Город- мечта
Шрифт:
Наконец, Людвиг, один из иностранных лидеров, воспользовался тишиной и проговорил:
— Все сказали. Семеон — ты скажи нам! Твоё слово! — получилось как-то уж чересчур пафосно, и слова Людвига вызвали улыбки на лицах русских.
Однако Семён сохранил серьёзное лицо. Он понимал, что пафос был порождён немногословностью немца, ну и его маленьким словарным запасом. А вовсе не приверженностью к патетике.
— Горы… — проговорил Семён и замолчал.
Ему очень хотелось в горы… Ну или хотя бы к горам. Уж где, как не в горах искать полезные ископаемые? С
— Горы от нас не убегут! — решил он, наконец, и практически повторил слова СИПИНа: — Они и без того далеко видны. А вот море… К морю надо сходить! Проверить, получится ли наловить рыбы. Выпарить соли — это так, к слову. Соль нам очень нужна!
— Соль! Хорошо! — согласился Людвиг.
Спор вспыхнул с новой силой, но на этот раз Семён был уверен: теперь они на правильном пути. И оказался прав. Когда спустя полтора часа группа вышла из временного лагеря, то двигалась она на северо-восток.
К морю, куда и звал их СИПИН.
— Отпустите меня! Вы не можете!.. — Змей забился в крепких руках стражи, но идея оказалась неудачной.
Стражников было четверо, руки у них были крепкие, а опыта в удержании пленников — немало. Змей вообще-то не собирался бежать. Он честно ответил городскому следователю на все вопросы, скормив заготовленную заранее байку. Поэтому и считал свой арест не иначе, как ошибкой.
Вот ровно до того момента, когда виселицу увидел… Не было её на площади перед строящейся городской управой — не было!.. Ещё два дня назад не было! Эту грёбаную виселицу сколотили совсем недавно…
И Змей вдруг отчётливо понял, что эта виселица для него.
Ну а если конкретнее, то не только дня него. Ещё она была для Шила. Горячий ветер с севера как раз развернул тело, болтающееся в петле, и Змей сразу же узнал лицо друга. Знал бы, чем кончится дело — сбежал бы ещё вчера, когда Сомов предлагал освободить его в обмен на накопления.
Теперь же оставалось только уповать на чудо… И Змей очень уповал на него, но подозревал, что чуда всё-таки не будет. Лица — и мэра, и членов городских гильдий — выглядели такими суровыми, будто их из камня вырубили. Видимо, вопрос был уже давно решён…
Змей понял, что настала пора сыграть так, как раньше ещё не приходилось… Он приготовился, торопливо продумал речь, открыл рот… И закрыл. Страх парализовал его настолько сильно, что изо рта вырывался только хрип.
— В петлю его! — приказал мэр. — Капсулу подорвать!
— За что?.. Это всё чертяка Пустырник! — хрипло выпалил Змей, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Да, эту историю мы уже слышали… — согласился мэр. — А вот Горняк, Скалолаз и Путник рассказали кое-что новое! Знаешь что?
— Нет… — холодея, просипел Змей.
— Они сказали, что это вы подговорили Пустырника! Ты и Шило! — мэр покачал головой.
— Враньё! — слабо просипел Змей.
— Знаешь, я, может, и простил бы вас всех! — задумчиво сообщил мэр. — Но вы же натурально заставили наших торговцев оставить на той стороне
миллионы баллов, Змей! Каждый из них зарабатывал эти баллы своими силами и достижениями! А вы не смогли нормальную охрану обеспечить, идиоты… Да ещё и русских в рабство брали…— Э… Э-э… Это ложь! — отчаянно вскричал Змей, указывая пальцем на собравшихся поодаль торговцев. — Это всё они!..
На этот раз у него даже нормальный голос от возмущения прорезался. В конце концов, сами торговцы и настояли на том, что русские рабы — ничуть не хуже других. А чтобы никто в Тутгороде не узнал о шалостях купцов, было решено убить невольников. Естественно, после того, как дотащат груз до окрестностей города.
— Хватит! — поморщился мэр. — В петлю его!
— Не-э-э… — Змей задёргался в руках стражников, чувствуя, как по штанине расползается тёплое мокрое пятно. — Не-э-эт!.. Я… Не…
Вдали громыхнул взрыв.
— Ваша капсула уничтожена! — равнодушно сообщил ему СИПИН.
И это окончательно добило Змея. По щекам текли слёзы страха и отчаяния. Ему совсем не хотелось умирать… Но его втащили на плаху, накинули на шею петлю и вздёрнули.
Змей долго сопротивлялся удушью. Он очень хотел жить: даже успел набрать в лёгкие воздуха. Поэтому агония оказалась долгой. И только когда его ноги в последний раз мелко вздрогнули, мэр поднял руку под радостные крики толпы.
— Тащите этого, как его?.. Горняка! — потребовал он у стражников. — Он следующий!
— Так это… Они вроде нет?.. — напомнил ему глава стражи.
— Все они да, Дим… Даже торговцы наши — да… — тихо ответил мэр Тутгорода. — Только торговцев сейчас вешать ещё рано.
Стражники двинулись в сторону городской управы, где в подвале располагалась тюрьма. А палач, плечистый парень по имени Ваня, накинул на виселицу новую петлю. Длины бревна хватит ещё на десяток повешенных. А баллы за убийство лишними не будут.
Это была очень странная стая бестий. И, вероятно, она не зря скрывалась на опушке Страшной Пущи.
Стая была очень большой. Почти сотня голов. Они собирались тут, в лесу, покидая свои родные стаи.
В основном, это были молодые особи из последних помётов. Они чувствовали шаткость своего положения среди сородичей, понимая, что могут не прожить и года. И пусть именно ради них затевался этот поход на север, но если ты дикий зверь — никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне.
Именно эти бестии услышали зов старой самки. Зов, отозвавшийся в их молодых головах далёкими, но почему-то тёплыми, как мягкий бок матери, снами.
Они видели совместную охоту двуногих и бестий. Видели, как те вместе греются у огня. Как защищают друг друга в бою с большими хищниками. И всё больше ощущали, что двуногие — им не враги. И не пища.
А когда Серая стая и Бурая стая сошлись на берегах реки, эти бестии ушли на запад. Они прокрадывались вдоль низкого горного хребта, шедшего вдоль морского побережья, и прятались в Страшной Пуще. Хотя, конечно, не знали, что это именно Пуща, и именно Страшная.