревниво взрывала землю и бормотала туманные угрозы. Ранкулос развернул крыло, чтобы его смотритель смог его проверить. Скорее всего, оно как минимум было сильно ушиблено. Вымазанный грязью Сестикан уныло призывал собственного хранителя, но Лектера нигде не было видно. Ссора закончилась. Ненадолго все самцы превратились в драконов, добивающихся внимания самки. Сейчас они вели себя, словно большая скотина. Синтара презирала их – и испытывала отвращение к себе самой. Они не стоили того, чтобы их провоцировать. Они только заставляли ее думать обо всем том, чего они лишены. Чего лишена она сама.